«Чем мы занимались? Неужели любовью? Не помню, ничего не помню».

Теперь смутился Илай.

— Ну, много от чего...

— Например? — гнула свое Николь.

— Главным образом, должен защищать от одержимости. Впрочем, знаешь... По-моему, просто прикольный символ. Не нравится — ничего страшного. Сделаю что-нибудь другое.

— От одержимости? — удивилась она. — Это когда вселяются бесы?

Илай не сводил с нее глаз. Внизу живота разлилось тепло, щеки порозовели.

— Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду.

Николь замотала головой, но он взял в ладонь ее подбородок.

— Ты первая заговорила о реинкарнации. В сущности, это, конечно, сказочки. Но одержимость... случается. Действительно случается. Так что... носи!

— Э-э-э... да я...

— Носи браслет. Или не носи... — неожиданно резко сказал Илай. — Раз он тебе не нравится. Или я не нравлюсь.

Он схватил было украшение, но Николь проворно отдернула руку.

— Нет-нет! Очень нравится, честно! Спасибо, — торопливо сказала она.

— Да я просто шучу! — Илай расхохотался, от серьезности не осталось и следа. — Если этот не нравится, я подарю другой.

— Нравится, правда! Я его уже люблю.

«И тебя тоже люблю. Ах, Илай, знаю, что нельзя, не так сразу, но люблю...»

Кивнув, Деверо завел машину.

И все-таки интуиция подсказывала Николь, что он говорил серьезно. Прикрыв глаза, она откинула голову на спинку сиденья, по телу разливался жар. Илай, несомненно, догадывался о ее ощущениях.

— Каково быть колдуном? Расскажи! — попросила девушка.

— Может, и расскажу. Если будешь хорошо себя вести, — усмехнулся он.

Илай... Возбуждающий, опасный, горячий...

В течение последующих месяцев Николь потихоньку расспрашивала его о колдовстве, и он великодушно удовлетворял ее любопытство: показывал ритуальный нож, поджигал свечу кончиком пальца.

Девушка пыталась повторить его трюки — например, заставить светиться тени в сумрачной комнате. Как-то ей вроде бы удалось раскачать взглядом иголку на нитке.

Однажды ночью, когда они занимались любовью в спальне у Илая, комната вдруг стала нагреваться.

— Твоих рук дело, признавайся? — спросила Николь, а он лишь поцеловал ее в кончик носа.

— Только никому не говори, — заставил поклясться подругу Деверо. — Ни друзьям, ни сестре. Ни единой живой душе!

И она сдержала слово.

ФИЛИПП И АННА ЛУИЗА

Мумбай

Город тревожил Филиппа, все здесь было не так. В ожидании Анны Луизы ведьмак нервно мерил шагами маленький гостиничный номер. С тех пор как свами исчез — вероятно, погиб, — мир как будто утратил... равновесие.

Дверь резко распахнулась, в комнату влетела Анна Луиза, белая как полотно, и кинулась собирать вещи.

— Allons-y! Уходим! — взволнованно сказала она Филиппу.

— Да что стряслось? — спросил он.

— В городе Деверо.

Кровь застыла в венах.

— Как? Который?

— Знаю только, что не Жеро, — отрывисто ответила ведьма.

— Илай? Ищет Николь? Кто там еще есть... Отец-то их убит.

— Филипп, je ne sais pas. Сказала же — не знаю.

— Сразимся!

Анна Луиза молча продолжала паковать вещи.

Спустя десять минут они сошли вниз и нырнули в бесконечный людской водоворот. Вокруг гудели машины. Дышать было практически невозможно: высокая влажность, пряные запахи, толчея... Со всех сторон давила магическая энергия, темная, могущественная, какой обладали представители семьи Деверо. Анна Луиза шла впереди, показывая дорогу, а Филипп сосредоточился на маскировке, прикрывающей их от черной силы. Однако энергия становилась только сильнее и темнее, влажной змеей скользила по коже. Анна Луиза, видимо, чувствовала то же самое. Ведьма оглянулась через плечо — Филипп кивнул.

— На очередном оживленном перекрестке она резко остановилась со словами:

— Нам от него не убежать.

— Тогда давай встретимся в открытую, — предложил Филипп, гадая, кто же из Деверо бродит поблизости: Жеро скорее друг... хотя он такой непостоянный, что трудно сказать наверняка.

— В нескольких кварталах отсюда национальный парк имени Санджая Ганди, — проговорила Анна Луиза, — Это крупнейший в мире парк, расположенный в пределах города.

— Bien, — отозвался ведьмак, — Значит, заманим его туда, а что делать — разберемся на месте.