Игорь, державший в руках собственное пальто и шубу Ани, вспотел здесь, в уютном уголке Западной Европы, было уже совсем тепло. Прохладную благоговейную тишину, чем-то напоминающая мавзолей, не нарушали звуки, присущие жилому помещению. Дом казался пустым. Аня застыла перед смотрящим на неё из зеркала отражением — левый глаз женщины почти скрыт набрякшим лиловым веком, в правом мечется паническая растерянность, не гнущееся колено обхватывает тугая повязка — несчастная беженка, чудом выбравшаяся из зоны военных действий.

— Это не я. И не Алина, — твердо сказала она, подводя итог самоанализу и трудному разговору в самолете, во время которого незнакомый господин пытался внушить своей спутнице мысль о помутнении рассудка.

— Ах, милая, ну что вы заладили? — Игорь повернул её к себе. — Такой пустяк — синячки, царапины. Через неделю все пройдет без всякого ущерба красоте. Отдохнете, придете в себя. Самое неприятное позади. К тому же, здесь хорошие врачи.

— Почему вы не слушаете меня?

— Потому что у вас стресс, переутомление. Потому что я отчасти виноват в этих ушибах… Потому что мне должны заплатить деньги за ваше сопровождение, черт возьми! Мне не поручали доставить в Ламюр сумасшедшую.

— В Ламюр?

— Вы не заметили, где мы приземлились и как проехали весь город? Игорь сокрушенно вздохнул. — Срочно в ванну и отдыхать!

— Я намерена поступить иначе. Где ваш шеф?

— Будет, будет. — Он посмотрел на наручные часы, и тут же издалека раздался мелодичный, раскатистый бой, словно ударили в литавры.

Из боковой арки появилась дама, похожая на депутата Госдумы — в строгом синем костюме и в очках. Она поздоровалась с прибывшими по-французски, взяла из рук гостя одежду, после чего с улыбкой подошла к Ане. Аня в недоумении посмотрела на Игоря, он кивнул и представил женщин друг другу. Причем Аню назвал просто «мадемуазель». А ей сказал:

— Это помощница шефа по хозяйственным вопросам мадам Берта Ферми. Английский знает совсем плохо, русский, вероятно, слышит впервые. Она будет заботиться о вас. Мне же пора откланяться. — Игорь забрал у мадам свое пальто и с явным облегчением кивнул Ане. — Всего хорошего, дорогая. Не раскисайте, возьмите себя в руки. Бывают переделки и покруче.

— Вы не вернетесь?

— Увы, другие планы.

— Как же я буду объясняться с ней? Мне надо срочно встретиться с шефом или кем-то из тех, кто ответственен за мой визит. Ведь некто хотел меня видеть?

— Для этого я и доставил вас сюда. Адью, уважаемая.

Откланявшись, Игорь поспешил скрыться. Женщина указала на широкую мраморную лестницу и поднялась на пару ступенек, жестом приглашая следовать за ней. Комната, в которую попала Аня, ждала гостью — здесь все располагало к удобному отдыху. Никто, однако, не стремился к встрече с прибывшей. Стало совершенно очевидно, что возлюбленного Алины пока здесь нет. Гостье предлагают отдохнуть, а утром, вероятно, состоится встреча. Алина, конечно же, уже сообщила своему Жанни о происшедшем недоразумении, и скоро все разрешится.

Сильная головная боль заставляла Аню часто прикасалась рукой ко лбу и пульсирующему ушибу. Сочувственно улыбаясь, женщина принесла ей болеутоляющее, а затем, используя жесты и английские существительные, объяснила: «Вначале ванна, потом ужин, потом сон». И показала на телефон, стоящий на тумбочке у кровати. Она предлагала позвонить. Но кому? Алине? Что происходит сейчас в Москве? Кто находится в квартире Лаури? Скорее всего — милиция.

Проглотив таблетку, Аня приняла ванну, и прилегла, закутавшись в велюровый халат, предусмотрительно оставленный на кровати. Она дремала, пока не появилась с подносом мадам Ферми. Плохо соображая что-либо, выпила теплое молоко с бисквитом. Женщина попыталась снять с кровати покрывало и протянула Ане кружевное ночное белье, но гостья не могла двинуться, снова проваливаясь в сон.

Утром, ещё не открывая глаз, она поняла, что в комнате солнечно матовый кремовый шелк задернутых штор весело светился. Так было дома — в её с Михаилом доме: мягкий зеленоватый полумрак от изумрудного бархата и пушистой лиственницы за окном. Здесь тоже воздух казался лесным — зеленый штоф мебельной обивки и верхних, изящно декорированных занавесей насыщал комнату летней свежестью. Аня вскочила и нетерпеливо отдернула шелк. Лиственницы не было. Внизу, на старательно ухоженных газонах цвели лиловые и желтые крокусы, а вместе с ними — более поздние маргаритки, веселенькие кустики розовых, малиновых, терракотовых бегоний. Тут же поднимались толстолистные кактусы и агавы, выстриженные, как цирковые пудели, кусты лавра и туи. Ах, Бог знает, что ещё цвело в этом незнакомом совсем весеннем саду, безлюдном и шикарном.

С необъяснимой легкостью на душе Аня огляделась. Заметила аккуратно разложенное на кресле белье — крошечную кружевную сорочку с длинным пеньюаром и не без удовольствия погрузилась в нежный, приятно пахнущий атлас — запах духов Алины все ещё преследовал её.

— Ах, так мы уже встаем! Поздравляю! — Осторожно приоткрыв дверь, показался солидный джентльмен в золотых очках, сером костюме, удачно и даже как-то элегантно облегавшем его массивную фигуру. — Я — доверенное лицо вашего друга и одновременно врач. У нас масса поводов для знакомства Этьен Джанкомо.