— Розмарин, петрушка, шалфей... — шептала девушка, желая отвлечься от мыслей о близких, что сражались в далекой Индии, — Тогда станет судьбою моей.

Ей хотелось забыть о семейном проклятии.

— Пусть же заменит ей воду песок... Она старалась не думать о том, что Оуэну предназначено уничтожить мир.

— Розмарин, петрушка, шалфей... Она не желала знать, куда ушла Кари.

— В старом ручье, что давно пересох...

В слова песни «Ярмарка в Скарборо» она тоже старалась не слишком вникать.

— Тогда станет судьбою моей.

Даже если там рассказывается о всякой ерунде и невыполнимых заданиях. Это всего лишь песня.

А она — обычная девушка. И магии не существует.

НИКОЛЕТТА И ИЛАЙ

Скарборо, 1268 год

— Что передать вашей возлюбленной Николетте? — спросил слуга Илая де Деверо. Тот на мгновение задумался.

— Пусть выполнит мое задание.

— Задание какого рода?

— Неподвластное обычному смертному. Такое, что может выполнить лишь служительница Рогатого Бога. Так вот, пусть прекрасная дева из рода Каор сошьет мне батистовую рубашку. — Тут он строго поднял палец. — Но без иголки и полотна!

Слуга отвесил низкий поклон.

— А если она сошьет таковое одеяние?

Илай рассмеялся.

— Тогда станет судьбою моей.

Слуга откланялся. Илай раскинулся на кровати. Завтра начнется ярмарка... Если Николетта и в самом деле колдунья, он женится на ней, прежде чем завершатся ярмарочные гулянья. Они встретились еще год назад; Николетта тогда впервые выехала на праздник, и семья ни на шаг не отпускала от себя восхитительную красавицу дочь. В этот раз все будет иначе: девушка повзрослела, теперь за ней можно ухаживать, можно на ней жениться...

Переодевшись к обеду, Илай спустился в столовую, где собрались родственники и благородные гости — семейство Мур.

Николетта с нескрываемым удивлением рассматривала явившегося к ней слугу.

— Что он желает?!

Посланник терпеливо повторил просьбу.

— Так сошьет ли миледи одеяние? — спросил он наконец.

— Сошью! Но передай своему господину, что он тоже должен кое-что для меня сделать.

— Что требуется от милорда?

— Пусть... пусть он отыщет луг заливной... там... где берег встречается с пенной волной!

— Миледи, ведь это же невозможно!

— Моя просьба не невозможнее его.

Слуга поклонился.

— Еще что-нибудь?

— Да... Передай, что тогда он станет судьбою моей.

Посланник Илая поклонился еще раз и вышел. Николетта, звонко рассмеявшись, упала в кресло.

— Илай думает, он самый умный, но я ему покажу!..

Младшая сестра Катрина удивленно воскликнула:

— Ты сошьешь рубашку?!

— Ну, разумеется! — отозвалась Николетта.

— Как? — поразилась Катрина.

— При помощи волшебства, конечно.

Слуга работал на семью Деверо очень давно — с пеленок, — поэтому успел изучить привычки хозяев. Бедняга прекрасно понимал, что многолетняя верная служба не убережет его от безудержного гнева господ, и теперь, направляясь к Илаю, чтобы передать пожелание Николетты, дрожал как осиновый лист.

— Ты велел ей сшить рубашку? — спросил Илай.

— Да. Она тоже передала вам просьбу...

Выслушав слугу, милорд громко топнул ногой.

— Превосходно!

Младший брат мрачно взглянул на старшего.

— Это ведь невыполнимо!

— Не для колдуна, Лоран, не для колдуна.

Николетта проснулась рано, ей не терпелось увидеть Илая Деверо. Она надела лучший наряд и заплела свои прекрасные волосы в косы, украсив их цветами и травами. Розмарин, петрушка, шалфей... Каждое растение обладало магической силой, имело особое назначение. Собранные вместе, они наводили любовные чары.

На ярмарке Николетта рассматривала товары, проворно лавируя среди торговцев и комедиантов. Все это время за ней неотступно следовал пристальный взгляд — взгляд Илая. Девушка делала вид, что не замечает присутствия колдуна, но сердце учащенно билось.

Илай выслеживал ее, как охотник лисицу. Нужно было действовать умно и осторожно, чтобы не угодить в расставленные силки. По крайней мере, не сразу... Девушка петляла в толпе, избегая знакомых, с которыми пришлось бы задержаться.

На миг она застыла на месте, пытаясь понять, где Илай. Он находился близко, очень близко... Его присутствие казалось осязаемым. Николетта повернула влево, надеясь на время спрятаться за цыганской повозкой, — и в тот же миг ее подхватили сильные руки.

Илай!