— Ты пьешь потому, что хочешь забыть? — догадался Каспар.

— Чтобы забыть, — кивнул Тан. — Знаешь, сколько мне надо забыть?.. Тебе и не снилось!

— Тогда сойди на берег и…

— И бросить тебя одного? — фыркнул одноглазый. — Кроме того, ты забыл, что я на посту? Вот на закате сменят меня, тогда и Наверстаю свое.

— А найдешь? — В Эвларе, насколько помнил Каспар, чтобы торговать спиртным после сигнала к тушению огней, надо было дать огромную взятку градоначальнику за лицензию. — Я хочу сказать, что…

— Что все будет закрыто? Ха! — скривился Тан. — Чтобы фьордер — и не нашел в приморском городке выпивку? Хочешь, и на твою долю принесу?

— Как ты себя назвал? — насторожился Каспар, игнорируя заманчивое предложение выпить на халяву.

— Фьор-дер, — по слогам произнес эльф. — То есть житель фьорда. Так называется побережье наших островов. Раньше, тысяч двадцать лет тому назад, они составляли с Железными Островами единое целое и входили в состав материка. Тот ушел под воду вскоре после того, как Эниссель Объединительница привела мой народ с севера. Началось резкое похолодание, ледники захватили большую часть нашей родины, и эльфы переселились на юг, ну и немного на запад. Потом наступило потепление, ледники растаяли, уровень моря повысился, и материк затопило. Образовались Железные Острова и наш Северный Архипелаг. Те эльфы, которые ушли на запад, скорее всего, погибли — о них никто ничего не знает…

— Ты… все это помнишь? — спросил потрясенный Каспар.

— Да ты чего? — Эльф потянулся. — Мы живем долго, но не настолько же!.. Мой прадед появился на свет через пару столетий после того, как это произошло! Его дед был одним из первых детей, родившихся на юге после переселения. Тогда в семьях эльфов было много детей — по шесть-семь, а то и больше… О, — он всмотрелся в берег и ловко соскочил на палубу, — идет моя смена!.. Так на твою долю принести выпивку или как?

— Ты, — Каспар попытался выпрямиться, впервые с раздражением поведя плечами, — почему?.. Почему ты… делаешь это?

— Почему-почему, — проворчал Тан, — потому, что я начинал так же, как ты!..

— Что?

— Что слышал!.. Я был в одной шайке… — Единственный глаз эльфа нехорошо сощурился. — Нас накрыли. Кого не прибили в последнем бою, выставили на публичные торги. Прежний ярл, отец нынешнего, купил меня как экзотику. По пути туда, где мне предстояло до конца жизни чистить свинарники, я сумел доказать, что являюсь настоящим воином, и хозяин дал мне свободу и посадил на весло. Сейчас я служу одному из его младших сыновей, и мне нравится такая жизнь. Здесь все зависит только от тебя, и этим людям плевать, кто ты — эльф, орк или магри, если сумеешь доказать, что достоин того, чтобы с тобой считались! Подумай над этим!

Эльф подмигнул ошарашенному пленнику и, весело махнув рукой поднявшемуся на борт фьордеру, поспешил по сходням в город.

После того как шнека покинула Ларону и пошла на север вдоль морского побережья, для Каспара сделали кое-какие послабления. Во-первых, его перестали сажать на привязь, как животное, и разрешили сходить во время ночевок на берег. А во-вторых, позволили сидеть возле ночного костра вместе с остальными. Неизвестно, что тут послужило лучшей рекомендацией — то ли заступничество одноглазого эльфа, то ли выказанное им в прошлом послушание, — но только и сторожить его перестали. А может, решили, что в этих местах ему просто некуда бежать.

Как бы то ни было, но теперь вечерами Каспар сидел у костра вместе с фьордерами, слушая разговоры и исподтишка присматриваясь к этим людям. Впрочем, кроме эльфа Тана еще трое не имели права называться людьми: судя по заостренным ушам, у двоих в роду были орки, а еще у одного — темные альфары. Но, насколько мог судить магри, эти биографические подробности интересовали только его самого.

Так получилось, что Тан взял его под свою опеку. Остальные этому не препятствовали, и вскоре эльф стал собеседником магри. Он чудом ухитрялся всюду отыскивать выпивку и, сидя у костра, что-то прихлебывал из своей фляги.

— А это, приятель, магия такая, — ответил он однажды на расспросы, перед тем основательно приложившись. — Я, видишь ли, умею это делать!

— Что?

— Ну, превращать воду в вино! Хочешь — сам проверь! Сходи к роднику, наполни водой флягу и принеси мне! А я на твоих глазах превращу ее… ну, сам понимаешь во что!

Каспар с некоторой тревогой посмотрел по сторонам. Фьордеры разожгли костер на морском берегу, недалеко от воды. Родник отыскался в кустах чуть дальше от места стоянки. Было темно, как бывает только весенней беззвездной ночью, то есть в десяти шагах от костра уже не видно ни зги. Не видно для человека, а нелюдь всяко видит лучше.

— Давай-давай, чего жмешься? — фыркнул Тан. — А то, — он поболтал фляжкой, прислушавшись к бульканью, — у меня уже все заканчивается.

Каспар осторожно встал, сделал шаг в сторону. Он ожидал, что фьордеры заинтересуются, куда это направился раб, но никто не повернул головы. Даже кормчий, который был как бы за старшего, и тот лишь скользнул по его фигуре равнодушным взглядом. Так и чувствуя на себе отсутствие пристального внимания, Каспар углубился в росшие вокруг стоянки кусты.

Пробираясь по зарослям, он напряженно прислушивался к доносящимся сзади звукам. Не так представлял он себе свое рабство! Орки из лабиринта, учившие его добронравию, раз и навсегда дали ему понять, что без разрешения хозяев он может разве что дышать. А здесь… Они что, не боятся, что он может сбежать? Или настолько уверены в его вышколенности?