За столом разговор не сложился: Рамон был слишком занят незнакомой едой и чужим этикетом. Конечно, ему, чужаку, могли простить — да и наверняка простили какие-то мелочи, но вести себя вызывающе тоже не годилось. Так что пришлось во все глаза наблюдать за хозяином дома.

После обеда, во время которого юноша сумел не натворить ничего непростительного, Рамона провели во внутренний дворик засаженный розами. Хозяин, представившийся как Амикам, опустился на скамью в резной беседке, указал гостью место напротив.

— Ты очень юн, как по нашим так и по вашим меркам. Как случилось, что ты уже воин, командующий людьми?

Рамон помедлил с ответом:

— Так вышло. Будет ли правильно и достойно хвастаться битвой, где с одной стороны погиб мой родич а с другой — твои соотечественники? Я защищал своего господина, он решил, что это достойно посвящения. Копье я принял после погибшего брата.

— Доблесть, скромность и великодушие. — усмехнулся хозяин. — Редкое сочетание. Дочери повезло что она нарвалась именно на твой отряд.

Рамон пожал плечами, как отвечать в таких случаях, он не знал. Выждав, не скажет ли Амикам еще что-то, развернул принесенный сверток.

— Твой человек сказал, что это семейная реликвия.

— Взятое в бою по праву принадлежит победителю.

— Какой может быть бой между девчонкой и дюжиной взрослых мужчин?

Хозяин покачал головой:

— Не скрою, эта вещь дорога мне, но я не могу просто взять ее обратно. Однако, обычай не запрещает выкупить трофей. Что ты предпочтешь: золото или оружие?

— Оружие.

Маменька наверняка сказала бы, что он глупец. Герцог бы с ней согласился. Действительно, в оружии ни сам Рамон, ни его люди недостатка не испытывали, а золото пригодится всегда. Но принимать деньги от недавнего врага казалось неправильным. Да, юноша не таил зла ни к отцу девчонки, ни к ней самой — но все равно взять золото не мог. А оружие — это оружие, в том, чтобы принять его, нет бесчестья.

Амикам кивнул, кликнул слугу. Вскоре тот вернулся, неся еще один нож — не менее богато украшенный, чем тот, что все еще держал в руках Рамон, но казавшийся новее. Рядом с благородной стариной узор выглядел чересчур ярким и вычурным. Тем не менее, сталь была хороша, и работа мастера казалась безукоризненной. Взглядом испросив разрешений у хозяина, Рамон повесил нож на пояс.

Хозяин дома положил вернувшуюся реликвию на колени, провел пальцами по завиткам на ножнах.

— Ты согласишься бывать у нас? Ты нравишься мне, а моей дочери будет полезно узнать о ваших обычаях и языке из первых рук. К тому же, ты нравишься и ей.

Рамон кивнул.

— Но я попрошу тебя об услуге. Не мог бы твой человек учить меня вашему языку и обычаям?

— Спроси у него самого. Хасан — не слуга мне, он друг нашей семьи.

— Ты говорил о «господине», и я ошибся. Прошу прощения. — Поклонился юноша, обернувшись к толмачу. — Что скажешь?

— Это честь для меня. — Тот вернул поклон.

— Твоя цена?

— Ты уже расплатился сполна: я люблю Лию как собственную дочь… а вот, кстати, и она.

Рамон обернулся. В этот раз девочка была одета как подобает. Платье изумрудного шелка, усыпанное драгоценными камнями зеркальце, подвешенное к поясу на золотой цепочке-шатлене, распущенные темно-каштановые пушистые волосы. Рамон нипочем бы не узнал в ней того волчонка с бешеными глазами, не ожидай он встречи заранее.

— Здравствуй. — Улыбнулась девочка, присев в реверансе.

— Здравствуй — Поклонился Рамон. Мимолетно подумал, что за сегодня было отвешено столько поклонов и произнесено столько напыщенных слов, что куда там герцогскому приему. — Девочкой ты нравишься мне больше.

— Я себе тоже. — Рассмеялась она. — Но в платье неудобно лазить по крышам.

— Пожалуй, я прикажу спрятать мужскую одежду, подходящую по размеру — произнес ее отец. — На случай, если тебе снова вздумается повоевать.

— Ну сейчас же нет войны. — отмахнулась она. Протянула Рамону трехцветную кошечку, которую до сих пор держала на руках:

— Хочу подарить ее тебе. В доме, где ты живешь, полно крыс.

— Благодарю. — Юноша принял подарок, с сомнением глядя на зверька, способного уместиться на мужской ладони. — Она правда умеет их ловить?

— Умеет. — Кивнула девочка. — Она знатный крысолов, хоть еще и не совсем взрослая. Вслед за крысами ходит черная смерть, а я не хочу, чтобы она пришла в твой дом.

— Ты хочешь сказать… — медленно произнес Рамон.

— Ну это же все знают! Крысы носят черную смерть. Просто когда кругом голод, люди боятся его больше, чем всего остального. Кошек съели, как перед тем съели собак, и крысы заполонили город. Но мой отец мудр, и он повелел, что в нашем доме кошек есть не будут, даже если в нем не останется ни куска мяса… — она вздохнула. — И так и было. Но я бы все равно не смогла есть их.