— Я сейчас хочу, чтобы ты рассказал мне о моей дочери! Ей дал крылья орк! А скоро церемония выбора и…

— Врешь! — внезапно взвизгнул старик, обнимая череп и прижимая его к груди, как мать — ребенка. — Врешь! Она не достанется тебе! Она не достанется всем вам! Нет! Нет! Не отдам! — захныкал он, как маленький мальчик. — Моя! Она моя! Моя прелесть…

Поглаживая череп, безумный прорицатель стал нашептывать ему ласковые слова. Сарла уловила странные обрывки фраз:

— Большой город… Ты увидишь мой город… Мой красивый город… Ты станешь моей госпожой и повелительницей моей страны… мы улетим с тобой ко мне, и там… Там мы будем летать! Мы будем счастливы вместе! Счастливы навсегда!.. Ты увидишь… увидишь…

Речь стала совсем невнятной, а потом старик обмяк, склонил голову на грудь и, кажется, задремал в углу своей лаборатории, не выпуская из рук хрустальный череп.

Некоторое время Сарла стояла над ним, качая головой. Она уже много раз спускалась сюда за пророчествами, и всякий раз происходило примерно одно и то же. Безумный прорицатель никогда не говорил прямо — следовало внимательно слушать его бред и пытаться самостоятельно вычленить зерно истины. И сейчас женщина была уверена, что слова о большом красивом городе и были словами пророчества. Но о каком городе речь? Нужно подождать несколько дней, прежде чем прорицатель немного успокоится, придет в себя и ответит на другие вопросы. А пока надо прислать кого-то, кто поухаживал бы за стариком, когда тот откроет глаза.

И еще неплохо бы сменить прорицателя — этот слишком быстро устает.

Сорка с подругами сидела в кресле на балконе, подставляя лицо и тело нежаркому зимнему солнцу. Впрочем, это где-то была зима со снегами, метелями и инеем на ветках, а тут, на берегах Внутреннего Моря, было достаточно тепло. Холода, конечно, доберутся и сюда, даже может выпасть снег, но это, насколько ей сказали, случается не каждый год, так что еще есть время, чтобы насладиться солнечными ваннами.

Балкон был просторным — еще шесть кресел можно было поставить рядом, и все равно останется достаточно места. Между креслами сновали юноши и мужчины — их было около десятка, — то подавая напитки и угощение, то выполняя мелкие поручения. Девушки развлекали себя болтовней. Правда, говорила в основном Сорка. Чем ближе был праздник церемонии выбора, тем чаще подруг интересовало одно и то же.

— А превращаться — это больно? — спрашивала без конца Арда, самая младшая из девушек. Ее старшая сестра Айда получила крылья несколько лет назад и недавно родила первенца.

— Да нет, — рассеянно пожала плечами Сорка. — У меня это получилось как-то само собой. Раз — и готово!

— А как ты поймешь, что ты можешь… ну… как ты поняла, что это… что уже пора? — допытывалась самая старшая из девушек, Гайна. Она уже дважды участвовала в церемонии выбора, но уходила с нее без крыльев, то есть в одиночестве.

— Не знаю, — снова пожала плечами Сорка. — В тот день мне было не до того. Я просто поняла, что должна что-то сделать. Ну и… все получилось!

— А я слышала, что необходимо полюбить, — вздохнула третья девушка, имени которой Сорка не могла запомнить, как ни старалась. — И что только от этого и раскрываются крылья…

Девушки разом посмотрели на вертящихся вокруг мужчин.

— Да, — сказала Сорка, заметив, что все взгляды опять устремлены на нее.

— А как приходит любовь? — напряглась Гайна.

— Я не знаю, — честно ответила девушка. Не рассказывать же им о том, как Брехт спас ее, как он вез ее через несколько стран, как терпел ее придирки и грубость, как заботился, словно о младшей сестренке. Он не делал ничего из того, что сейчас делали окружавшие ее мужчины, и все-таки… — Наверное, ты понимаешь, что просто встретила мужчину, с которым тебе будет спокойно и надежно. Мужчину, который не предаст и в трудный момент позволит спрятаться за свою широкую спину. Мужчину, который все сделает для тебя. Мужчину, для которого тебе тоже захочется что-то сделать…

Сорка нахмурилась. Уже несколько дней со времени прилета она не видела Брехта. Мать первое время не отпускала ее от себя, всюду таскала за собой, показывала город и окрестности, знакомила с другими магри и их обычаями. Когда же обязанности Ведущей — а это, как поняла Сорка, что-то вроде правительницы — заставляли их расставаться, рядом с девушкой всегда находились «подруги» и целая толпа готовых услужить мужчин. Только Брехта среди них не было.

Брехт! Ты где?

Т-твою мать, Сорка! — услышала она знакомый мысленный голос и возликовала. — Нельзя же так!.. Без предупреждения…

Извини— Она захихикала. — А чем ты занят?

Учу… то есть учил Льора сражаться… пока ты не ворвалась в мои мозги!

Вам, мужчинам, только драться...— Девушка почти прервала контакт, чтобы орк подумал, что она обиделась.

Извини, — буркнул орк. — Ты чего хотела-то?