– А что с меня потребуется в обмен на вашу благотворительность?

– О чем вы говорите, Ксения Игоревна! Я буду вам чрезвычайно признателен. Я же не скрываю мой выигрыш в этом деле – рекламный ход в моей пиар-компании.

– И все-таки, Александр Евгеньевич, если вы ожидаете от меня платы иного рода, сразу хочу разочаровать вас. При первых же намеках я уеду.

Ксения замолчала и так крепко закусила верхнюю губу, будто боялась надышаться выхлопных газов от воображаемого грузовика. Дед и Никитка устали слушать эту перепалку. Дед не мог следить за разговором из-за своей тугоухости, а ребенок по малости лет. Они нашли себе новое занятие: положили на край стола шахматную доску и сражались в шашки. Их разделяло восемь десятков лет, но они были игроками одного уровня – оба невнимательны, рассеянны, эмоциональны. Два непоседливых, нетерпеливых ребенка.

– Прямо не знаю… и к внуку он привык… – начала сдаваться Ксения.

– Так не за тридевять земель вы его отправляете. Дедушка будет жить в соседнем корпусе. И Никитка и вы будете навещать его по десять раз на дню.

– А нельзя ли показать телевизионщикам другого клиента, из платной категории – и выдать за бесплатного? – пыталась сопротивляться Ксения.

– О чем вы говорите, Ксения Игоревна! Неужели я похож на мелкого мошенника? Да журналисты в три счета расколют такую уловку. К тому же, я не уверен, что родители наших клиентов захотят увидеть стариков на экране телевизора.

– Хорошо, – вздохнула Ксения. – Пусть дедушка поживет несколько дней в ваших хоромах, а после съемок я его заберу. Ему на пользу пойдет смена обстановки. Дедуль, – наращивая громкость голоса, обратилась Ксения к Андрею Мироновичу. – Завтра переедешь на новую квартиру?

– А? – глаза старика блестели от только что выигранной у внука партии. – Куда?

– В президентский номер! – боясь, что дед откажется, подсоединился к уговорам Руст. – Для особо почетных гостей. Это рядом, в соседнем корпусе.

Дед, выиграв в очередной раз, легко согласился на перемены. Зато Никитка смазал эффектную концовку. После последнего проигрыша разметал все шашки по сторонам, сбросил доску на пол и разревелся. Руст понял, что пора уходить. Он сказал, что завтра же распорядится перевезти дедушку на новое место и пошлет к нему сиделку.

В прихожей, он поцеловал Ксении руку и как бы невзначай спросил:

– Я не нарушил ваш распорядок, Ксения Игоревна? Ваш приятель не обидится, что я помешал его планам?

– Не говорите мне о нем, прошу вас. Это даже удачно, в конце концов, что он застал вас у меня дома. Мне не о чем с ним разговаривать.

Александр Руст вышел в парк. Территория освещалась прожекторами. Всюду было установлено видеонаблюдение. Все в империи Руста было под его контролем, а значит – все было в полном порядке.

Стрельба по воронам – немудреная забава. Не надо вставать на заре, забираться в лесные дебри, заботиться о гончих собаках, часами выслеживать дичь или зверя. Кроукиллеры, охотники по воронам, развлекаются с комфортом: постреливают в безлюдных местах из окна автомобиля или гуляючи пуляют то по пивным банкам, то по живым мишеням.

Руст нередко расслаблялся таким образом в Москве, а здесь, на побережье Финского залива, условия для стрельбы были еще лучше: простор, свежий воздух, безлюдье и целые колонии ворон. Они теснили чаек, законных обитателей этих мест, в морские дали, завоевывали прибрежные камни и отмели. Здесь им было чем прокормиться: и кухонные отходы из прибрежных кафе, и выброшенные волнами дохлые рыбы и птицы.

После обеда компания стрелков с охранниками на двух машинах отправилась на охоту. Руст против обыкновения отказался стрелять из машины. Рядом с ним сидела Ксения, и негде было развернуться, чтобы перезарядить ружье. Родион же, – в его машине ехала Алина, и вовсе не был стрелком, следовательно, один, без Руста, был беспомощен. Руст решил стрелять ворон из засады.

Его водитель знал место, где питались птицы, между несанкционированной свалкой и побережьем залива. Машины проехали с десяток километров по шоссе, затем свернули на мрачноватого вида лесную дорогу. Она убегала в низину, что говорило о близости воды. Пару раз охранникам пришлось вылезать из машин и подкладывать под увязшие колеса сучья и еловые лапы. Наконец дорога вынырнула из леса – и перед компанией открылся дикий песчаный берег: камни, сухой тростник, хлам, принесенный волнами.

Руст вышел из машины, сказал, что надо пройти немного в ту сторону, откуда слышится гомон воронья. Предполагалось, что с ним пойдет и Родион, для которого он захватил еще одну винтовку. Женщины и охранники остались у машин и занялись разведением огня для шашлыка.

Удалившись на сотню метров от компании, Руст дал Родиону первый урок стрельбы. Объяснил действие пружинно-поршневой винтовки, показал, как ее заряжать, как пользоваться прицелом. Калибр пуль был невелик, досягаемость выстрела – не более тридцати метров, поэтому следовало подкрасться к колонии ворон как можно ближе. Руст махнул рукой в сторону прибрежных камней и валунов:

– Смотрите, Родион, где разыгрывается борьба видов. Вон чайки – их стихия море, а на берегу кучкуются вороны. А там – узкая полоска ничейной территории – мелководье, за нее и идет сражение. Чайки и вороны вперемежку на камушках, торчащих над водой. Вот этих агрессоров мы и снимем.