Шрифт:
Стыковка — это всегда сотрудничество!
И не только это.
Глава 4
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ:
«МИР» — «ШАТТЛ»
4.1 ВВЕДЕНИЕ.
Шаг вперед, два шага назад и новое мышление
Мы не можем избавиться от прошлого, от нашей истории. Это — наши узы человеческие. Всю жизнь мы, советские люди, изучали главы коммунистической библии, ветхие и новые заветы, основополагающие труды Владимира Ленина, которого теперь стали называть сатаной XX века. По–своему, они — выдающиеся, наверное. Один из них — «Шаг вперед, два шага назад». Такое часто случается в политике, в жизни, даже в технике. С 1975 года как пилотируемая космонавтика, так и астронавтика, будучи изолированными друг от друга, существенно продвинулись вперед: космонавтика — в области длительных полетов на борту орбитальных станций, астронавтика — в части создания и освоения многоразового космического корабля самолетного типа, названного Спейс Шаттлом — космическим челноком. Эти свершения стали действительно большим шагом вперед.
Но мы сделали два шага назад, а может быть, даже больше.
К сожалению, в течение пяти лет перестройки в стране правильные перестроечные лозунги на высшем уровне не продвинулись дальше словесного мышления. Настоящее новое мышление входило в нас постепенно и привело к действенным результатам. Так получилось, что астронавтике тоже потребовалась перестройка.
Перефразируя первые слова, произнесенные человеком на Луне, хочется сказать: может быть, нам удастся сделать гигантский скачок вперед, вместе?
К началу 90–х годов советская космонавтика широким фронтом продвинулась вперед, достигнув выдающихся успехов во многих направлениях пилотируемых и непилотируемых полетов. Станция «Мир» успешно летала и достраивалась на орбите. Космонавты доставлялись на станцию на кораблях «Союз». Грузовые корабли «Прогресс» безотказно снабжали станцию всем необходимым, регулярно заправляли ее топливом. Модификация и совершенствование расширяли возможности и повышали надежность этих кораблей. Спутники связи «Молния» и «Альтаир» обеспечивали нашему «Миру» почти глобальную связь. Ракеты–носители «Союз» и «Протон» выносили на орбиту корабли, модули и спутники связи.
Многоразовая РК–система «Энергия» — «Буран» успешно слетала в космос. В принципе, она могла стать весомым добавлением к уже освоенным и отлаженным транспортным системам. В этой ветви космонавтика почти догнала астронавтику. РН «Зенит», как побочный продукт создания РН «Энергия», также расширяла возможности вывода на орбиту.
Все эти космические и транспортные средства, как на фундаменте, держались на наземном сегменте. Они опирались на космическую индустрию (НИИ, КБ и заводы), на комплекс космодрома Байконур, на разбросанные по всей стране и плавающие за ее пределами пункты слежения и управления во главе с ЦУПом. И, конечно, действующим ядром являлись высококвалифицированные кадры, преданные делу. Они управлялись и подпирались институтами и университетами, отлаженной административной системой. И, наконец, проекты и программы поддерживались Академией наук со всеми ее многочисленными НИИ и бесчисленными лабораториями.
Орбитальный комплекс «Мир» еще находился на начальном этапе сборки в космосе, а мы уже приступили к проекту новой станции «Мир-2». При разработке использовался весь наш опыт. Технически это был вполне реальный проект, который строился на базе освоенной техники и технологии. То, что вносилось вновь, тоже было реальным и расширяло возможности будущей станции. Использовалась также информация из?за океана о том, что делалось там по проекту станции «Фридом». Конечно, они тоже оглядывались на нас. Неудивительно, что внешний облик обеих станций имел немало общего.
Все это — положительные стороны советской космонавтики, так сказать, ее дебет. Разумеется, были у нее и отрицательные стороны, но сейчас речь не об этом. Здесь требовалось подчеркнуть то, какой огромный потенциал был накоплен, какими возможностями обладала советская космонавтика.
С другой стороны, страна в целом, ее народное хозяйство оказались деформированными. Колосс ВПК, включая РКТ, оказался на глиняных ногах. Начавшаяся перестройка вначале внушила нам надежду. К сожалению, плановая экономика планово перестроиться не сумела. Новое мышление использовалось для пропаганды, а ведь при разумном руководстве перестройкой все можно было бы сделать по–другому, по–человечески. Нам требовалась не болтовня и восхищение «новым мышлением», а действие, настоящая плановая перестройка. К сожалению, до этого дело не дошло. Рухнувшая старая система, новое руководство, современные оборотни выпустили нового джинна из бутылки, дали волю темным, аморальным и преступным силам, допустили их к управлению страной, вернее, к ее дезинтеграции и разрушению. Результаты этих действий и бездействий проявились удивительно быстро, как обвал в горах. Начавшийся в 1992 году экономический разгром поставил всю страну, а вместе с ней и космонавтику, в критическое положение. Каждый был вынужден выживать в одиночку. Как ни странно, у космонавтики оказалось больше сил и организованности. Важнейшим фактором стало то, что, оторвавшись в космосе далеко вперед, мы оказались нужны остальному миру.
Когда уже в середине 90–х у нас находились китайские специалисты по пилотируемой космонавтике, я спросил, в каком году полетит их корабль. Ответ удивил меня: «Только через 7–8 лет, мы посмотрели, как у вас очень быстро все получилось, и решили не спешить».
Теперь надо взглянуть через океан.
Последний полет астронавтов на Луну состоялся в декабре 1972 года, когда работа над нашим ЭПАСом была в разгаре. Вместе со «Скайлэбом» эти проекты стали последними, в которых использовались КК «Аполлон» и РН «Сатурн». После их завершения всю эту уникальную технику, включая несколько готовых летных комплектов, безжалостно сдали в архив. Когда мы снова стали работать в США, мы увидели ее в виде музейных экспонатов, разбросанных по нескольким космическим центрам страны.
Таким решительным образом НАСА расчищало дорогу новому средству для полета в космос. Еще в 60–е годы американцы планомерно работали над созданием самолетов, летавших в стратосфере. Эти эксперименты подвели их к разработке многоразовой транспортной системы самолетного типа для полетов в космос. Рассмотрение целого ряда вариантов, подготовленных ведущими аэрокосмическими фирмами, закончилась выбором концепции Спейс Шаттла. Этот урезанный вариант приняли под давлением финансовых и политических кругов, как компромисс с целью сокращения общих затрат. Привело ли это к удешевлению программы в целом, большой и хороший вопрос.