Началось то, что прозаически называлось у нас"выполнением программы совместной деятельности".

Спать в памятную ночь с 17 на 18 июля многим совсем не пришлось, ни в космосе, ни на Земле. В три часа ночи мне позвонил Евгений Бобров (его ночью вызвали в ЦУП) и сообщил, что крышка"Союза", закрытая на ночь, почему?то"хлюпнула", не прижавшись плотно к фланцу. Разобрав ситуацию по телефону, мы решили ничего не трогать: похоже, что виноватым был небольшой перепад давления со стороны американского стыковочного модуля. Успокоив руководство, сами мы все?таки не могли полностью успокоиться.

На следующий день, побывав в ЦУПе и убедившись, что все в порядке, я провел остаток дня в пресс–центре, участвуя в официальной пресс–конференции и в многочисленных спонтанных интервью. До и после этого мне приходилось много общаться с журналистами, но этот день стал, безусловно, самым памятным. Он так и остался со мной ярким, красочным и насыщенным, заполненным вопросами, неподдельным интересом, нашедшим отражение на радио и телеэкранах, в газетах и журналах, вырезки из которых заполнили целый памятный альбом, который собирала моя мама.

Наступило 19 июля.

В последний раз космонавты и астронавты пожали друг другу руки на орбите и попрощались. Закрыли крышки, произошла расстыковка,"Аполлон"отошел от"Союза"и начал облет. Вскоре расстояние стало снова медленно сокращаться. Началось повторное сближение.

Вторая стыковка, конечно, не первая, и называлась она тестовой, то есть испытательной, но она заставила нас поволноваться не меньше. Неожиданно наш АПАС, который выполнял активную роль, был подвергнут суровому испытанию. Как выяснилось позже, всего нескольких секунд нерасчетной работы реактивных двигателей РСУ"Аполлона"оказалось достаточно, чтобы нагрузить амортизаторы почти до предела. На экранах телевизоров было видно, как"Союз"совершил несколько интенсивных колебаний относительно"Аполлона". Но уже через несколько десятков секунд космонавты сообщили, что началось стягивание, а это означало, что корабли выровнялись, уложившись в отведенную для этого минуту. Дальше весь процесс вроде бы шел"как по маслу". В подтверждение мы непрерывно получали информацию на наших мониторах, а телевизионная камера, установленная на"Аполлоне", передавала картинку, которая очень хорошо мне запомнилась. Система управления"Аполлона"стала разворачивать уже состыкованные корабли, правда, в те минуты мы не придали этому особого значения. Теперь нам хорошо была видна поверхность Земли, которая медленно проплывала под ними. Вот появилась четкая линия побережья Черного моря, и в это время прозвучал голос Алексея Леонова — "Режим АПСС выполнен"[АПСС — андрогинная периферийная система стыковки]. Так на пульте космонавтов условно называлось окончание стыковки кораблей. Наши мониторы тут же откликнулись на событие. А через несколько минут мы уже получили более подробную информацию, которая показывала, что и во время стягивания наш стыковочный механизм снова нагружался с большими внешними возмущениями.

Операция закончилась благополучно, но я не мог успокоиться и побежал к Бушуеву. Нам уже кто?то сказал, что"Аполлоном"управлял не Стаффорд, а Слейтон, о чем в нашем ЦУПе никто заранее не знал. Бушуев звонил в Хьюстон. Да, так было запланировано заранее, ответили ему. Мы так и не поняли, почему пилот стыковочного модуля, который не должен управлять всем кораблем и, скорее всего, не тренировался, как следует, на Земле, решился на такой поступок. Как оказалось, все было гораздо сложнее и не закончилось этим эпизодом. Однако Бушуев не стал продолжать расследование, ведь все закончилось неплохо.

Я снова вспомнил Леонова и дебаты по поводу того, кому управлять кораблем и быть активным при причаливании, при второй стыковке. Наша промежуточная позиция, компромисс обернулись инцидентом. Я был уверен, что Леонов состыковался бы как надо, без ошибок. Но кто мог предположить, что такое случится в полете.

Через некоторое время бесстрастные компьютеры пересчитали полученные по радиотелеметрическому каналу показания потенциометрических датчиков, установленных на штангах стыковочного механизма. Теперь мы знали все об углах, миллиметрах и килограммах, которые характеризовали это испытание на орбите, и могли сравнивать его с тем, что получалось при наземной отработке на стенде. Мы еще долго потом разбирались в подробностях этой тяжелой, но, тем не менее, успешной стыковки. Е. Лебедев заставил свою математическую модель"побывать в шкуре"того АПАСа, которому выпала честь слетать в космос и состыковать"Союз"и"Аполлон".

Нет, не даром трудились расчетчики и испытатели, не зря анализировали и проводили многочисленные"пробеги". Не всегда все может идти,"как по маслу". В таком процессе, как стыковка, подобный подход к отработке новой конструкции целиком себя оправдал.

Консультативная группа, находившаяся во время полета в Хьюстоне, привезла в Москву лист бортовой инструкции — действия экипажей при тестовой стыковке. Под надписью:"A job well done Vladimir"[Работа выполнена хорошо, Владимир] расписались, Пит Франк, Глен Ланни, а также Боб Уайт и другие стыковщики.

АПАС, выставленный в московском пресс–центре, продолжал привлекать большое внимание. После второй стыковки состоялась пресс–конференция, и мне пришлось отвечать на острые вопросы. Отметив отклонения в управлении"Аполлоном", я все же завершал выступления оптимистично: ведь действительно все закончилось успешно. Тогда многое мне еще не было понятно самому.

Где?то в середине работы над проектом для начинающих устраивали шуточный тест. Нужно было объяснить разницу между ЭПАСом и АПАСом. Созвучие этих сокращений случайное, но не лишено смысла. Создание АПАСа действительно оказалось большой главой в осуществлении проекта в целом. А после работы пресс–центра название АПАС, наряду с ЭПАСом, стало известным и даже привычным для многих простых людей.

Одной из этих аббревиатур предстояла долгая жизнь после того, как ЭПАС, экспериментальный полет"Союз — Аполлон"ушел в прошлое.

В течение 20 июля оба корабля летали уже на разных орбитах, удаляясь все дальше и дальше друг от друга. Космонавты начали готовиться к возвращению на Землю.

Точно, как и было запланировано заранее, посадка"Союза"произошла в 13 часов 50 минут по московскому времени в казахстанских степях. Впервые за всю историю советской космонавтики событие транслировалось по телевидению с места посадки, как говорят сегодня, в прямом (или в"живом" — live) эфире. С этой целью туда переместили подвижные средства и снимали"картинку"прямо с одного из вертолетов поисковой службы; она передавалась в Москву при помощи наземных и спутниковых линий связи, в ЦУП и в систему телевизионного вещания. Эта красочная панорама тоже запомнилась надолго. Она до сих пор стоит у меня перед глазами: на фоне степной подложки плавно и почему?то очень медленно спускается, будто парит, СА на красно–белом парашюте. Наконец… взрыв, но вполне мирный: это значит, что сработали пороховые двигатели мягкой посадки. Никогда ни до, ни после этого при всех многочисленных спусках"Союза"мне не доводилось видеть такую"живую"картинку, как будто из области научной фантастики — возвращение на Землю после межпланетных путешествий.