Бородач дёрнулся, пытаясь высвободиться, глянул на Шелеста, хотел возмутиться, но встретил заледеневший взгляд Бекетова, вздрогнул:

— Я хотел…

— Я спрашиваю, вам всё понятно?

— Понял, — буркнул военспец.

Бекетов отпустил его локоть.

— Вот и славно. Показывайте оборудование и рассказывайте, что произошло.

Возникла небольшая суета, затем гостям показали дырку в каменном бугре на склоне сопки, уходящую в недра полуострова на неведомую глубину, и «пушку» на платформе БТР, оказавшуюся «дыробоем». С виду она была цела, но специалисты уже вскрыли панель управления установкой, и взорам гостей предстала сотовая начинка компьютера, управлявшего поляризатором вакуума. Она выгорела почти вся, и в воздухе отчетливо воняло сгоревшей изоляцией и пластиком.

— Коротнуло, — заметил один из спецов, с опаской поглядывая на Бекетова.

— Не похоже, — возразил второй, худой и небритый. — Это не КЗ в классическом варианте.

— А что? — поинтересовался Бекетов.

Спец помялся, бросая взгляды исподлобья на бородача, но тот демонстративно молчал.

— Такое впечатление, что кто-то дал команду, блокирующую систему контроля… и по цепи прошёл запороговый сигнал. Сгорел блок управления, а также вся коммутация слаботочных систем.

— Кто мог подать команду?

— Никто, — бросил бородач, подумал и добавил с угрюмым удивлением: — Но выглядит это именно так.

— Я займусь этим, — сказал слегка оживившийся капитан Лазарев. — Компьютеры и электроника — моя епархия.

— Действуй, — согласился Бекетов. — А я пока допрошу свидетелей и побеседую с начальством.

До вечера он выяснял круг допущенных к испытаниям людей и уточнял детали происшествия.

Начальство в лице полковника Рутберга, командира полигона, и руководителя испытаний полковника Плацебо толком ничего сообщить не смогло. Они знали только то, что испытания закончились торжеством теории и практики, а что произошло после победной вечеринки в кругу военспецов, никто из них не ведал. Оба проводили высоких московских гостей — министра обороны и профессора, — «приняли на грудь» изрядную дозу «успокоительно-горячительного» и убыли к семьям в офицерское общежитие полигона ещё до отбоя.

Эксперты, обслуживающие аппаратуру полигона, также не добавили ясности в дело, лишь отметили, что Леонтьев и Злотниченко дольше всех возились с «дыробоем».

Не помогли следствию и охранники, не заметившие ничего подозрительного вокруг района испытаний в частности и на территории полигона вообще.

Зато неожиданно оказался полезным капитан Лазарев, отыскавший в недрах измерительного комплекса «дыробоя» параметры «выстрела» и запись испытаний, а также — что было вовсе уж экзотично и отдавало мистикой — запись с телекамеры, которая глядела на сопку Медвежью с расстояния в полкилометра. В суете вокруг «дыробоя» об этой телекамере забыли, но дотошный Лазарев отыскал в компьютере полигона схемы наблюдения и обнаружил «забытую» телекамеру, установленную на одинокой скале на берегу озера.

Телекамеру проверили, запись прокрутили, и Бекетов увидел, как в два часа ночи — камера имела инфракрасную оптику — возле бронетранспортера сгустился мрак, приобрел очертания человеческой фигуры. Ночной гость, неведомо как пробравшийся мимо охраны, влез на БТР, покопался в «дыробое» и растворился в ночи.

— Сможете определить, кто это был? — поинтересовался Бекетов.

— Попробую, — буркнул Лазарев, увлечённый работой. Судя по всему, он действительно был специалистом очень высокого класса, и Старшинин не зря дал его в помощники своему подчинённому.

Берег Кроноцкого озера, 23 июля

Поздно вечером, когда уставший за день майор собирался ложиться спать, к нему зашёл Шелест, одетый в старенький спортивный костюм. На лице военспеца лежала печать философской задумчивости.

— Слышали вечерние новости?

— Нет, не успел, — ответил Бекетов, натягивая футболку. — Что вас взволновало?

— В Аргентине, возле Буэнос-Айреса, взорвался нефтеперерабатывающий завод.

— Ну и что? — пожал плечами Бекетов. — Несоблюдение каких-либо правил эксплуатации либо террористы постарались.

— Ещё был сбит американский азимутальный спутник, примерно в той же точке, над Аргентиной.

Бекетов хлебнул минералки из пластиковой бутылки, разглядывая лицо гостя.

— Что вы хотите сказать?

— Оба этих происшествия совпадают по времени и нанизываются на один вектор.

— Кажется, я догадываюсь…

Шелест поднял на майора светлые рассеянные глаза.

— Возможно, я был прав. Леонтьев и Злотниченко не до конца рассчитали параметры импульса. Затухания не получилось. «Дыробой» создал нечто вроде струны мгновенного распада материи, пробившей всю Землю навылет и ушедшей в космос.

— Здорово!

— Да, неплохо, — кивнул учёный, — если не считать последствий.

— Я имел в виду, что мы получили сверхдальнобойное оружие.

Шелест направился к выходу, бросив:

— Спокойной ночи, Савва Андреевич.

— Это всё, что вы хотели сказать? — вдогонку спросил Бекетов.

Военспец не ответил.

Майор походил по комнате: три шага туда, три обратно, сел на кровать, и в это время зазвонил мобильный телефон. Бекетов поднёс к уху трубку.

— Я кое-что получил, — заговорила трубка голосом Лазарева, оставшегося в центре управления полигоном.