– А вот это другой разговор! – пропели «маски» хором.

– Помочь! Просто помочь! – доверительно сообщила скорбная.

– От тебя ничего и не требуется! Так, сущая безделица! – вторила ей веселая.

– Посидишь, бедненькая, отдохнешь, финал посмотришь…

– …и уладишь все свои дела!

– Вы опять?

– Ой, увлекся! – Два собеседника слились воедино, и перед девушкой снова очутился двуликий шут. Тряхнув полосатым колпаком, он уселся прямо на пол. – Извини.

– Какая тебе выгода от всего этого?

– Видишь ли, малышка, Тритэра, да и я тоже… мы питаемся, хотя, скорее, подпитываемся эмоциями зрителей. А ты у них любимица. И, увидев твое, пусть косвенное, участие в финале, они будут в восторге. Как людям для жизни нужны вода, еда и воздух, нам необходим их азарт. Я просто устраиваю интересное и опасное шоу.

– А еще получаешь деньги, которые гости проигрывают на тотализаторе?

– Нет, деньги меня не интересуют. Разве что в качестве запаса для расчета с будущими игроками. Ну же, Кисуля, порадуй старика и облегчи свою судьбу! Тебе всего-то и нужно – сделать ставку на победителя! Угадаешь – получишь лично от меня десять сундуков золота.

– Да что ставить-то? – уныло протянула девушка. – У меня нет ничего.

– Себя! – ухмыльнулся Дух, сверкнув алыми глазами.

– Что-о-о?

– Выиграешь – решишь все свои проблемы; проиграешь – пойдешь к победителю отрабатывать долги. Подумай, Кошечка, что ты теряешь? Три года, десять… Какая, в сущности, разница, если в рабство идти уже завтра? Зато если выиграешь…

– А как же сундуки, которые я уже должна? Или меня вместе с долгами новый хозяин заберет в случае неудачи? Как-то сомневаюсь я в том, что Лиса будет в восторге от такой перспективы.

– Не беспокойся. Вопрос с Милаликой я как-нибудь улажу, а с Итаном Эльт-Ма-Гроганом разберется финалист. Что стоит один несчастный сундучок золота в сравнении с тридцатью? Или ты сама с ним разберешься, если угадаешь того, кто выиграет Тритэру. Не так и сложно, их всего-то трое. Так ты согласна сделать ставку?

– Но Нир…

– Ты же его не послушала? Пошла дальше? А ведь после штрафа у тебя были два сундука для Милалики. А что, если у темного есть только один для хозяина Черной реки? Хочешь без тренировки у бабника начать работать сразу в борделе? Да ты отчаянная, детка!

Адель поджала губы и опустила голову. Затем резко вскинулась и, прищурившись, потребовала:

– Отдай мне записку!

– Какую? – прикинулся дурачком Дух Тритэры.

– От Нира. Зачем ты ее перехватил? Отдай!

– А… от темного, – лениво протянул он и полез в карман. – Ну если она еще не рассыпалась…

– Пока не прочитана, не рассыплется.

– Ладно-ладно, – улыбнулся двуликий. – Минуточку. Вот! – Он достал смятый листок и, повертев его в руках, сунул обратно. – Не, не то.

Фея напряглась, ожидая пропущенное послание. Ей очень хотелось, чтобы именно оно решило ее проблемы, а не очередная авантюра с игрой.

– Так-с, – задумчиво проговорил шут, перебирая пачку разноцветных бумаг. – Не эта, не эта и не эта… – бормотал он, распихивая по карманам отвергнутые варианты. – О! Она! Точно она! Держи. – И с улыбкой протянул записку фее.

«Иди к демонам, дура!» – было написано там.

– Э-э-э… что? – округлив глаза, переспросила девушка. – Это… это точно для меня?

Двуликий взял листок из ее дрогнувших пальцев, повертел его, понюхал, потом попробовал на вкус и, медленно пережевывая оторванный кусочек, заявил:

– Не, не для тебя. Те, что тебе адресованы, после прочтения исчезают.

Адель шумно выдохнула, испытав невероятное облегчение, затем встрепенулась и сказала:

– А где же тогда весточка от темного?

– От Нира?

– А есть разница?

– Ну-у-у, – пожал плечами шут. – Я знаю его под этим именем.

– И давно ты его знаешь? – навострила ушки Кошка.

– Больше, чем тебе лет, – ухмыльнулся тот, продолжая копаться в своих бумажках. – Держи вот. Это точно от него. Даже подпись стоит.

Подпись на листе действительно стояла. Аккурат под словами: «Я же просил не соглашаться на второй тур. Знаешь… У меня нет личного банка, чтобы решать все проблемы, которые ты плодишь с такой скоростью, цветочек!» Прежде чем записка растаяла, фея успела перечитать ее трижды. Надежда растаяла, канув в небытие вместе с белоснежным листочком.

– Не грусти, Нир всегда такой, – посочувствовал ей Дух.