— Э, э! Аккуратней! Да не рви ты! Всем хватит! Да ты ж…

Витька, позабыв о том, что перед ним настоящие "папуасы", которые могут быть опасны, влепил самому наглому по уху, отчего тот улетел в сторону, отчаянно вереща. Остальные моментально успокоились, тем более, что в дело вступили два солидных дядечки, одетых в тёмно-зелёные туники. Самый толстый мужик, с топориком на поясе и с татуировкой на всю морду, отвесил каждому из полуголых матросиков по мощнейшей оплеухе, выстроил их в некое подобие очереди, а сам важно прошествовал вперёд и присосался к бутылке с водой.

— Хлопцы, и мне водицы дайте, Христа ради!

На одиннадцать "гостей" у хозяев острова имелось двенадцать литровых бутылок с водой, которые немедленно разошлись по рукам. В темпе высосав свои порции, измученные моряки попадали на землю, с наслаждением растянувшись в тенёчке. Видок у них, особенно у полуголого рядового состава, был откровенно жалкий. Своей комплекцией эти заморыши здорово смахивали на узников Бухенвальда. Росту в них было от силы метра полтора, а весили они… Виктор припомнил десятилетнего Антона. На глаз получалось, что весил Антошка как бы не больше, чем эти взрослые мужчины.

— Мда… Олег, сдаётся мне — это другие дикари. Неопасные.

— Угу. Да на них чихни — они замертво упадут. И они точно другие. Заметил, чем их лодка пахнет?

Витя озадаченно покрутил головой.

— Чем?

— Ничем. Чистая она. Ни вони, ни пятнышка грязи, они…

— Ой… ой… — пожилой мужчина застонал, кое-как приподнялся и сел, — ой, спасибо вам, ребятки. Спасли.

Виктор присел возле спасённого земляка и протянул ему руку.

— Виктор.

Мужчина "через не могу" перестал постанывать при каждом вздохе, привёл себя в более-менее внятное состояние и на чистом, без малейшего акцента, русском языке, представился.

— Майор Шевченко, Пётр Александрович.

Витька ухмыльнулся и придержал ладонь украинского лётчика.

— Херсон, Херсон, твою мать, ты меня слышишь?

Мужики захохотали, а майор вымученно улыбнулся.

— Было дело. Это я с тобой по радио гово…

— Тяотямнямнямнямням!

Истеричный вопль тёмно-зелёного моряка заставил всех от неожиданности подпрыгнуть. Витька оглянулся и увидел, что "татуированный" уже гонит своих моряков обратно к кораблику, а второй хорошо одетый моряк прыгает рядом с землянами и орёт тонким голоском, опасливо дёргая Витьку за майку.

— Ну чего тебе? Не понимаю я тебя нихрена!

Больше всего язык аборигена напоминал мяуканье кошки.

— Пётр, — Витька сразу расставил все точки над "ё", показав майору, что он ему, как минимум, ровня, — ты его понимаешь?

— Ни! Эй, Лак. Спик давай. Инглиш!

Тёмно-зелёный хлопнул себя по лбу, широко распахнул глаза и старательно произнёс.

— Хелло, хау а ю?

У Витьки упала челюсть.

Капитан Кхап не знал, что ему думать, за что хвататься и как себя вообще вести. У него на судне сейчас было три больших белых фаанга! Если с одним, с Петом, случись что, он и его команда без труда бы справилась, то против троих гигантов у моряков "Птицы" шансов не было. Особенно страшен был Вит — громадный, на две головы выше его самого, Кхапа, человека по всем меркам высокого и статного. Самым плохим было другое — на "Птице", на ЕГО собственном корабле, вовсю распоряжался другой… эээ… фаанг. Вит, узнав от Лака о преследователях, не думал ни секунды. Самый смуглый из фаангов убежал вглубь острова, а Вит, Пет и ещё один фаанг, вооружённый отличным железным ножом, очень быстро принесли и загрузили на "Птицу" плетёный сундук (обычный, армейского образца) с едой и множество других странных вещей. Затем Вит подхватил весло, протяжно и весело закричал и рукой показал — плывём туда.

Экипаж подчинился не раздумывая — за то время, что они провели на этом островке, корабль дикарей приблизился очень сильно, из точки на горизонте превратившись в жирную чёрную кляксу на фоне лазурной воды залива. Гребцы, повинуясь командам фаанга, слаженно взмахнули вёслами и опустили их в воду.

— Аааааааа!

Это был даже не стон — гребцы выли от горя, неотрывно глядя на удаляющуюся от них железную птицу, но вёслами работали исправно.

— Майор, чего это с ними? — Витька ворочал весло и напряжённо всматривался в берег. Где-то там, среди пальм бежал Йилмаз, чтобы предупредить женщин.

— За железо ревут. С железом у них тяжко. Они ж с меня, — Пётр Александрович упирался на соседнем весле, отодвинув в сторону тщедушного гребца из экипажа, — крестик сняли, все пуговицы срезали и даже молнию со штанов оторвали. Зажигалку отобрали…

Шевченко задумчиво пожевал ус.

— И пистолеты тоже… отобрали.

Витька выронил весло.

— Ка-кие пистолеты?!

— Обыкновенные. ПМы. Два штуки. Мой и бортинженера моего. Покойничка. И четыре обоймы.

Витька с клацаньем закрыл рот. Прямо здесь и сейчас на этом самом кораблике находилось так необходимое им оружие! Егоров махнул отдыхавшему гребцу, жестом велел ему заняться делом, а сам поманил к себе пальцем тёмно-зелёного деда.

— Эй, как тебя, Лак… а ну-ка камон сюда.

Общаться с Лаком, младшим писарем какого-то там монастыря, было трындец как тяжело. Английским его язык можно было назвать лишь условно. Витька честно понимал от силы четверть сказанных аборигеном слов. О значении ещё четверти слов он догадывался, а всё остальное для него оставалось загадкой. Понимал ли его Лак, тоже было неясно, но темнокожий старичок постоянно улыбался, кивал и складывал ладони вместе, словно какой-нибудь индус. Говорил он необычайно мягко, почти мурлыкая.