Витька, уже усевшийся за руль с намереньем отвалить в мир иной, от неожиданности поперхнулся и немедленно выключил зажигание. За весь прошлый месяц 'оригинал' не произнёс при нём ни слова, а уж о том, чтобы пообщаться — и речи не было. Виктор Сергеевич Егоров-первый свою копию старательно избегал.

— Ну… да…

— Та? — Первый поднял глаза, полные боли. — Соседка по самолёту?

У Витьки зашевелились волосы.

'Помнит. Он до сих пор её не забыл…'

— Да. Её имя — Катя.

Исполнительный директор тихо сел на пятую точку. Прямо на свежеутрамбованную гравийку.

— Я знаю. Я… познакомился с ней. По прилёту.

Егоров выпучил глаза.

— А Гоша?

— Её муж? Избил меня. Прямо в аэропорту… Так ты… с ней?

В глазах 'первого' стал помаленьку разгораться огонёк зависти и злобы.

— Да. С ней.

— Погоди… Витя.

Витя 'номер один' смотрел на него уже без прежней приязни и интереса. Глаза его потухли, а лицо — помертвело.

— Знаешь… не хочу я… это слышать.

Мужчина отвернулся, а Витька номер два скрипнул зубами и мысленно обозвал себя самыми распоследними словами. Оказывается он, Виктор Егоров, влюбился в Катю с первого взгляда. Раз и навсегда.

'Ёлы-палы, а ведь ОН её любит! До сих пор…'

— И это, — 'первый' оглянулся на притихших провожающих, стоявших поодаль, и мотнул головой, — езжай-ка ты… 'близнец' куев, куда подальше! И деньги твои нам не нужны.

'Не ожидал от СЕБЯ такого…'

'Первый' невидяще смотрел сквозь Витьку красными глазами, из которых ручьём текли слёзы. Егоров тихо сглотнул, бросил последний взгляд на родителей, мысленно прощаясь с ними навсегда, и завёл машину.

— Прости, брат.

Глава 12

— Ещё неделя?

Оля лежала на песке, в тени пальмы, предаваясь безделью. Делать было нечего. Самолётом занимались дикари, они же возили с Новой земли продовольствие, так что собранным в старом лагере на большом острове землянам, откровенно нечем было заняться. Бирманские пограничники, коих здесь осталось всего-то два десятка рыл, в основном занимались 'взбадриванием' трудового энтузиазма у привезённых с юга дикарей. Новоявленные работнички выглядели жалко. На воинов, которые штурмовали посёлок на Новой земле они совсем не походили — так, полторы сотни мелких оборванцев. Вонючих, заросших и недокормленных. Одно слово — рабы.

Если бы бирманцы позволили бывшим пленникам обзавестись оружием, то оставшиеся в живых мужики разогнали бы эту орду к чёртовой матери. Но, чего не было — того не было. В этом вопросе господин Тан был непреклонен.

Оружия землянам не давать!

А с другой стороны нынешние неандертальцы были вполне себе смирными, на землян не бросались и слюна с клыков у них не капала. Заморыши взяли на себя все тяжёлые работы, на которых до них надрывались люди, так что последняя пара месяцев для небольшой общины была натуральным курортом. Земляне ели, спали, неприкаянно бродили по острову и разглядывали с песчаной косы, как из воды, день за днём, метр за метром выползает самолёт.

Олег отвлёкся от размышлений и посмотрел на подругу. Девушка смотрела в небо и, беззвучно шевеля губами, загибала пальцы.

— Ещё неделя?

— Да. Вроде бы неделя. — Олег кивнул в сторону лагеря. — Видишь, как забегали… тараканы!

Хотя после побега Виктора, Сенсея и их женщин бирманцы повели совсем не так, как ожидалось, забыть стрельбу в упор по безоружным людям из чисто научного интереса, а также о рубцах на своей спине от тяжёлого бича конвоира, парень не мог.

К Олегу подсели Йилмаз, Петро Олександрович и ещё пара ребят, которые и руководили лагерем. После гибели капитана Орхана, Йилмаз автоматически возглавил турецкую общину, майор и пловец Андрей отвечали за добычу продовольствия и порядок среди землян, а на Олежке висело общее руководство и внешняя, так сказать, политика. Взаимоотношения с имперцами были, мягко говоря, странными.

С одной стороны они были пленниками, со всеми вытекающими отсюда последствиями. С другой стороны было очевидно, что Аун Тан, 'зевнув' Витьку с медальоном, сделал ставочку и теперь играет по-крупному, рискуя своей головой.

После побега Егорова и убийства им двух соглядатаев не последовало никаких санкций и репрессий! Наоборот, полковник резко улучшил условия содержания пленных, фактически предоставив им ограниченную свободу и самоуправление. Наказания палками стали происходить исключительно редко и только по самым вопиющим случаям неповиновения. Впрочем, сами земляне старались не нарываться. Полковник собрал всю верхушку поселенцев и честно предупредил, что у него, человека выдержанного и спокойного, есть определённый предел терпения.