5 февраля капитан 2 ранга Воуг и я вылетели на острова Улити, чтобы обсудить с адмиралом Спрюэнсом план действий против японских дозорных сил, которые он предлагал осуществить в связи с мощным ударом по Токио силами его авианосной авиации, намеченным на 16 февраля. В тот же день мы вернулись к себе в штаб. Согласно плану мы должны были послать впереди кораблей 5-го флота подводные лодки «Стёрлет», «Помфрет», «Пайпер», «Трепанг» и «Бауфин», вооруженные новыми секретными торпедами. Командиром стаи был назначен капитан 3 ранга Макмагон. Мы рассчитывали, что подводные лодки уничтожат дозорные корабли противника прежде, чем те смогут донести об атаке, если атака будет произведена новыми торпедами из подводного положения. В случае успеха этого удара 5-й флот мог достичь тактической внезапности.

Мы учли опыт «волчьей стаи» Клакринга, которая, как помнит читатель, начав действия по уничтожению дозорных кораблей противника, не выполнила своей задачи, и решили направить подводные лодки «Сеннет», «Хэддок» и «Лагарто» под общим командованием капитана 3 ранга Латта в район миль на 200 западнее района действий стаи Макмагона для нанесения отвлекающего удара. Подводные лодки Латта должны были атаковать дозорные корабли противника артиллерией в надводном положении. Этот удар должен был предшествовать наступлению на остров Иводзима, намеченному на 19 февраля. Остров Иводзима, а также острова Титидзима и Хахадзима из группы островов Бонин с начала декабря подвергались таким настойчивым ударам нашей авиации и надводных кораблей, что мы были вынуждены вывести подводные лодки из этого района, и теперь они лишь изредка появлялись южнее острова Софуган. Подводные лодки Макмагона и Латта были сосредоточены в базе на острове Сайпан и готовы выйти к назначенным позициям. Примерно 7 февраля Воуг и я вылетели на остров Сайпан для инструктирования командиров подводных лодок перед предстоящей операцией.

Вскоре 5-й флот оставил якорную стоянку и двинулся широким обходным путем в воды к востоку от Марианских островов, чтобы ввести в заблуждение разведывательные самолеты и дозорные подводные лодки противника. Нам удалось достичь тактической внезапности в основном благодаря плохой погоде, которая не позволила японским самолетам подняться в воздух. Позже адмирал Спрюэнс рассказывал мне, что когда самолеты 58-го оперативного соединения появились над Токио, они застали японских солдат за утренними занятиями на учебных плацах.

Ни подводные лодки Макмагона, ни корабли 5-го флота не обнаружили дозорных кораблей противника. Однако стая Латта, находившаяся к западу, имела несколько жарких артиллерийских перестрелок, которые наверняка привлекли внимание всех японских сил, находившихся в этом районе. Каждая из этих подводных лодок была специально вооружена двумя 127-мм и двумя 40-мм орудиями. На лодках были установлены усовершенствованные радиотелефоны, а 127-мм орудия имели комплект снарядов с радиовзрывателями.

Стая Латта начала прочесывание назначенного района на рассвете 11 февраля. Однако море было пустынным. Исчезли даже сторожевые корабли противника. Наконец с какого-то бомбардировщика В-29, который случайно оказался поблизости, поступило донесение о появлении двух небольших кораблей. Командир стаи решил атаковать в дневное время и по радиотелефону информировал об этом командиров подводных лодок. Бой с японскими кораблями завязала «Хэддок». За ней в бой вступили «Лагарто» и «Сеннет». После горячей артиллерийской дуэли оба корабля противника были потоплены. Снаряды с радиовзрывателями наносили большой урон орудийным расчетам японцев. Вечером того же дня «Хэддок» обнаружила еще два дозорных корабля, но у нее уже кончились снаряды, а выпущенная торпеда прошла мимо цели. В результате оба ошеломленных японца быстро отошли.

В этот период нас сильно занимали две проблемы. Первая — создание на Гуаме центра по боевой подготовке личного состава, где подводники могли бы обучаться стрельбе из 127-, 40- и 20-мм орудий. Мы имели такой полигон в районе Пирл-Харбора и значительно повысили меткость стрельбы орудийных расчетов. На острове Гуам мы должны были добиться еще лучших результатов.

Другая проблема заключалась в постройке центра отдыха, где рядовые и сержанты наших плавучих баз и команды ремонтников, которые не имели возможности отдыхать в «лагере Дили», могли бы купаться, играть в бейсбол, загорать на берегу и получить бутылку пива. Кроме того, нужно было позаботиться об отдыхе тысяч людей с бесчисленных судов и кораблей, которые переполняли гавань на острове Гуам. Два лагеря отдыха уже сооружались, но постройка бань и других подсобных помещений велась слишком медленно. Одна из наших плавучих баз по обслуживанию подводных лодок с достойной похвалы инициативой и предприимчивостью построила удобный и недорого обошедшийся коттедж для отдыха своих людей, как вдруг начальник островного командования Марианских островов издал приказ, запрещавший воинским подразделениям и кораблям строить свои клубы, и реквизировал в общее пользование это образцовое и почитаемое нами учреждение. Разумеется, приказ вызвал у нас большое негодование, и я попытался добиться более справедливого решения вопроса, так как считал, что следует не сковывать, а наоборот, поощрять такую инициативу у личного состава подводных лодок и других кораблей. В конце концов мы проиграли «битву», но она наглядно показала отсутствие заинтересованности в этом нужном деле у тех людей, которые занимались этими вопросами, и помогла скорейшему разрешению проблемы в целом.

13 февраля в «лагере Дили» произошел трагический случай. Семь матросов из экипажа подводной лодки «Си Фокс» вместе с туземцем-полицейским попали в засаду на дороге в джунглях, в одной миле от лагеря. Шесть человек было убито. Двое были ранены, и им удалось ползком добраться до лагеря.

Мы знали, что в окружающих лагерь джунглях скрывалось много японских солдат. Как раз за несколько дней до этого неприятного происшествия морские пехотинцы произвели в лесу облаву, во время которой было убито 47 и захвачено в плен 8 японцев. Военнослужащим было приказано не появляться в джунглях, но эти парни каким-то образом познакомились с полицейским из местных жителей, который и отправился в лес вместе с ними. Два уцелевших матроса рассказывали, что около 30 японцев открыли по ним огонь из засады, и все они были ранены буквально после первого залпа.

После возвращения раненых немедленно была выделена и послана к месту происшествия вооруженная группа, которая доставила в лагерь убитых. Ожоги вокруг ран погибших моряков указывали на то, что они были расстреляны в упор в то время, когда, уже раненные, лежали на земле. Горло туземца было перерезано. Обувь и часть одежды моряков исчезли. В лагере все горели желанием вооружить и послать в джунгли отряд из 200–300 человек для преследования японцев. Начальник гарнизона острова, конечно, запретил такую экспедицию. Направить на прочесывание джунглей людей, не знакомых с приемами лесного боя, — значит обречь их на верную гибель. Вместо этого мы усилили сторожевые посты, увеличили количество часовых вокруг лагеря и повысили требования к своим подчиненным.

От контр-адмирала Файфа пришло известие о появлении японского соединения в составе двух линейных кораблей, тяжелого крейсера и эскадренного миноносца, которое вышло из Сингапура и следовало в северном направлении, направляясь, очевидно, в Японию. Соединение, по-видимому, уже прошло линию дозорных кораблей Файфа, а плохая погода не позволила прибегнуть к помощи самолетов, чтобы отыскать его. Дик Воуг и я поспешно направили 11 подводных лодок в те районы у китайского побережья, где могли пройти японские корабли. Но противник оказался хитрее нас: соединение на время укрылось в районе островов Садл, а затем, пользуясь исхоженными морскими путями, целым и невредимым добралось до Японии.