– Вы должны были знать! Весть разослали по всем холдам! – видимо, всадник уже разобрался в ситуации и не хотел принимать на себя вину за разгром каравана.

– Говорю тебе – посыльный еще не прибыл в Киммидж, когда мы уехали! – Кренден тоже не собирался отступать.

– Ладно, чего пререкаться! Все равно нам не под силу защитить каждого торговца, посчитавшего Падение весенним дождиком! Во имя Скорлупы, к чему мы вообще пришли сюда, если этот глупый спор – вся благодарность, которую мы получаем! Кому из лордов вы служите? Платит ли он десятину? Ваш лорд должен был предупредить вас, так что твои беды – на его совести, – всадник сурово посмотрел на Крендена. – И если Киммидж холд не послал наземных отрядов, вся эта территория может быть заражена. Пошли, Рамбет! Придется нам облететь весь район.

С этими словами всадник натянул шлем и вцепился в ремни. Долю секунды Джейду казалось, что дракон глядит прямо на него – на крохотную фигурку, застывшую рядом с костром. В следующий миг огромный зверь повернул голову, расправил крылья и взмыл вверх.

– Всадник Рамбета, я найду тебя! – Кренден яростно грозил кулаком бездонным небесам. – Я разыщу тебя, и мы поговорим, как мужчина с мужчиной! Клянусь, я сделаю это!

Джейд, запрокинув голову, следил за плавным полетом крылатого зверя, и вдруг – вдруг дракон исчез! Только что он был там, в прозрачной синеве, и внезапно растаял, испарился, пропал! Джейд не испытывал сожалений. Видимо, всадники были совсем не такими, как повествовали баллады – не сказочными благородными героями, а усталыми людьми, раздраженными и высокомерными. Он не хотел больше их видеть.

На следующее утро мужчинам удалось выудить из воды четыре повозки; подобрали и багаж – точнее, ту его часть, которая еще не была безнадежно испорчена. Почти все продовольственные запасы пропали – либо размокли, либо уплыли по течению, как и многие корзины и тюки с более легкими грузами. Трое из двенадцати выживших скакунов ослепли – удары Нитей пришлись по глазам; все тягловые быки были жестоко изранены – морды, спины и бока покрывали длинные плети ожогов. Однако пришлось запрячь их в повозки – иначе путь назад под спасительные своды пещер Киммидж холда, оказался бы невозможным. Из разбежавшихся бегунов, что шли под вьюками, вернулись только четверо – тоже сильно израненные, но живые.

Джейд посчитал, что им с Файрекс очень повезло; другим животным досталось куда больше. Теперь он пришел в себя и мог думать о чем-то ином, кроме случившейся вчера катастрофы. Его мать, казалось, еще не поняла, что двое младших детей погибли. Взгляд ее, хмурый и недоумевающий, то останавливался на Джейде, то скользил по лицу мужа. Иногда она вдруг начинала всхлипывать, и эти придушенные, задавленные звуки терзали Джейда; он отходил в сторону, стараясь, чтобы взрослые не заметили его слез.

Спустя сутки, залатав упряжь, люди клана Лилкамп повернули обратно в Киммидж холд. Путешествие было тяжелым – и для животных, страдавших от ран, и для раздавленных горем людей. Джейд вел свою мохнатку в поводу; на ее спине сидели трое малышей Бореля, рыдавших навзрыд. Мать прикрывала их от клубка Нитей, пока те не прожгли плоть до костей; потом ее безжизненное тело опустилось на дно вместе с прожорливыми паразитами. Чаллер тоже погиб, пытаясь спасти свою отборную упряжку.

– Не понимаю, брат, почему Килдон не послал кого-нибудь нам на помощь? – краем уха Джейд уловил слова Райдиса.

– Мы справились без них, – сухо произнес Кренден.

– Потеряв семь человек и почти все повозки! Я бы не назвал это «справились»! – голос Райдиса звучал раздраженно. – Или этот Килдон сошел с ума? Простое приличие требует…

– Приличия остались в прошлом. А что до сумасшествия… ты же слышал всадника! Сумасшедшие – мы! Никто не вылезает из холда во время Падения!

– Но… но Килдон просил нас остаться, это я тоже слышал! Вот только нужны ли мы ему теперь?

Кренден бросил на младшего брата долгий мрачный взгляд, затем пожал плечами. Он медленно брел впереди своего разоренного каравана, похожий на нищего в своей прорванной одежде и прожженных до дыр сапогах. У Джейда сжалось сердце. Сунув руку в карман, он медленно, одну за другой, перебирал монеты. Теперь у него не будет нового седла; есть вещи нужнее. Хотя он был молод, но понимал, что судьба их семьи переменилась. Они, подобно попрошайкам, идут в Киммидж холд; там, где они считались раньше почетными гостями, важными партнерами в торговле, их теперь ничего хорошего не ждет. Караван Лилкамп потерял своих животных, свои повозки, свое богатство. Караван Лилкамп умер.

Килдон не поднял глаз на Крендена, когда толпа измученных людей добралась до холда.

– У меня достаточно хлопот со своими, – сказал он, стараясь не глядеть на детей и женщин. – Пятьдесят долгих Оборотов нам придется просидеть в стенах холда, и я не могу взять на себя заботы о разоренной семье. Ты ранен и слаб, а дети слишком малы, чтобы работать. Мне же надо не только кормить людей, но и подчиняться приказам Вейров – Айгена и Бендена… выставлять наземные команды для очистки местности, жечь Нити… Пойми, я не в том положении, когда можно помогать чужакам…

На одно мгновение – долгий, полный надежды миг – Джейд думал, что на холдера сейчас обрушится яростный гнев отца. Затем мать зашлась кашлем, зажимая ладонью рот, Кренден посмотрел на нее, и опасный огонек в его глазах погас. Он ссутулил широкие плечи, опустил голову и тихо сказал:

– Да, Килдон, я понимаю…

– Что ж, хорошо. Пока вы можете остаться, а там… там поглядим, как пойдут дела. Располагайтесь в хлеву, подлечитесь, и мы обсудим, чем стоит вам заняться. Я не могу кормить бесполезных людей – независимо от того, падают Нити или нет.