Воевода ратных сил и средств кашлянул незаметно и показал на лежавшее возле государя «Уложение о воинах и иже с ними», писанное ещё в незапамятные времена кровью приходивших «с мечом» супостатов.

– А, да! Чуть не забыл! – вспомнил ещё одну деталь, самодержец, раскрыв книгу. – Слушайте и запоминайте! – Владибор окинул грозным взглядом весь тронный зал и дождавшись мёртвой тишины зачитал нужные строки, – «Статья первая. Пункт первый. Богатырь – есть лицо, состоящее на особливой государевой службе, пользующееся непререкаемым авторитетом среди остальных ратников и гражданского населения, и имеющее почётное право ведения самостоятельных боевых действий супротив многократно превосходящего числом ворога лютого, с возможностью переноса театра военных действий на территорию ворога и с обязательным отчётом после окончания оных действий. Пункт второй. Богатырь обязан быть примером остальным дружинникам в службе ратной, а также для всего отечественного населения защитой и надёжой; откликаться на мольбы о помощи, стенания и плачь любого происхождения и силы, неважно, направлен он к нему, али нет, до победного конца разбираться в ситуации, наказывая виновных, не давая в обиду невинных, сирых и убогих. Пункт третий. Житием своим праведным и добродетельным богатырь должен добиваться того, чтобы его жизненый путь был воспет в былинах, сказаниях или летописях. Не создавать ненадлежащими поступками предпосылки упоминания о себе в таких элементах устного народного творчества как басня, частушка или анекдот. В противном случае данный богатырь может быть разжалован и изгнан со службы государевой, с лишением всех заслуг и регалий». Вопросы есть?

– Разрешите уточнить? – поднял руку Иван Царевич.

– Спрашивай, Ваня, спрашивай, – благосклонно кивнул царь, этот юноша ему, определённо нравился, при хорошем воспитании из него бы мог получиться неплохой витязь (если кто не в курсе, специальное звание «витязь» присваивалось только наиболее заслуженным богатырям, которые вместо обычного красносуконного плаща, выдавашегося сроком на два года, ежегодно получали по выделанной тигровой шкуре).

– А нам что и кольчугу, и шеломы выдадут?

– А то! – улыбнулся государь батюшка. – По желанию богатырь может получить полный комплект снаряжения в своё пользование. А туда входят: богатырский конь с полной аммуницией от стремени до узды, щит, меч, копьё, лук, колчан с полным боекомплектом стрел, булава, кинжал, клевец, алебарда и пороховой пистоль с одним зарядом крупной картечи. Пистоль, я надеюсь, вы знаете зачем?

– Не-а!

– Наши богатыри во вражий полон не сдаются! – с пафосом произнёс государь и откинулся на спинку престола. Приговорённые к подвигу невесело переглянулись. – Теперь ясно?

– Теперь ясно! – ответил цыган и обратился к Владибору со встречным вопросом. – А чо ежели я откажусь получать казённое имущество и пойду в поход в своих поношенных «доспехах»?

– Не возбраняется! – сказал государь. – Да и в казне, в таком случае, больше злата-серебра останется.

Государь весело засмеялся своей остроумнейшей шутке, его искренний смех синхронно подхватили бояре, не первый год слышавшие эту исключительно забавную прибаутку. Царь перестал смеяться, и придворные дружно оборвали свой отрепитированный гогот на самой верхней ноте. В зале вновь воцарилась заискивающая тишина.

– Ещё вопросы имеются? – переспросил самодержец, надеясь, что уже нет.

– Да! – поклонился Премудрый.

– Слушаю!

– Можно мне трость свою забрать?

– А мне нож? – попросил цыган.

– А мне мои причиндалы? – попросил Царевич.

– Конечно! – кивнул государь и обратился к своим вельможам. – С этой минуты повелеваю: данных лиц из-под стражи освободить, изъятые «вещдоки» вернуть, сытно-плотно накормить, обоюдный двусторонний контракт подписать, свести на склад, затем выделить каждому средств финансовых золотом в качестве подъёмных за подписание контракта и походно-командировочными снабдить в дорогу дальнюю. С утра наши воители отправляются царицу вызволять!

В тронном зале прогромыхало троекратное боярско-воеводское «Ур-ра!».

– А я теперь ненадолго удаляюсь с сюжетной линии, уступая место нашим героям! – произнёс государь и, оставив новоиспечённых героев на попечение своих вельмож, в сопровождении боярина Годуновича покинул тронный зал.

Воевода ратных сил, а также бояре иностранных дел, экономики и финансов, юстиции и социального обеспечения разобрали новоиспечённых богатырей для проведения необходимых предпоходных процедур, а остальные вельможи навострились в ближайший кабак – обмыть своих и царицыных спасителей. Так сказать, дорожку «богатырям» смазать.

К слову сказать, никто из троицы так и не облачился в богатырскую форму одежды. Сероволк наотрез отказался примерять «красноэполетный макинтош», как он обозвал кольчугу с защитными бляхами на плечах, ссылаясь на то, что ему «по понятиям» не положено и одни «эполеты» у него уже в виде наколок на плечах имеются. Василевс не стал привередничать, примерил аммуницию, однако вес «бронеодёжи» его смутил, а тяжесть меча и палицы, так и вовсе обескуражила. Поэтому колдун тоже отказался от положенного вещевого имущества, даже кинжал не стал получать. Иван Царевич, в отличии от своих собратьев, весь склад переворошил пока нашёл более-менее подходящую по размеру кольчугу, но и она, как назло, сильно сдавливала его широкую рабоче-крестьянскую диафрагму, мешая дышать полной грудью. А как мы знаем в бою «дыхалка» для ратника наиважнейшая вещь, а если удирать придёться, тогда вообще дело швах. В общем, Ване тоже пришлось отказаться от стального обмундирования, а оружие он не взял из солидарности с товарищами. Так и остались они, каждый при своих «доспехах», что в принципе было не так уж важно. Главное, что их снабдили заграничными пачпортами и служебными ксивами, где чёрным по серому (качество бумаги тогда было ещё неважное) было написано, что отныне они самые что ни на есть богатыри, защита и надёжа земли родимой.

Уже установилась глубокая ночь. Во дворце все спали, даже Яков Сероволк, отпросившийся на полчасика в лес жутко повыть на луну, привычно храпел на голом полу рядом с выделенными ему полатями, а молодящаяся ведьма, Баба-Ягодка, всё ещё листала свои колдовские фолианты в поисках подходящих героев для милостивого государя-батюшки.

Едва забрезжил рассвет, ретивые воеводы уже растолкали невыспавшуюся троицу и, как говорится, «ни свет, ни сумрак, ни заря», отвели к государю. Снабдив последними инструкциями по мерам безопасности и правилам поведения за «бугром», царь благословил их крепким словцом отеческим и торжественно отправил в путь-дорожку.