Гаррисон был явно доволен.

— Свидетель ваш, — улыбнулся он Лоудри.

Гэри посмотрел на Софи. Она что-то быстро записывала в свой блокнот. Со своего места Гэри не мог разобрать, что именно, да это было бы и непозволительно с точки зрения правил. Но зачем записывать то, что говорит Макгвайер? По мнению Гэри, все и так предельно ясно. Несмотря на потоки слез, проливаемые Джоселин Креймер, и ее нытье, Макгвайер поступил честно.

— Мистер Макгвайер, — обратился к ответчику Лоудри, бросив на Гаррисона высокомерный взгляд, — вы менеджер в компьютерной фирме. Верно?

— Да.

— У вас в подчинении три человека. Вы испытываете трудности, когда объясняете им, что от них требуется?

— Нет как будто.

— Почему же не смогли объясниться с мисс Креймер? Она что, глупа? Плохо слышит?

— Нет. Она просто не хотела меня слушать.

— Может быть, вы говорили так, что она не могла вас понять?

— Возражаю, — вскочил Гаррисон.

— Я снимаю вопрос. Когда вы сделали мисс Креймер предложение?

— Мы… э-э-э… как бы оба согласились пожениться. Не так чтобы я падал на колени…

— Значит, это было обоюдное решение, а не только мисс Креймер, я правильно понимаю?

— Но я тогда думал, что люблю ее.

— Вы думали… — адвокат оборвал фразу, и последнее слово повисло в тишине зала. — А сколько времени вы ухаживали за мисс Креймер до того, как решили жениться?

— Около года.

— Почти год ухаживали, собирались жениться, а сами не были даже уверены в том, что любите?

— Я думал, что люблю.

— Вы сомневались. — Увидев, что Макгвайер нервно заерзал, адвокат перешел в наступление: — Выходит так, мистер Макгвайер, что вы — человек, привыкший принимать важные решения и соответствующим образом действовать, — не смогли внятно объяснить мисс Креймер, что не хотите жениться. Так?

— В любви все так трудно…

— И все же вы выразили согласие жениться.

— Она так мечтала об этом, а мне хотелось сделать ее счастливой. Она говорила, что мы уже достаточно долго встречаемся, чтобы пожениться. Как бы выдвинула ультиматум — либо поженимся, либо расстанемся.

— Вы не хотели порывать с нею?

— Я был бы счастлив, если бы все оставалось, как было. Как говорится, сохранить статус-кво.

— Другими словами, вы хотели продолжать спать с нею, не связывая себя при этом никакими обязательствами?

— Возражаю! — заревел Гаррисон.

Но Лоудри не так-то легко было остановить.

— Однако вам не хватало смелости, мистер Макгвайер, признаться ей в этом, и, когда она стала настаивать на женитьбе, вы согласились. Это так?

— Я бы так вопрос не ставил, — запротестовал Макгвайер.

— Конечно, нет, — согласился Лоудри. — Но правда в том, что дело обстоит именно так. У меня больше нет вопросов, ваша честь.

На этом допросы со стороны адвокатов закончились, и был объявлен перерыв.

Гэри пришлось признаться, что Лоудри нанес Макгвайеру ощутимый удар. Ему удалось представить ответчика как типичного холостяка и легкомысленного человека, придерживающегося небезызвестного правила: «Зачем покупать корову, если можно бесплатно получать молоко?»

Но быть типичным холостяком — это еще не преступление. Многие женщины идут на все, чтобы заставить мужчину жениться. Редко кто, как Макгвайер, решится отступить в последний момент. Разве за это надо подавать на него в суд?

Законный брак всегда казался Гэри фарсом. Миллионы причин заставляют людей вступать в брак, и среди них любовь занимает ничтожно малое место. Но если есть любовь, все остальное не имеет значения.

Лоудри неплохо сработал, но он все же не убедил Гэри в том, что Макгвайер должен своей бывшей невесте что-либо сверх возмещения части расходов и полного раскаяния. Он, конечно, обидел ее, но разве и не избавил Джоселин Креймер от еще большего унижения — неизбежного развода?

Впрочем, он примет решение после того, как выслушает заключительные речи обоих адвокатов, хотя вроде все уже и так ясно. Женщину бросили у алтаря. Весьма печально. Безусловно унизительно. Но не трагедия же на миллион долларов!

Гэри искоса взглянул на Софи. Она сидела рядом, положив ногу на ногу, и что-то быстро записывала в свой блокнот. Он вдруг вспомнил вчерашний вечер. Она явно чувствовала себя непринужденно в его доме, болтая с его отцом и Тимом, гуляла с ним в саду и ничего не имела против Сократа и Платона. А ее поцелуи обещали так много…

Максимум через два часа вся эта канитель кончится, и у них еще будет время сходить куда-нибудь пообедать. А после обеда…

После обеда между убежденной горожанкой и деревенским жителем начнется самый потрясающий роман. Каких свет не видывал.