Шрифт:
– Где?
– Второй сектор. Девятиэтажка.
– Не наблюдаю.
– Дистанция... миля с четвертью... больше, миля и четыре!
– Черт...
Мартинсон просто не додумался «пробивать» такую дальность. Новейший термооптический прицел Texas Instruments работал на пределе возможностей...
– Наводи.
– Верхний этаж. Слева.
Мартинсон насиловал трекбол, шипя что-то про себя.
– Плохая видимость...
– Он там. Прикрыт тканью. Это снайперская позиция!
– Черт... Что-то вижу.
Прицел был на максимальном – но на таком расстоянии стоящий человек был в прицеле размером с ноготь большого пальца, а лежащий – и вовсе выглядел как еле заметная клякса...
– Он что, собирается стрелять?
– Нет, пригласить тебя на танец, – огрызнулся Нули, считая в уме поправки.
– У них нет оружия для стрельбы на такую дальность! Черт, мы сами не дотянемся!
– Наводи!
Отложенная гарнитура рации исходила многоголосьем команд – конвой, в котором был президент Польши, уже пошел.
– Может, передать цель полякам?
– Делаем сами! – Нули инстинктом понимал, что все идет кувырком, цель оказалась куда дальше, чем они предполагали, их винтовки не достанут такую цель – а русские что-то придумали. Сейчас их важно просто спугнуть оттуда... остальным они займутся потом. Если русским удастся убить президента Польши...
– Есть наведение...
– Огонь!
Мартинсон откинул небольшую крышечку и вдавил красную кнопку...
Второй не понял, что происходит. Американцы промахнулись – пуля ударила чуть ли не в полметре от него в стену, не пробила ее – при такой-то дальности было бы странно, если бы пробила. Он же – был поглощен наведением на цель – как только появится конвой, времени у него будет в обрез...
– Промах.
– Черт... ублюдки!
Изображение на экране мгновенно погасло.
– Эти ублюдки стреляют по нам!
Произошло то, чего опасался ганнери-сержант Нули – поляки засекли вспышку и, недолго думая, открыли огонь, повредив систему TRAP.
– Черт... Красноногий-один, это Альфа! Дружественный огонь, повторяю – дружественный огонь! Эти ублюдки стреляют по нам!
Ганни, видя первое попадание и примерно прикинув поправку – выстрелил второй раз, уже из своей винтовки. Пуля летела к цели примерно три секунды, и эти три секунды показались ему дольше, чем три часа. Но он смотрел в прицел, подставляясь под огонь поляков, – и увидел, как цель, маленькая белая клякса, вроде бы едва заметно дернулась.
Попадание? Нет? Как бы то ни было – на второй выстрел времени уже нет.
Он скатился со стола, на котором он занимал позицию – и вовремя, в противоположную от них стену ударила пуля.
– Красноногий-один, это Альфа! Обнаружена цель, дальность миля и четыре, второй сектор, мать вашу! Дружественный огонь, мы под огнем поляков!
Нули, согнувшись в три погибели, хлопнул напарника по плечу.
– Оставь. Валим.
– Там снайпер!
– Я его сделал! Бери автомат. Пошли!
Они выскочили из комнаты, в которой они занимали позицию, в то, что у русских называется холл, а у американцев – собачьей конурой, двоим тут было уже не разойтись. За спиной по стене снова хватило, как кувалдой, глухо и основательно, еще одна пуля вывалила кусок из стены.
– Эти ублюдки не унимаются!
– Черт, если они будут внизу – я просто кого-то пристрелю.
– Осторожнее!
Громко топая по лестнице, они ссыпались вниз, в подъезд и только тут перестроились. Мартинсон с бесшумным автоматом был впереди, Нули со своей винтовкой пятидесятого калибра шел вторым.
Выглядывая во двор, Мартинсон держал наготове автомат, но увидел только человека с автоматом и красно-белой повязкой на руке – такие раздали перед приездом этого пшековского лидера, так его...
– Чисто!
Они вышли из подъезда на улицу. Оба американца буквально кипели от злости.
– Эй, ты! – заорал Мартинсон поляку. – А ну иди сюда, козел! Какого хрена вы творите, чертовы ублюдки, а?!
Человек кивнул – и вдруг вскинул автомат.
– Контакт!
Мартинсон выкрикнул то, что он должен был выкрикнуть – но сделать ничего не успевал, неизвестный уже принял решение стрелять на поражение, а Мартинсон просто хотел набить этому поляку морду. Очередь из автомата Калашникова хлестнула по американцам, бронежилет не выдержал попаданий – и уоррент-офицера Мартинсона отбросило на шедшего вторым Нули, они оба повалились на землю. Мартинсон, уже мертвый, прикрыл Нули собой. Поляк бил из автомата метров с двадцати, не больше – но снайпер морской пехоты США ганнери-сержант Оливер Нули был не из тех, кого можно было так просто убить. Еще в падении он выпустил из рук винтовку и выхватил из кобуры «Глок-35», с которым никогда не расставался. Он упал на спину, сгруппироваться не смог, в следующую долю секунды на него тяжело рухнул Мартинсон – но он все равно открыл огонь, целясь в неизвестного автоматчика. Первые пару пуль выпустил в «молоко» – но в конце концов все же попал, он точно видел, как террорист дернулся от попадания. Нули выстрелил еще раз, промахнулся – в этот момент террорист бросил автомат, повернулся и побежал. Ганнери-сержант выстрелил в спину неизвестному, промахнулся, потом снова попал, он видел, как неизвестный чуть не упал от удара пули – но он все равно продолжал бежать. Нули снова нажал на спуск, чтобы добить – но выстрела не было. Пистолет встал на затворную задержку...
Отправив в США тело уоррент-офицера Мартинсона, ганнери-сержант Нули больше месяца выходил на одиночные охоты в Луганске и окрестностях, выходил без поддержки, в нарушение всех уставов по антитеррористическим действиям, ставя свою жизнь на кон, только чтобы убрать неизвестного ублюдка – он точно знал, кто это, хотя никому не говорил. Он посылал свои позывные и вслушивался в эфир в поисках чужих – как рыцарь, зовом трубы вызывающий на бой. За время охоты он уничтожил шестерых снайперов и больше тридцати террористов. Но того самого, который встретился им в луганском дворе, – не было.