Самая прекрасная роза

Аннотация

Сэм Хантер старался помочь своему брату обрести радость отцовства, но в клинике совершили ошибку, в результате которой от него забеременела не та женщина…

Глава 1 — О, перестань дрожать и давай уже покончим с этим! — Въехав на парковку клиники ЭКО [1] , Эмелия заглушила двигатель. Наступила такая тишина, что она слышала биение своего сердца. — Глупо, — пробормотала она. — Из-за такого пустяка… Нет смысла нервничать, но Эмелии не терпелось уехать отсюда прямо сейчас. Однако молодая женщина прекрасно понимала, что она не может так поступить. Она должна получить информацию. Вынув ключи из зажигания, Эмелия протянула руку к сумке, из которой провокационно торчал уголок конверта. Секунду она смотрела на него, потом вышла из автомобиля. Ничего она не выиграет, если снова перечитает письмо. Она уже столько раз это делала, что шрифт выцвел. 1 ЭКО — экстракорпоральное оплодотворение. — Эмелия? — Сэм? Ее сердце замерло при звуке его голоса, и она обернулась, не веря своим глазам. Но это был не плод ее воображения, а Сэм Хантер собственной персоной. Он шел к ней широкими и неторопливыми шагами, одетый в деловой костюм. Она никогда не видела его в костюме. Обычно он был в джинсах или спортивных брюках, но костюм ему шел. Сэм выглядел намного роскошнее, чем прежде. Широкие плечи, длинные поджарые ноги… и глаза — эффектные глаза синего цвета, обрамленные неприлично красивыми черными ресницами. Его глазам удавалось убедить Эмелию в том, что она единственный объект их вожделения. — О, я так рада тебя видеть! — лихорадочно воскликнула она. — Что ты здесь делаешь? Хотя… что это я? Как ты? Он улыбнулся, в уголках его глаз образовались морщинки, а на худой щеке появилась крошечная ямочка, отчего у Эмелии подкосились ноги. — Дела у меня отлично, спасибо. А ты выглядишь… — Беременной? — насмешливо произнесла она, когда его взгляд скользнул по ее округлившейся женственной фигуре. Тихонько рассмеявшись, Сэм заключил Эмелию в объятия и на миг привлек к себе. Почувствовав, как ее круглый живот коснулся его, Сэм испытал некий шок, чего никак не ожидал. Он поспешно отпустил ее и шагнул назад. — Я собирался назвать тебя изумительной, но… да, и это тоже, — сказал он, с трудом собираясь с мыслями. — Поздравляю! — Спасибо, — тихо промолвила она, чувствуя себя немного виноватой, что было глупо. Не виновата она в том, что жена его брата до сих пор не может забеременеть, а она вынашивает ребенка. — Итак, что ты здесь делаешь? Я думала, что Эмили и Эндрю решили немного отдохнуть ото всего этого. — Да, так и есть. Эндрю сказал, что они «проводят перегруппировку». Улыбка сошла с лица Сэма, да и Эмелия посерьезнела, увидев тревогу в его глазах. — Так зачем ты здесь, Сэм? — спросила она и только потом сообразила, что сморозила глупость, ведь не ее это дело. Но в отсутствие Эмили и Эндрю приезд их донора спермы оказался… ну, по правде говоря, странным. — У меня назначена встреча с директором клиники, — произнес он. Вот почему он надел костюм. Сердце Эмелии екнуло, она ощутила неловкость. — У меня тоже. Я должна была прийти сегодня после обеда, но не могу ждать так долго. Сэм, как по-твоему, что происходит? Я звонила, но они дают уклончивые ответы. Они лишь сказали, что случилась административная накладка и доктор все объяснит. Какая может быть накладка, если ребенок зачат? Мужчина нахмурился, сдвинув темные брови, и сжал четко очерченные твердые губы. — Понятия не имею, — ответил он спустя мгновение, — но я намерен все выяснить. — Есть идеи? — О, множество, но ничего конкретного. Они отправили письмо Эмили и Эндрю, но они его еще не получили, потому что несколько дней будут в отъезде. Я понял только, что произошла какая-то путаница. — Путаница? — Мгновение она пристально смотрела на Сэма, кровь отлила от ее лица. — Недавно в новостях сообщали о перепутанных эмбрионах. Это было ужасно. — Да. Я видел репортажи. — Я подумала, что подобный случай особенный, ведь в клинике строго за этим следят, но… А вдруг такое произошло и на этот раз, Сэм? — спросила она, и кровь застыла у нее в жилах. — В тот день на приеме была только я и Эмили. Что, если они перепутали эмбрионы? Что, если я вынашиваю их ребенка? — Внезапно у нее подкосились колени. Слезы жгли ей глаза, она прижала пальцы одной руки к губам, другой рукой коснулась живота, инстинктивно защищая ребенка. Если она вынашивает чужого ребенка… Сэм обеспокоенно смотрел на Эмелию, его взгляд привлекла ее рука, которой она, защищаясь, закрыла округлившийся живот. Он взмолился, чтобы все вышло не так, как она говорит. Прежние эмбрионы погибли до того, как их удалось подсадить Эмили. Но если Эмелия права? Если эмбрионы подменили и она лишилась возможности зачать ребенка от своего покойного мужа? Когда малыш родится, ей придется отдать его Эмили и Эндрю. А у Эмелии не останется ничего. Все планы и все радостные ожидания будут сокрушены несколько словами: «Этот ребенок не ваш». Сэм постарался выкинуть эти мысли из головы и посмотрел на Эмелию, по щекам которой текли слезинки. Большими пальцами рук он вытер их с ее лица. — Может, все иначе, — неуверенно сказал он, нежно прикасаясь к ее щекам. — Должно быть иначе, — невыразительным от шока голосом произнесла она. — Как же по-другому? Опустив руки, мужчина сделал шаг назад. — Пойдем и выясним, — сказал он, желая поскорее разделаться с этим вопросом. — Возможно, речь пойдет о чем-то другом. Например, об оплате. — Тогда с нами разговаривали бы бухгалтера, а не директор, — рассудительно заметила она. — Нет, это нечто иное, Сэм. Нечто намного хуже. Я думаю, это связано с эмбрионами. Ее дымчато-зеленые глаза были по-прежнему в слезах, ресницы подрагивали, но Эмелия глотнула воздуха и вздернула подбородок. Сэм положил руку ей на плечо и попробовал улыбнуться. — Пойдем и выясним, — снова сказал он, на этот раз мягче, поворачивая ее к входу в здание. Но она медлила, он ощущал ее дрожь. — Сэм, я не справлюсь. — Но ведь я с тобой. — Он почувствовал, как Эмелия взяла его за руку, и быстро сжал ее пальцы. — Готова? Она кивнула, собираясь с духом: — Ладно. Пора получить кое-какие ответы. Эмелия была шокирована, но одновременно словно бы испытывала облегчение. — Что же дальше? — спросила она, глядя на своего провожатого, когда они вышли из здания на весеннее солнце. Странно, только что было облачно, а теперь… — Ну, я не знаю, как ты, но я бы выпил вкусного крепкого кофе. — Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз, которые оставались непонятно невыразительными. Она попробовала улыбнуться в ответ, но ее губы отказывались слушаться. Глаза пощипывало от слез. — Я бы тоже. Я не пила кофе несколько месяцев, но сейчас мне почему-то захотелось. — Поедем на одной машине или каждый на своей? — Каждый на своей. — Едем в привычное место? Она кивнула, уселась в свой автомобиль и машинально поехала за Сэмом. Происходящее казалось нереальным, словно это было с кем-то другим. Но вот Эмелия ощутила, как ребенок пошевелился. На нее снизошла реальность, глаза наполнились слезами. — О, Джеймс, прости, — отрывисто прошептала она. — Я так старалась ради тебя. Я действительно старалась. Она остановила автомобиль рядом с машиной Сэма и позволила себе немного погрустить. Она снова испытывала тихую и нежную печаль, ставшую в последнее время ее постоянной привычной спутницей. — Ты в порядке? В порядке ли она? Вероятно, нет, но Эмелия улыбнулась Сэму, вышла из машины и позволила ему провести ее в давно знакомое им кафе на набережной, в котором они раньше часто бывали все вместе. Раньше Эмелия всегда заказывала себе фруктовый чай. На этот раз, расположившись напротив Сэма, она заказала пенистый кофе мокко с шоколадными хлопьями и сахарное слоеное пирожное с шоколадной глазурью. Успокаивающая еда. Она ей сейчас очень нужна. Ведь им открылась правда, которая все изменила. Подняв глаза, она встретила непроницаемый пристальный взгляд синих глаз Сэма и задалась вопросом, унаследует ли ее ребенок их эффектный цвет… Между Сэмом и Эмелией образовалась такая связь, о которой он раньше и не помышлял. Эта милая и нежная женщина забеременела от него, и ей не придется отдавать ребенка Эмили и Эндрю, как он опасался. Сэм старательно отводил взгляд от живота Эмелии, в котором развивалась жизнь, внесшая серьезные коррективы в его собственную судьбу. Некая «административная накладка» полностью поменяла все правила. Сэм приказал себе забыть на время о своих переживаниях. Он подумает о них позже, в одиночестве. Сейчас ему следует поразмыслить о женщине, которая вынашивает ребенка не от своего мужа, а от почти незнакомца. Сэм понимал, что ситуация не будет легкой ни для нее, ни для него. Ведь сейчас она снова теряет Джеймса, ее мечта уступила место кошмару и жестокой правде. Он посмотрел на молчаливую Эмелию и увидел в ее глазах боль и замешательство. — Прости меня, Эмелия. — Не извиняйся, — тихо сказала она. — Ты не виноват. Он заговорил резко: — Я знаю, но… Ты все это время думала, что забеременела от него, а теперь тебе сказали, что ребенок от другого мужчины. Должно быть, ты не находишь себе места от горя. Помимо привычного страдания Эмелия почувствовала прилив новых эмоций, а также чувство вины, ибо мужчина, который приходился отцом ее ребенку, сидел напротив нее, и даже теперь, будучи шокированной недавней новостью, она понимала, что ее влечет к нему каждой клеточкой ее тела. И так было всякий раз, когда они встречались. Она старалась рассуждать логически, найти разумные слова для этого мужчины, ведь Джеймс умер, а она может думать лишь о ребенке, зачатом от Сэма. — Сэм, на самом деле все в порядке, — наконец сказала она. — Я никогда не рассчитывала забеременеть. Мы с Джеймсом знали с самого начала, что качество его спермы невысокое. Если бы мы попробовали ЭКО, то нам пришлось бы совершить множество попыток. И я знаю, что покажусь глупой, но я была потрясена, когда обнаружила, что беременна. Я не рассчитывала, что такое случится. Ведь произошло, вероятно, лучшее из того, что могло произойти. — Лучшее? Она подняла изящные плечи, словно защищаясь, и он почувствовал безумное желание подхватить ее на руки и сказать, что все хорошо. Не нужно быть уверенной и сильной, она может позволить себе сердиться, печалиться и смущаться. Но когда Эмелия заговорила, он понял, что она совсем не бравирует, а говорит искренне. — Все оказалось сложнее, чем я думала. Свекор и свекровь полностью взяли руководство в свои руки, словно это их собственный ребенок, — сказала она, с удивлением замечая, что, несмотря на печаль по поводу того, что вынашивает ребенка не от мужа, впервые после смерти Джеймса чувствует себя свободной. Свободной от удушающего и руководящего вмешательства Джулии и Брайана, от обязательств жить вместе с ними ради их внука. Прежде она не понимала, насколько ее обижает их отношение, но теперь у нее складывалось ощущение, будто кто-то открыл окна жарким летним днем и впустил в комнату прохладный свежий ветер. Но этот ветер показался ей слишком прохладным, когда она поняла, что вместо свекра и свекрови следующие двадцать лет ей придется иметь дело с очаровательным, неулыбчивым красавцем незнакомцем с суровым взглядом. Ощущение облегчения оказалось кратковременным, ему на смену быстро пришли смущение и неуверенность. — Мне жаль, — тихо произнес Сэм. — Наверное, тебе было очень трудно… с самого начала, во время всего процесса. Эмили говорила, ты сильно переживала. — Переживала. И конечно, я грущу, но, может, пора отпустить прошлое? И в любом случае, дело не только во мне. Что будет с Эмили и Эндрю? — спросила она, еще не позволяя себе думать о Сэме. Вместо этого она беспокоилась о своих друзьях, ибо так было легче и безопаснее. — Как только представлю, что им снова придется начинать все сначала… — Она мгновение помолчала. — Бедняга Эм. — Я не уверен, что они захотят начинать сначала, — задумчиво помолчав, произнес Сэм. Он не был убежден, что сможет им помочь еще раз. — Произошло недоразумение… — Эмелия почти не помнила разговор с директором клиники, так как пережила настоящий шок от полученной новости. — Да, — натянуто произнес Сэм, размешивая черный кофе ложечкой и хмурясь. Он выглядел разочарованным и несчастным, и Эмелию это не удивляло. — Я по-прежнему не могу понять, как такое могло произойти, — задумчиво промолвила она. — Кажется, они абсолютно уверены в том, что все идет как надо. Они проверили результаты ДНК оставшихся эмбрионов, а это означает, что все верно зафиксировано документально. Так почему произошла ошибка? Бессмыслица. — Потому что врач-эмбриолог не понимала, что делает. Она явно не подходила для такой работы и не уделяла должного внимания деталям, поэтому перепутала ваши имена. — Разве можно перепутать фамилию Иствуд и Хантер? Не думаю. — Но можно перепутать имена Эмелия и Эмили. Они почти одинаковые. Она не обратила внимания на ваши фамилии. Ошибку обнаружил другой врач, когда просматривал документы и заметил несовпадение номеров. Ты прослушала эту часть разговора? — Вероятно, прослушала, — задумчиво ответила Эмелия. — В действительности, если говорить начистоту, я словно отключилась после того, как он сообщил нам, что произошло. — Для того врача нет оправдания, — равнодушно заявил Сэм, кладя ложечку на блюдце и подаваясь вперед. — Преступная халатность, невнимательность, которая недопустима в данной работе. Если по какой-то причине ты некомпетентен, тебе не следует работать в такой клинике. Они поставили нас обоих в неприятную ситуацию, и здесь не поможет никакая компенсация. В его голосе прозвучали металлические нотки. Эмелия поняла, что Сэм не просто разочарован и несчастен, но и рассержен. Ужасно рассержен. — Не осуждай ее, — тихо произнесла она. — У нее недавно умер муж. Я знаю, каково ей. В его взгляде что-то промелькнуло, и он отрывисто кивнул: — Извини. Конечно, ты знаешь. Я не хотел показаться грубым. Виноваты менеджеры клиники. Они должны были предоставить ей отпуск по семейным обстоятельствам или дать помощника, который наблюдал бы за тем, что она делает. Но это не изменит того, что произошло с тобой и со мной. И с ним, конечно. Пострадала не только Эмелия, но именно она никогда не сможет забыть о случившемся. А Сэм… Сэм в любой момент волен уйти в сторону. И выглядит он так, словно жаждет этого… Надо предоставить ему такую возможность. — Сэм, для тебя ничего не изменилось, — осторожно сказала она. — Я не прошу тебя брать на себя ответственность за ребенка… Он хмыкнул и залпом осушил чашку. — Эмелия, я взял на себя обязательство подарить ребенка моему брату. Ребенка, который вырос бы у любящих и преданных родителей. Ребенка, у которого была бы не только мать, но и отец. Я не нанимался работать донором спермы, передавать свой генетический материал незнакомцу и не принимать никакого участия в жизни этого ребенка. Я никогда об этом не помышлял и никогда так не поступлю. Но сейчас дело не в этом. Дело в том, что ты вынашиваешь моего ребенка, и я не оставлю ни тебя, ни его. — На его щеке дергался мускул. Эмелия проглотила ком в горле. Хочет ли она такой жизни для своего ребенка? Хочет ли ему в отцы ответственного, жесткого человека, так неожиданно ворвавшегося в их жизни? Она не была уверена. Она не знает Сэма, а он не знает ее. Возможно, наступило время это изменить? — Я не такой уж незнакомец, — сказала она, стараясь улыбнуться, и он рассмеялся снова, но на этот раз заговорил мягче: — Нет. Нет, ты не незнакомец. Но ты одинока и тоже не собиралась оказываться в такой ситуации, Эмелия. Ты должна была забеременеть от покойного мужа, имея поддержку его родителей. Теперь нет вероятности, что такое когда-либо произойдет. Ты беременна от незнакомца. Я представить себе не могу, что ты чувствуешь. Неизвестно, как отреагируют на все это твои свекор со свекровью. Хороший вопрос. Что чувствует Эмелия? Она еще пока не знала. Ситуация слишком сложная, и ей требуется время, чтобы ее осознать и свыкнуться с ней, прежде чем она разделит ее с Сэмом. Свекор и свекровь — отдельный вопрос, и она отлично знала, как они отреагируют. — Для них это станет ужасной потерей. Они настолько уверовали, что я вынашиваю ребенка Джеймса. Джулия прикасается к моему животу так, что можно подумать, будто ребенок ее собственный. Сэм вдруг подумал: а удастся ли ему прикоснуться к ней? Ему ужасно хотелось коснуться ее, дотронуться до ее красивого, грациозного тела, но, несомненно, он этого не сделает. Он не имеет права. — И как ты реагируешь, когда она так поступает? — Позволяю. Как мне еще реагировать? Она улыбается горделивой, таинственной улыбкой. Она постоянно покупает вещи, детская так загромождена, что я едва могу в нее войти. — И все это для ребенка Джеймса, а не для моего, — тихо сказал Сэм, начиная осознавать, сколько судеб способна разрушить врачебная ошибка. Она кивнула: — Верно. И им нужно сообщить. — Эмелия чувствовала, что больше не в состоянии разговаривать, ей следует подумать. В одиночестве. — Я обязана вернуться и рассказать им. — Хочешь, чтобы я поехал с тобой? Она пристально посмотрела на него. Да, она хотела, чтобы он мог поехать с ней. Но Сэм не мог. Пусть даже он сам это не понимает. Но он, кажется, понимал. — Извини. Ты должна сама им рассказать. Но потом нам нужно будет поговорить, Эмелия. Нам не уйти от разговора. Она кивнула: — Я знаю, но не сейчас. Мне нужно время, чтобы привыкнуть, Сэм. Дай мне передышку. Позволь мне обо всем им рассказать, попытаться объяснить, поразмышлять о дальнейшей жизни, ибо для меня все изменилось. Не таким я представляла свое будущее. Сэм внимательно смотрел в ее нежные, печальные глаза. Она говорила так, словно решение принято ею окончательно и бесповоротно. Но ведь есть вероятность… — Если ты не желаешь довести дело до конца, если ты хочешь принять предложение клиники, решать тебе, — резко произнес Сэм, имея в виду аборт, который лишит жизни его ребенка. Она округлила глаза, быстро коснулась ладонью небольшого живота, к которому так хотелось прикоснуться Сэму, и резко поднялась. — Ни за что. Это мой ребенок, Сэм, — спокойно произнесла она. — Я не просила тебя принимать участие в его жизни и не жду, что ты станешь это делать против желания. Но ни за что на свете я не соглашусь на предложение докторов. Я зачала ребенка, и я буду его любить. Ничто и никто мне в этом не помешает. А если тебя это не устраивает, подавай на меня в суд. И, вздернув подбородок, она взяла ключи от автомобиля, схватила сумку со стула и быстро вышла из кафе. Сэму оставалось лишь смотреть ей вслед. Секунду он медлил, затем пошел за ней. — Подожди! — Он рывком открыл дверцу ее автомобиля до того, как она тронулась с места. — Эмелия, я не об этом пытался тебе сказать. Я просто подумал… — Значит, ты ошибся, — парировала она и попыталась закрыть дверцу. Но Сэм крепко держал ручку со своей стороны. — Нет. Я подумал… понадеялся, что ты отреагируешь именно так, как отреагировала. Но ты должна знать, что я всегда тебе помогу, к какому бы решению ты ни пришла. Ситуация сложная. Она изменит всю твою жизнь, и ты должна быть уверена, что справишься. Решать тебе. Я думаю, ты сделаешь правильный выбор. — Он сунул визитку ей в руку. — Вот. Мои контактные данные. Позвони мне, Эмелия, пожалуйста. Поговори со мной. Если тебе что-нибудь понадобится, я все сделаю, только попроси. Если ты действительно хочешь оставить ребенка… — Я его оставляю. Но не беспокойся, Сэм, мне ничего от тебя не нужно. Ты можешь чувствовать себя свободным. Никогда. Ни за что на свете. Он продолжал удерживать дверцу. — Пообещай, что позвонишь мне после разговора с ними. — Зачем? Он пожал плечами, так как не знал, что сказать. Он волновался за нее. При мысли о ребенке его сердце сжалось. — Потому что тебе нужен друг, — неуверенно произнес он. — Тот, кто тебя понимает. Какое-то время она внимательно смотрела в его глаза, затем, не произнеся ни слова, со стуком захлопнула дверцу и поехала прочь. Тихо выругавшись, Сэм сел в машину и поехал за ней. На перекрестке она повернула налево. Мгновение он колебался, потом повернул направо и отправился домой. Предстояло решить, как рассказать брату о последнем развитии событий в трагической саге о его бездетности. Женщина, вынашивающая его ребенка, волнующе привлекательна. Он не планировал заводить ребенка, но случай навечно связал его с Эмелией. — Мне нужно кое-что вам сказать. — Но, прежде чем ты расскажешь, пойди и посмотри, что делает в детской Брайан, — сказала сияющая свекровь Эмелии, взяла ее за руку и провела в комнату. Свекор разрисовал паровозиками, мишками и буквами алфавита бордюр на стене детской. Рисунки оказались немного неровными и смазанными, но были сделаны с любовью. Джулия и Брайан нетерпеливо ждали реакцию Эмелии, которой захотелось расплакаться. С трудом сглотнув, она отвела взгляд в сторону. «До чего же тяжело». — Я получила письмо от директора клиники, — резко произнесла она до того, как струсила и пошла на попятный. — Мне пришлось пойти туда и поговорить с ним. Возникла проблема. — Проблема? Какая проблема? Мы ведь погасили последний счет, верно, Брайан? Мы оплатили все расходы. — Дело не в деньгах. Это из-за ребенка, Джулия. Лицо свекрови побледнело и вытянулось. Эмелия огляделась и поняла, что не может разговаривать в детской, обустроенной с такой любовью. — Мне нужно выпить чаю, — сказала она и отправилась на огромную кухню, зная, что свекор и свекровь последуют за ней. Включив чайник, она уселась. Они сидели лицом к ней за столом, за которым в детстве сидел Джеймс. За этим столом когда-то частенько располагались они все. — Произошла ошибка, — тихо сказала Эмелия. Ее сердце бешено стучало, пока она готовилась выбить почву у них из-под ног. — В лаборатории клиники. Они оплодотворили яйцеклетку спермой другого мужчины. Джулия Иствуд закрыла руками рот. — Значит, ребенка вынашивает другая женщина? — спросила она в изумлении, когда смогла говорить. — Нет, — произнесла Эмелия. — Это мой ребенок. Хотя Джеймс не приходится ему отцом. Отец ребенка — другой мужчина. — Так где его ребенок? — истеричным тоном спросила свекровь. — От него забеременела другая женщина? Она должна будет его отдать. Брайан, ей придется, мы не можем взять этого… — Джулия, ребенка нет, — сказала Эмелия, стараясь говорить решительно. — Эмбрионы умерли до имплантации. Она подождала, пока до них дойдет смысл ее слов. Глаза Брайана наполнились слезами, он закрыл их. Лицо Джулии перекосилось, когда она поняла, что произошло. Она закричала — так же, как в тот миг, когда Джеймс испустил последний вздох. Как будто она снова потеряла сына. Эмелия сжала руку женщины: — Джулия, мне так жаль. Но та никак не отреагировала на прикосновение Эмелии, а только повернулась к Брайану, упала в его объятия и разрыдалась. Эмелии ничего не оставалось, как оставить их наедине с горем и пойти собираться. Она не взяла с собой ни одной детской вещи. Как сказал Сэм, ни одна из них не принадлежала ее ребенку. Поставив чемодан в автомобиль, она вернулась в спальню, переложила оставшиеся вещи в гардероб — туда, где лежали вещи Джеймса, и, в последний раз прикоснувшись к часам, обручальному кольцу и дневнику мужа, пошла в кухню. Открыв холодильник, Эмелия беспомощно уставилась на бутылку с молоком и открытую упаковку салата. Она быстро приготовила себе сэндвич и попила молока, ибо так и не притронулась к чаю, затем отнесла сэндвич в автомобиль, чтобы перекусить позже, и вернулась в дом, желая попрощаться. Они сидели на кухне, где она их и оставила, будто прошло всего пять минут, а не два-три часа. Подходя к кухне, она услышала разговор на повышенных тонах и замерла на месте. Джулия что-то сказала, но Эмелия не расслышала ее слов. Затем Брайан достаточно отчетливо произнес: — Если бы у меня было малейшее представление о том, какие страдания это повлечет за собой, я никогда не позволил бы тебе уговорить его подписать то соглашение. — Я не выдержу, если потеряю его, Брайан! Ты должен понять… — Но ты его потеряла, Джулия. Ты уже его потеряла. Он едва понимал, что за документ подписывает… — Он понимал! — Нет! Он не соображал, что делает. А ее слова о том, что она ужасно хочет родить от него ребенка, были ложью. — Но ты позволил этому произойти! Ты никогда и словом не обмолвился… — Потому что тоже этого хотел, но был не прав. Джулия. Мы ошибались. А теперь… Эмелия вошла в кухню и откашлялась. Они резко умолкли и уставились на нее, пока она старалась побороть внезапный прилив гнева, выплеснув который она ничего бы не изменила. Ей хотелось потребовать от них объяснения, но она не была уверена, что выдержит этот разговор. Лучше ей убраться отсюда. — Я уезжаю, — равнодушно сказала она. — Свои вещи я оставила в гардеробе. Я заберу их, когда найду жилье. Все вещи Джеймса остаются у вас. Знаю, вы захотите их сохранить. Я ничего не взяла из детской. — Но как же… Что нам с ними делать? — спросила Джулия и снова расплакалась. Брайан обнял жену и одарил Эмелию мимолетной, едва заметной, смущенной улыбкой, посмотрев на нее поверх головы Джулии. — До свидания, Эмелия. И удачи тебе, — сказал он. Кладя ключи на стол, Эмелия с горечью вспоминала о том, как Джулия и Брайан просили ее чувствовать себя у них как дома. Их благосклонность закончилась, как только она стала для них бесполезна. Она кивнула и вышла из дома до того, как ей удалось спросить, что Брайан имел в виду, говоря, что это Джулия уговорила Джеймса подписать соглашение. Вероятно, он дал свое согласие на использование его спермы для зачатия ребенка, о котором они так мечтали. А потом они убедили Эмелию пойти на столь серьезный шаг. В тот момент она ни о чем таком и помышлять не могла, но свекор и свекровь доконали ее. Они стали уговаривать ее на следующий день после похорон. Эмелия была в ярости из-за того, что они лгали ей. Но еще сильнее она злилась на них потому, что они измывались над Джеймсом, донимая его требованиями подписать соглашение. А ведь он был таким слабым и уязвимым, до его смерти оставалось несколько дней или часов. Они мучили собственного сына, чтобы иметь возможность дать жизнь его ребенку. Эмелии стало трудно дышать. Она жадно глотала ртом воздух. Она прошла через адовы муки, чтобы зачать ребенка, ведь она думала, что Джеймс так хотел. Но все оказалось ложью. И адовы муки еще не закончились — ни для кого из них. Просто теперь каждому предстоят страдания иного рода… Смахнув с лица горькие слезы раздражения, Эмелия выехала из города, не имея четкого представления, куда едет и что намерена делать. На ее банковском счете было около сотни фунтов стерлингов, она безработная, ей негде жить, а в ближайшем будущем заработать денег не удастся. Ей лишь хотелось убраться куда подальше, но даже в таком состоянии она понимала, что не может ехать куда глаза глядят. Прижавшись к обочине, она остановила машину и, откинувшись на спинку сиденья, закрыла глаза. Она не будет плакать. Больше никаких слез. Она выплакала океаны слез за прошедшие три года, когда узнала, что Джеймс смертельно болен, а теперь ей следует жить дальше. Но где она будет жить? Скоро наступит ночь, а ей негде остановиться. Сможет ли она поспать в автомобиле? Вряд ли. Сейчас апрель, и ночью она просто замерзнет. Друзья живут слишком далеко, с большинством из них она потеряла связь после того, как заболел Джеймс и они с ним переехали в Эссекс. Единственный человек, который может ее понять, Эмили. Но они с Эндрю в отъезде, и к ним сейчас действительно не время обращаться за помощью. Это будет просто несправедливо. Остается Сэм. Тот Сэм, который предлагал ей избавиться от ребенка. «Нет, — подумала она. — Он такого не предлагал». Он предложил ей свою помощь, что бы она ни решила. Сказал — он верит, что она примет правильное решение. И он дал ей свою визитку. Опустив глаза, Эмелия нашла небольшую прямоугольную карточку, лежащую над рычагом переключения передач на куче конфетных фантиков и мелких монет. Вытащив визитку, она набрала телефонный номер. Глава 2 — Хантер! Сэм говорил рассеянно и лаконично. Вероятно, он был занят, и Эмелия, струсив, едва не повесила трубку. Но вот он заговорил снова, на этот раз мягче: — Эмелия? «Как он догадался?» — Привет, Сэм, — произнесла она, не зная, что говорить дальше, но он, очевидно, понял ее. — Проблемы? — Вроде того. Слушай, извини, я предполагала, что ты занят. Просто нам действительно необходимо поговорить. Я попала в довольно глупую ситуацию… — Она тихонько вздохнула, потом еще раз. Он прервал ее, желая добраться до сути дела: — Я не занят. Ты где? Она огляделась. Давным-давно ей по пути встретился знак, указывающий поворот на Суффолк, где, по словам Эмили, жил Сэм. Неужели она приехала сюда неосознанно? Возможно, она ездила, наматывая круги, не заботясь ни о чем. — Я не уверена, но где-то в Суффолке, близко к трассе А140. Скажи мне свой адрес. — Поместье «Льняное поле». Указатель наполовину увит плющом, но поворот будет единственным на участке дороги в пару миль, поэтому ты не проедешь мимо него. Ищи большие железные ворота с решетчатым ограждением для крупного рогатого скота, это в северном направлении. Ворота открыты, въезжай в них и найдешь меня. Ты, вероятно, где-то поблизости. Я буду тебя ждать. Эмелия нерешительно въехала в огромные открытые железные ворота. Длинная узкая лента асфальтированной дороги пролегала между посадками деревьев и наполовину увитой плющом кирпичной стеной. Но вот она перешла в гравийную, а перед глазами Эмелии появился красивый старинный дом в георгианском стиле, увитый глицинией. Она невольно ахнула от удивления. Портик с белыми колоннами, огромная парадная дверь, элегантные окна, сквозь которые в темноту лился приветливый свет. Как красиво! Конечно, тропинки нужно прополоть от сорняков, решетчатое ограждение починить. Но краска на окнах свежая, а латунная ручка на парадной двери сияет. Пока Эмелия в восхищении любовалась домом, дверь открылась, и гравийную дорожку залил золотистый теплый свет. Здесь так приветливо и так безопасно. И внезапно Эмелии показалось, что ей нигде не будет так хорошо, как здесь. Сэм подошел, открыл дверцу ее автомобиля и улыбнулся. В его прекрасных синих глазах она заметила беспокойство. — Привет. Итак, ты меня нашла. — Да. О, как ей хотелось, чтобы он ее обнял! Но Сэм не стал этого делать. Хотя, если бы он ее обнял, она бы совсем расклеилась, а ей не хотелось плакать. Эмелии казалось, что, расплакавшись, она уже не сможет остановиться. — Пошли в дом. Ты выглядишь измотанной. Я приготовил тебе гостевую комнату. От его заботливости и щедрости слезы навернулись на ее глаза, и она с трудом сглотнула: — О Сэм, тебе не обязательно было это делать. — Разве? А куда ты ехала? Она проследила за его взглядом, который остановился на чемодане на заднем сиденье. Эмелия пожала плечами: — Не знаю. Плана у меня не было. Я просто ушла. Я так рассержена! — На клинику? — Нет. На свекра и свекровь. Сэм изумленно приподнял бровь и протянул Эмелии руку — решительную и теплую — и помог выйти из автомобиля. Он был похож на непоколебимую скалу посреди бушующего океана. — Пошли. Тебе срочно требуется большая кружка дымящегося горячего шоколада и удобное кресло у камина. Ты поела? Эмелия покачала головой. — У меня есть сэндвич, — сказала она, в доказательство доставая его из сумки. Проворчав, Сэм повел ее в дом, подняв чемодан легко, словно пушинку. В элегантной прихожей с черно-белым мраморным полом в клетку он поставил чемодан и провел Эмелию на большую кухню вдали от лестницы. — Это Дейзи, — сказал он, представляя Эмелии сонного Лабрадора. Пока его гостья здоровалась с виляющей хвостом собакой, Сэм поставил на старинную плиту кастрюльку с молоком. Эмелия замерла посреди кухни, наслаждаясь теплой и уютной обстановкой. Дейзи тыкалась носом в ее руку. — Присядь и съешь свой сэндвич, пока в обморок не упала, — решительно проинструктировал Сэм Эмелию, и она послушно расположилась за старинным сосновым столом. Собака прислонилась к ее ноге, внимательно наблюдая, не уронит ли Эмелия кусочек сэндвича на пол. В это время Сэм растапливал шоколад и взбивал молоко, наполняя кружки напитком, содержащим такое количество калорий, которое Эмелия обычно поглощала за неделю. Она скормила Дейзи верхнюю корочку сэндвича, отчего Сэм недовольно нахмурился. После того как Эмелия поела, он провел ее в комнату с зажженным камином и стоящими по обеим сторонам от него удобными кожаными диванами. Прыгнув на один из диванов, Дейзи уютно устроилась в углу, поэтому Эмелия уселась на другой диван. Сэм подбросил еще одно полено в камин, опустился рядом с Дейзи и положил ноги на старый сосновый столик между диванами. * * * Эмелия откинулась на спинку дивана и отпила шоколад. — Итак, насколько я понял, дела обстоят не слишком хорошо? — сказал Сэм. Эмелия невесело рассмеялась и слизнула пенку с верхней губы. — Не спрашивай, — произнесла она спустя мгновение. — Конечно, они были опустошены. Джулия интересовалась, сколько потребуется денег, чтобы заплатить другой женщине, которая родит ребенка от Джеймса. Когда я сказала ей, что другой женщины нет, она разрыдалась, а я отправилась собирать свои вещи. Когда я вернулась, чтобы попрощаться, они выясняли отношения. Похоже, что Джулия уговорила Джеймса подписать соглашение о посмертном заборе у него спермы для ЭКО. Они лгали ему, говоря, что хочу этого именно я. Он нахмурился. Ее слова шокировали его и вытащили в реальность из несвоевременной фантазии, которая возникла в его мозгу, когда он увидел, как Эмелия облизывает губу. — Но ты наверняка говорила с ним об этом? Она покачала головой: — Нет. Я узнала обо всем лишь после его смерти. Они сказали, что он страстно хотел, чтобы я родила от него ребенка, но не мог говорить со мной об этом, не желая расстраивать. Сэм снова нахмурился: — Ты считаешь, что он не поговорил бы с тобой о таком важном деле? — Нет. А должен был бы… а еще он не написал об этом в своем дневнике. А он все записывал. Но я была так шокирована, что просто им поверила. Мне и в голову не приходило, что они его принудили. Ведь он их сын. Они его обожали. С какой стати им так поступать? Ее голос надломился, и Сэм разозлился на то, как Джулия и Брайан поступили с ней и Джеймсом. Он ненавидел двуличных людей, на то у него были веские основания. — Таким образом, они обманули вас обоих? — Похоже на то. — И ты точно никогда не говорила об этом с Джеймсом? Она покачала головой: — Не в таком аспекте. Мы хотели заморозить его сперму на случай, если после лечения он станет бесплодным. Так мы могли бы стать родителями. Как только стало известно, что Джеймс не выживет, мы никогда больше не заговаривали на эту тему. Джулия подняла этот вопрос после похорон. Сразу после похорон? Взглянув на Эмелию, Сэм удостоверился, что правильно ее понял. Ему стало тошно. Он откинулся на спинку дивана, поигрывая чашкой с горячим шоколадом, украдкой изучая Эмелию. Выглядела она ужасно. Шокированная, измотанная и окончательно растерянная. Положив на колени подушку, она прижала ее к животу, попивая шоколад. Сэму ужасно захотелось обнять ее. Кстати, на ее губе осталась пенка от молока… Какая глупость! Ситуация и так сложная. Меньше всего Сэму нужно заводить роман с вдовой. Он всячески избегал эмоциональной привязанности. Помимо того что она вынашивает его ребенка, эта женщина неотвратимо влечет его. — И что они тебе сказали, когда ты сообщила, что уезжаешь? — спросил он, поспешно возвращаясь к разговору. Она пожала плечами: — Совсем немного. Если честно, мне кажется, я избавила их от необходимости просить меня уйти. — А если бы не было меня, где бы ты стала ночевать? Она снова беспомощно пожала изящными плечами: — Понятия не имею. Как я сказала, я не особенно о чем-то задумывалась. Я просто знала, что должна уйти. Где-нибудь пристроилась бы. Кому какая разница, куда бы я пошла? Сэм с удивлением отметил, что ему не все равно, куда пошла бы Эмелия. Он убедил себя, что беспокоится о ней как о беспомощной беременной женщине. Думать иначе он себе позволить не мог. — Итак, — грубо проговорил он, поднимаясь, — пошли, я покажу тебе твою комнату. Мы можем поговорить завтра. Он провел ее наверх по широкой лестнице с невысокими ступеньками и изящными изогнутыми перилами в спальню. Это была незаурядная спальня. Шелковые портьеры на окнах, красивый старинный ковер на полу и кровать из латуни и железа, окрашенная в кремовые цвета. Кровать с множеством подушек казалась такой уютной и пробуждала фантазии. Эмелия едва не расплакалась. Ну, она могла расплакаться по множеству поводов, но эта кровать просто переполнила чашу ее терпения. Сэм поставил чемодан Эмелии на пухлую оттоманку у изножья кровати и открыл дверь, показывая гостье ванную комнату. — Эта ванная совмещена со спальней, которую я сейчас использую. Но каждая из дверей запирается. Просто не забудь открыть ее, когда уйдешь. — Не забуду. — Если тебе что-нибудь понадобится, только крикни. Я буду поблизости. «Не то слово», — подумала она, мельком взглянув на дверь ванной комнаты. — Спасибо за все, Сэм. Он отрывисто кивнул и вышел. Дверь закрылась с легким щелчком, и Эмелия обхватила себя руками и оглядела комнату. Красивая спальня с дорогой и уютной мебелью. Почувствовав, как к горлу подступает рыдание, она взяла себя в руки. Плакать она не станет. У нее все будет хорошо. Эмелия приняла ванну, немного нервничая по поводу второго входа, затем отперла дверь в комнату Сэма и повернула ключ в замочной скважине своей двери. Забравшись на прекрасную мягкую кровать, она с удовольствием ощутила под собой постельное белье из тончайшего хлопка и укуталась в легкое как облако стеганое одеяло. Выключив свет, она закрыла глаза и приготовилась спать, но сон не шел к ней. Мысли беспорядочно кружились в мозгу, ее мучили противоречивые эмоции. Спустя какое-то время она услышала шаги и увидела полоску света под дверью, ведущей в ванную комнату. Эмелия просто лежала и смотрела на полоску света, слушала, как течет вода. Потом Сэм повернул ключ в замочной скважине на ее двери и выключил свет. Наступила тишина. Как странно, отец ее ребенка укладывается спать в соседней комнате, а она почти ничего о нем не знает, за исключением того, что он очень любит брата и был готов подарить ему ребенка. Но подарок, так сказать, сменил адресата и теперь принадлежит Эмелии. И теперь Сэм заботится о ней и дает время решить, как поступать дальше. Она коснулась рукой живота, словно защищая ребенка от всего этого хаоса. Что с ними будет? Куда они пойдут? Удастся ли ей обеспечить им счастливую жизнь? — Я люблю тебя, малыш, — прошептала она. — Все будет хорошо, вот увидишь. Я позабочусь о тебе, не бойся. Мы выживем. Как Эмелия ни старалась сдерживаться, но слезы потекли по ее лицу. Сэм слышал, как плачет Эмелия, но ничем не мог ей помочь. Она горюет о ребенке, которого у нее никогда не будет; о мужчине, которого навсегда потеряла. Ему, Сэму, нет места в ее сердце. Он не знал, каким образом сумеет ее защитить, какую помощь она согласится от него принять. Дать ребенку свою фамилию? При мысли об этом у него скрутило живот, и он поспешно отмахнулся от этой идеи. Только не это. Однажды он женился на беременной женщине, но брак не принес ему ничего, кроме страданий. Однако на этот раз все иначе. Он уверен в том, что Эмелия вынашивает его ребенка. Ему придется ей помогать, он не сможет видеть беременную женщину страдающей. Но его чувства к ней совершенно неуместны. Сэм едва не рассмеялся — разве не уместно испытывать влечение к женщине, которая вынашивает твоего ребенка? При нормальных обстоятельствах — нет, но сложившиеся обстоятельства нормальными не назовешь, и он не намерен позволять себе поддаваться соблазнам. В Эмелию слишком легко влюбиться. Вот так он и лежал в своей комнате, слушая душераздирающие приглушенные всхлипывания Эмелии. Ему хотелось пойти к ней, хотя он и понимал, что не должен этого делать. Ведь она плачет не из-за него. Она оплакивает Джеймса, и Сэм ничем не сможет ей помочь. Когда Эмелия проснулась, солнечные лучи уже пробивались сквозь щели в портьерах. Выбравшись из кровати, она прошла к окну, раскрыла шторы и увидела, что все купается в теплых и ласковых лучах солнца. Великолепный день. Вдали, за садом и лужайкой, она увидела плавные изгибы полей, огороженных древними живыми изгородями. То там, то здесь высились небольшие рощицы деревьев. Эмелия напомнила себе, что ей следует подумать о своем будущем, а не наслаждаться видами из окна. Кроме того, она умирает от голода. Взяв одежду, она отправилась в ванную комнату. На всякий случай она постучала в дверь. Ванная комната оказалась пустой, но коврик был мокрым. Эмелия поняла, что не слышала, как Сэм принимает душ. Она понятия не имела, который час, но в животе у нее урчало от голода. Приняв душ за рекордно короткое время, она достала из чемодана красивый свитер и джинсы с растягивающейся вставкой на животе. Замазав тональным кремом круги под глазами, она быстро накрасила ресницы, нанесла блеск на губы и отправилась на кухню. Дейзи была там, стуча хвостом о дверцы буфета в знак приветствия. Погладив собаку, Эмелия выпрямилась и обнаружила Сэма, который непринужденно сидел напротив нее, покачивая кружку в больших натруженных руках. На нем были потертые сексуальные джинсы и выцветшая рубашка для регби. Этот его образ кардинально отличался от учтивого и утонченного вчерашнего, но показался ей намного более привлекательным. Он улыбнулся ей, и ее сердце екнуло. — Привет. Как спалось? — спросил он немного хриплым голосом. — Хорошо. Удивительно хорошо. Постель — настоящее блаженство. — Хорошо, да? Проголодалась? — М-м-м. У тебя есть здоровая пища? Его губы дрогнули. — Например? Она пожала плечами: — Хоть что-нибудь. Но только не шоколад и не кофе! — А куриные яйца считаются здоровой пищей? — Из какой они местности? — Из моей! — Она округлила глаза, и Сэм рассмеялся. — Здесь все держат кур. — Здесь никого нет, — уточнила она, но он покачал головой: — Здесь полно людей, до деревни одна или две мили. У меня имеется домашняя ветчина, колбаса, грибы, помидоры… — Стоп! — сказала она, смеясь, и он почувствовал, как у него засосало под ложечкой. — Я говорила о здоровой пище! — Она здоровая. Хлеб из местной пекарни, масло деревенское. — Сейчас ты скажешь мне, что выращиваешь кофе, а я знаю, что это ложь. Он почувствовал, как уголки его губ изогнулись в усмешке. — Кофе из Колумбии. Все-таки будешь кофе? Честно говоря, я завтракал три часа назад и с радостью присоединюсь к тебе. Назовем это вторым завтраком. Эмелия сдалась: — Спасибо, я с удовольствием. «Удовольствие — это ты», — подумал он, с наслаждением разглядывая ее, пока она разговаривала с Дейзи. Волосы светло-каштанового цвета обрамляли ее лицо. Вот она заправила за ухо прядь волос и снова улыбнулась. Боже, какая роскошная женщина! Но он не должен нахально пялиться на беременную, которой дал прибежище. Сэм твердо напомнил себе, что она по-прежнему горюет по своему мужу. — Спасибо. Еда была замечательной. — Хорошо. Тебе следовало подкрепиться. И ты поела овощей. — Ага, жареных. — Едва ли их назовешь жареными, они потушены в оливковом масле, содержащем витамины. — Да, мамочка, — поддразнила она его, и он задался вопросом, не следует ли его арестовать за мысли, которые приходят ему в голову. Улыбка Эмелии пробуждала в нем совсем не платонические чувства. Катастрофа! Ведь он не должен влюбляться, особенно в беременных. В настоящее время Сэм вступал с женщинами в отношения, не требующие обязательств, где никто из партнеров не строил иллюзий и не разочаровывался. — Еще кофе? — Нет, спасибо. Отодвинув стул, он подошел к плите. Эмелия задумчиво за ним наблюдала. Она ощущала, как что-то изменилось: между ними возникло некое притяжение, отчего она затаила дыхание и почувствовала себя легкомысленной. Объяснив свою реакцию гормональной перестройкой организма, она отвела взгляд от его джинсов. — Сэм, мне нужно принять решение, — твердо сказала она, и он посмотрел на нее через плечо: — По какому поводу? — Куда идти. Он снова присел, держа в руке кружку, и внимательно посмотрел в ее глаза невыразительным взглядом: — Незачем спешить. — Ну, спешить нужно. Мне следует где-то поселиться и найти доктора. Еще мне необходимо найти дом и работу. — Есть какие-нибудь идеи? Эмелия грустно улыбнулась. Идей у нее не было. — Ни одной, но я не могу оставаться здесь на неопределенный срок. Я обязана сделать несколько телефонных звонков. Я должна связаться с матерью, хотя не смогу у нее остановиться. Она живет в Чешире в крошечном коттедже с моим отчимом, который не слишком обрадуется, когда я появлюсь на пороге с ребенком на руках. Это может нарушить их мирное существование. И в любом случае я слишком взрослая, чтобы жить с матерью. Сэм едва заметно нахмурился, разглядывая узоры на деревянной столешнице и проводя по ним пальцем: — Не торопись, Эмелия. Оставайся здесь столько, сколько захочешь. Тебе нужно многое обдумать. Возможно, нам придется принимать решение вместе, учитывая сложившиеся обстоятельства. Ее глаза наполнились слезами, она посмотрела в сторону, чтобы Сэм их не заметил. — Ты прав. Мы должны будем подумать вместе. Я просто терпеть не могу навязываться… — Ты не навязываешься, — решительно сказал он. — Я рад твоему присутствию. — Правда? Он снова нахмурился и с задумчивым видом встретил ее взгляд. — Да, — произнес он, затянув паузу. — Ситуация не идеальна, но мы должны найти решение ради ребенка и нашего душевного равновесия. Поэтому, Эмелия, я буду рад тому, что ты и ребенок пробудете у меня столько, сколько тебе потребуется. — Спасибо, — хрипло сказала она. Ее переполняли эмоции. Словно поняв это, он продолжил: — Так, у тебя совсем нет никаких идей? Она покачала головой: — Никаких. Ну, мыслей много, но ни одной конструктивной идеи. В клинике ЭКО сказали о компенсации, но я не знаю, какой она будет и когда я ее получу. Поэтому мне придется подыскать работу. Пойду работать учителем. Он слегка нахмурился: — Ты беременна. — Ну да, а я и не заметила! — Она округлила глаза, и он тихонько вздохнул: — Эмелия, тебе будет трудно. Когда ты в последний раз давала уроки? Вероятно, тебе понадобится собрать необходимые документы, а на их получение уйдет несколько недель. К тому времени, когда они будут готовы, наступят летние каникулы. И в настоящее время на рынке вакансий шаром покати, даже если не брать в расчет твое… положение. Она на миг закрыла глаза. Не нужно ей рассказывать о том, в каком положении она оказалась. — Сэм, я способная и сильная. Я справлюсь с любой работой. У меня всего девятнадцать недель беременности. Многие женщины, если требуется, работают до самых родов. — Но тебе это не требуется, поэтому ты могла бы остаться здесь и вести себя благоразумно. Она безучастно смотрела на него. — Компенсацию выдадут через несколько недель. Вероятнее, через несколько месяцев. — Еще одна причина остаться. Я уверен, мы справимся, — сухо сказал он. Нет, Эмелия не справится, если ее и дальше будет так тянуть к Сэму! Она встретила его взгляд. — Без денег мы не выживем. Я не могу тебя объедать, Сэм. И потом, что я стану делать целыми днями? — Она старалась рассуждать логически, но ее охватывала растущая паника. — Я не могу просто сидеть на месте. Разве это благоразумно? До родов мне осталось больше четырех месяцев. Я должна чем-нибудь заняться, чтобы заработать денег на собственные нужды. Сэм внимательно посмотрел на ее лицо и заметил беспокойство, которое она старалась скрыть. Задавая свой вопрос, он знал, что пожалеет об этом. — Ты умеешь готовить? — Готовить? Зачем? Он пожал плечами, уже сожалея о том, что спросил, и пошел на попятный: — Пришла в голову идея. Я подумал, ты сможешь заработать, готовя еду. Но занятие не слишком приятное, поэтому забудь об этом. Он нахмурила брови: — Готовить для тебя? Нет, ты прав, занятие не слишком приятное, тем более что готовлю я ужасно. И в любом случае недавно я давала уроки, чтобы не сойти с ума от безделья, поэтому мои документы, скорее всего, еще действительны. Может, в одной из местных школ мне удастся получить работу. Сэм понимал, что держать Эмелию под контролем не получится. Странно, но он почувствовал и облегчение, и сожаление одновременно. — Расскажи мне о саде, — неожиданно произнесла она, вторгаясь в его тревожные мысли. — Кто за ним ухаживает? Он рассмеялся, обрадовавшись тому, что хоть на минуту удастся переменить тему разговора: — Никто. Разве это не понятно по сорнякам, заполонившим все кругом? — Ты пытался кого-нибудь найти? Он пожал плечами: — Парень из соседней деревни время от времени ухаживает за садом, когда он совсем зарастает. И… сегодня я постриг траву, только сперва мне пришлось чинить косилку. Я на что-то налетел. — На что-то? Он снова пожал плечами: — Какая-нибудь ветка. Кто знает? Тут же заросли. — Какова площадь твоих владений? Он пожал плечами: — Пятнадцать акров неухоженной земли. — Она округлила глаза, и он поспешно прибавил: — Есть еще старый сад с клумбами, огород и садовая живая изгородь. Это мои любимые места, хотя и они заросли сорняками. И потом имеется дорожка, вдоль которой растет золотой ракитник, и полуразрушенная старая оранжерея. Остальное — парковые насаждения или когда-то ими были. Годами никто не ухаживал за ними, и они одичали. — Мы можем на них взглянуть? — Да. Пошли, я покажу тебе, если ты заинтересовалась. Дейзи всегда рада прогулке. — Отодвинув свой стул, он вывел Эмелию через парадную дверь на солнечный свет. Дейзи бежала впереди, пока они прогуливались по узенькой дорожке на верхней площадке террасы, мимо клумб, которые давно нуждались в уходе, до кривой старой двери в высокой кирпичной стене в конце террасы. Открыв скрипучую дверь и, придерживая ее плечом, Сэм провел Эмелию в самый удивительный сад, который она видела в своей жизни. Глава 3 Несомненно, сад был запущенным и заросшим сорняками, но, несмотря на весь этот хаос, Эмелии удалось понять, что когда-то он был очень красив. Старые кусты роз, окаймленные широкими бордюрами, были усыпаны бутонами, некоторые из которых уже начали распускаться. Вот-вот готовилась расцвести персидская сирень, из буйных зарослей вечнозеленых растений протянувшая свои ветви к солнцу. Эмелия закрыла глаза и отдалась во власть ощущений: тихое жужжание пчел, рычание трактора где-то вдали, лай собаки, чистое и нежное пение черного дрозда. Где-то совсем рядом прокричал петух. Вероятно, он принадлежит Сэму. Это кукареканье она уже слышала сегодня рано утром. По-прежнему с закрытыми глазами, Эмелия глубоко вдохнула и с удовольствием почувствовала аромат свежескошенной травы и головокружительную сладость цветущей калины. В саду было намного теплее, чем за его пределами; стены исполняли защитную роль и создавали благоприятный микроклимат для нежных растений. — Прекрасно, — задумчиво сказала Эмелия, снова оглядываясь, словно стараясь захватить все впечатления сразу. — Настоящий таинственный сад. — Только в беспорядке. — Он усмехнулся, но она покачала головой: — Это просто сокровище, Сэм. Некоторые розы явно сортовые, их нужно лишь обрезать и немного подкормить, и они снова будут великолепны. — Но на все это нужно время, а я занимаюсь домом. Это важно, иначе обвалится крыша. — Ой… — Она улыбнулась и посмотрела в его глаза, снова задаваясь вопросом, унаследует ли ее ребенок их неповторимый цвет и глубину. — Эмили говорила, что ты немного сошел с ума, раз купил этот дом, — произнесла она, пытаясь привести мысли в порядок. Губы Сэма изогнулись в улыбке. — Она так говорила? — Он оглядел увядшую красоту дома и сада, потом неторопливо произнес: — Вероятно, она права, но мне здесь нравится. Дом я купил на аукционе. Я лазил по Интернету, подыскивая недвижимость, потом увидел этот дом. Оказалось, что он выставляется на аукционе именно в тот день. Я быстро съездил сюда, осмотрел все и сделал ставку. Пришлось за него побороться. — Я не удивлена, — понимающе улыбнулась она. — Роскошный дом. Значит, ты осмотрел его лишь мельком? — Да. У меня было всего десять минут, чтобы решить, буду я его покупать или нет. Но говорят, решение о покупке дома принимается в течение первых одиннадцати секунд. У меня это заняло еще меньше времени. Я решил купить дом сразу, как только в него вошел, хотя на крыше обнаружилась сухая гниль, на стенах спален были следы от протекающей крыши, повсюду царили хаос и запустение. Но мне понравилось. Я стал наводить в доме порядок, шаг за шагом, и вот стали годной к использованию кухня, ванная комната и пара спален, а также комната с камином, где можно посидеть вечерком. Я переехал сюда и стал разрабатывать проект коттеджа. — Коттеджа? — удивленно спросила она. — Почему было сперва не отреставрировать дом? Они прохаживались по тропинкам между клумбами, и Эмелия с удовольствием любовалась невысокой живой изгородью из лаванды. — Мне нужен был коттедж для гостей. Он почти закончен, и теперь я должен снова заниматься домом. Еще куча дел, на выполнение которых требуется много времени. Эмелия вновь посмотрела на старинный особняк, и у нее дыхание перехватило при мысли о том, каковы должны быть расходы на его содержание и ремонт, не говоря уже о реконструкции. — Должно быть, это стоит кучу денег. У тебя хорошая работа или ты богатый наследник? Он уныло и немного цинично рассмеялся: — Нет, я не богатый наследник, но я упорно работаю. Сейчас у меня несколько фирм и стабильный доход. Но если честно, у меня пропал интерес к такому образу жизни. — Итак, ты все бросил и сбежал в деревню? По какой-то причине улыбка не коснулась его глаз. — В значительной степени. Я бросил не все, но ушел с передовой, если так можно сказать. Взял передышку и ремонтирую дом. Дел невпроворот, но мне нравятся трудности. Теперь я знаю в этом доме каждый укромный уголок и трещинку, и он становится частью меня. Работа ужасно тяжелая, но ведь говорят же: то, что нас не убивает, делает нас сильнее. А потом, я делаю только то, что умею. Как только будет готов проект, приедет команда специалистов. — Он остановился у деревянных ворот. — Хочешь познакомиться с курами? Она тихонько рассмеялась, и он почувствовал, как его охватило желание от ее мелодичного смеха. Безумство. Эмелия беременна, а он испытывает к ней физическое влечение. — Нам точно надо знакомиться? — Когда Сэм равнодушно взглянул на нее, она прибавила: — Курам? Он одарил ее неуверенной улыбкой: — Так ты, вероятно, будешь меньше обижаться на них, когда они снова разбудят тебя ранним утром. — Возможно, ты прав. Она снова рассмеялась, и опять Сэму стало неспокойно. — Пошли, Дейзи, — сказал он, похлопав по ноге. — Зачем тебе куры? — спросила Эмелия. — Не проще покупать куриные яйца в магазинах? Сэм рассмеялся: — Намного проще, учитывая то, что куры почти не несутся. Но я унаследовал их вместе с домом и в момент слабости дал им клички. Поэтому, как я полагаю, они останутся со мной до тех пор, пока их не сожрет лиса или они не испустят дух, — уныло признался он, отчего Эмелия улыбнулась и сексуально наморщила носик, а у него перехватило дыхание. Улыбка Эмелии стала неуверенной, когда Сэм почему-то нахмурился, глядя на нее. Или он просто стесняется своей сентиментальности? Молодая женщина не знала наверняка. — Пойдем, мы тебя познакомим, — сказал Сэм и внезапно свернул в огород, находящийся в стороне от дома. — В этом году я снова хочу посадить овощи, — произнес он. — Понимаю, что кажусь полным идиотом, но мне нравится их выращивать, — искренне прибавил он. Эмелия наблюдала за курами, с довольным видом расхаживающими по грядкам. Да, овощи и куриные яйца явно не вносили значительного вклада в бюджет. Она задумчиво оглянулась на дом. — Он, вероятно, был изумительным в прежние времена, — тихо сказала она, и Сэм кивнул. Выражение его лица смягчилось, когда он посмотрел в ту же сторону. — Да. И я хочу вернуть его к жизни. У меня столько планов, однако на все требуется в два раза больше времени, чем задумаешь. Но однажды я все закончу, и дом снова станет фантастически красивым. — В его глазах появилось скрытое волнение, напомнившее Эмелии о Джеймсе. Он тоже был полон дерзких планов и безумных идей. Они столько всего планировали, но их мечты превратились в пыль. Сэм пошел вперед, и Эмелия через мгновение присоединилась к нему. Теперь он не казался ей таким самоуверенным и решительным, как прежде. Он выглядел одиноким. Казалось, он обустраивает семейное гнездышко, в котором ему суждено жить в одиночестве. — Мне следует сделать несколько телефонных звонков, решить, чем заняться и куда пойти, — задумчиво сказала Эмелия, сидя за столом на кухне. Сэм нахмурился. — Почему бы тебе не пойти в деревню, не найти начальную школу и не выяснить, нет ли в ней вакансий для учителей на временную работу? — поинтересовался он, надеясь, что таким образом ему удастся удержать Эмелию рядом с собой. — Возможно, им понадобится замещающий учитель, и тебе удастся заработать немного денег до того, как ты получишь компенсацию. — Хорошая идея, — неторопливо произнесла она. — Может, мне удастся найти маленький коттедж или съемное жилье вблизи школы, в котором я поживу какое-то время после рождения ребенка. Это позволит нам с тобой лучше узнать друг друга. Если мы намерены вдвоем принимать участие в судьбе ребенка… если… Тогда мы обязаны хорошо знать друг друга. Что скажешь? — Да. — Он задумался о том, что получится, когда он узнает Эмелию лучше. Станет ли ему легче или сложнее? — И — мы будем. — Что? — Будем принимать совместное участие в судьбе ребенка. Я говорю серьезно. Я не откажусь от обязательств. — Но ты этого не хотел, Сэм. Ты ведь не планировал заводить ребенка, тем более таким способом. Мужчина тихо вздохнул: — Этого не хотел ни один из нас, Эмелия, но случилось то, что случилось, и мы должны найти способ решения проблемы. Мне нравится твоя идея подыскать жилье недалеко от моего дома, по меньшей мере до рождения ребенка. Поэтому, несомненно, отправляйся в начальную школу и поговори с администрацией. Может, они найдут для тебя работу, а потом мы начнем думать о том, где ты будешь жить. Она кивнула и медленно поднялась: — Куда мне ехать? — Сразу за воротами повернешь налево и попадешь в деревню. На дороге есть знаки и указатели. Ты не заблудишься. В школе не оказалось ни одной вакансии. Директор оказалась милой и обходительной женщиной, однако учителя в школе в данный момент не требовались. — Я запишу номер вашего телефона, но не думаю, что смогу помочь, — предупредила она Эмелию. На обратном пути молодая женщина думала об огромном старом доме и о Сэме, который всем занимался в одиночку. Въехав в ворота, она увидела его работающим на небольшом тракторе. Она остановила автомобиль и подождала, пока он сменит направление и поедет в ее сторону. — Привет. Как дела? — спросил Сэм, выключая двигатель. Опершись руками о руль, он внимательно смотрел на нее. — Директриса была очень мила, но сейчас у них нет вакансий. — А в перспективе? Она покачала головой, жалея, что не может сообщить Сэму другие новости. Ведь он прав — они должны находиться рядом друг с другом, чтобы выстроить отношения. Если их общение можно так назвать. — Вот что… Я почти закончил работу. Почему бы тебе не пойти в дом и не поставить чайник? Я приду через пару минут, и мы поговорим за чашкой чая. Дверь черного хода незаперта. Она кивнула. Припарковавшись, она вышла из машины и направилась в дом, где ее приветствовала Дейзи. Обняв собаку, Эмелия поставила чайник и стала ждать. Верный своему слову — что было типично для Сэма Хантера, как она уже заметила, — он появился на кухне через несколько минут. — Чай или кофе? — спросил он. — Кофе, пожалуйста, если можно. Я собиралась его приготовить, но не нашла, только чай без кофеина. — Кофе в холодильнике, — произнес Сэм, — но он тоже без кофеина. Это все, что у меня имеется. — Значит, без кофеина. Я не хочу, чтобы ребенок начал буянить. — Теперь я едва ли употребляю кофеин. Однажды я попал из-за него в больницу. Это одна из причин, почему я уехал из города. — Кофеин? — спросила заинтригованная Эмелия. — Дозы, которыми я его употреблял, чтобы не спать и быстрее восстановиться после перелета через несколько часовых поясов, чтобы работать сверхурочно. Я выпивал по нескольку больших чашек крепкого кофе в день, спал по три часа в сутки и разъезжал по всему миру. Пройдя обследование в кардиологической клинике, я понял, что убиваю себя и даже не знаю наверняка для чего. — Поэтому ты купил этот дом. Он усмехнулся: — Точно. Меня выписали сразу же, как только выяснилось, что у меня не было инфаркта. Я оказался дома, в собственной квартире, где стал буквально бросаться на стены, ибо мой организм требовал дозу кофеина. Я стал искать альтернативу. И нашел. И теперь я работаю — как физически, так и умственно, сплю не меньше шести часов в сутки, за исключением экстренных случаев, и не употребляю кофеин. «Но вчера Сэм выпил двойной эспрессо. Экстренный случай? Ах да…» — Сэм, почему ты не женат? — внезапно спросила Эмелия, не подумав, и он вдруг затих, держа руку на чайнике. — А должен? — Не знаю, — осторожно сказала она. — У тебя большой дом, который так подходит для большой семьи. Очевидно, ты не безразличен к детям, иначе не стал бы помогать своему брату обзавестись ребенком. Возможно, ты был женат, но неудачно. Я просто… Ты ведь отец моего ребенка. Может, мне следует знать? — неуверенно закончила она. Он не ответил сразу, а лишь заполнил водой кофейник и потянулся за двумя большими кружками. Все это время Эмелия упрекала себя за то, что не держала язык за зубами. Но вот Сэм наконец заговорил. — Я почти был женат, — вымолвил он. — Но… у нас ничего не получилось. Она лгала. Говорила, что беременна от меня. — Она не была беременна? — О, она была. Но не от меня Я в один момент потерял все: жену, ребенка… семью. Все оказалось ложью. У Эмелии защипало глаза. — Это ужасно, — тихо сказала она, и он грустно рассмеялся: — Да уж, веселого мало. Поэтому сейчас я, скажем так, немного осторожничаю и больше ничего не принимаю на веру. — Извини, — пробормотала Эмелия. — Мне не следовало спрашивать. Просто этот огромный дом… Кажется необычным то, что ты живешь здесь один. — Все отлично, меня все устраивает, — произнес он, но прозвучало неубедительно. — Итак, хватит обо мне. Расскажи о себе, Эмелия. — Он присел за стол и пододвинул ей кружку. — Каков твой следующий шаг? — Я не знаю, — тихо сказала она, стараясь думать о себе, а не о Сэме, которого так жестоко обманули. Неудивительно, что иногда он замыкается в себе. — В деревне школ немного. Возможно, мне лучше искать работу в городе. — В радиусе нескольких миль городов нет. — Значит, поеду дальше. Может, вернусь в Чешир… — Нет! Ты собиралась жить поблизости до рождения ребенка, а также примерно год после его рождения. Эмелия, мы договорились. Разве она упоминала о годе после рождения ребенка? — Нет, не договорились, Сэм, мы просто это обсуждали. И если здесь нет работы, я должна уехать, иначе не смогу оплачивать аренду жилья. — Если только ты не поселишься в коттедже. Она нахмурилась: — Который строишь ты? — Да. — Но это дом для твоих гостей. — Я думаю, гости подождут, — сухо сказал он. — Тебе нужно где-то жить, так почему не там? Она тряхнула головой. Слишком удобно. Слишком легко. Слишком… близко. Неизвестно почему Эмелию охватила паника. — Нет. И в любом случае я могу захотеть поселиться рядом со своей матерью. — Но я не смогу видеться с ребенком, если ты будешь жить в другом конце страны! Меня совсем не устроят визиты по уик-эндам и так далее. Это несправедливо по отношению ко всем нам. Я хочу быть с ребенком каждый день, забирать из школы, нянчить его, разделять вехи его жизни. Для меня это многое значит. Я хочу находиться неподалеку, Эмелия. Я должен быть рядом. — Разве? А если я не захочу? — упрямо сказала она, чувствуя, как захлопывается ловушка. — Что, если мой образ жизни и независимость для меня важнее того, что удобно для тебя? Мне жаль, что ты расстался с мечтами о семье, Сэм, но я не являюсь частью твоей мечты. И мы говорим не только о тебе, но и обо мне. Ты будешь вмешиваться в мою жизнь, я буду вмешиваться в твою… — Чепуха! — Он резко вздохнул и запустил пальцы в волосы. — Слушай, извини. Я не пытаюсь вмешиваться в твою жизнь, но ребенок определенным образом нас свяжет. Поэтому давай попробуем найти разумное решение. — Какое? У меня закончились идеи, Сэм, но я должна жить. И я не принимаю подаяния. Брайан и Джулия содержали меня, и мне это было ненавистно. Я не стану жить так снова лишь потому, что ты обладаешь неуместным чувством ответственности. — Оно не неуместно, и нет никаких подаяний, — решительно произнес Сэм. — Коттедж пустует. То, что я предлагаю, разумно. — Ты имеешь в виду, что я веду себя неразумно? — прорычала она, и он понял, что она по-настоящему разозлилась. «Похоже, сейчас компромисса достигнуть не удастся», — подумал Сэм и, поднявшись из-за стола, поставил кружку в раковину. — Хватит, — категорично заявил он. — Ты выглядишь уставшей. Иди и отдохни, пока я сделаю несколько телефонных звонков. Позже поговорим. — Кому ты будешь звонить? Он выгнул бровь: — Ты хочешь отслеживать мои телефонные разговоры? — Нет. Я не хочу, чтобы ты добивался своего у меня за спиной. — Через десять минут у меня назначена конференция, поэтому я буду в кабинете и не хочу, чтобы меня беспокоили. Она покраснела. Он заметил, как она смутилась. — Извини. Ты прав, нам нужна передышка. Я не стану тебе мешать, — тихо сказала она и удалилась в небольшую гостиную. Черт побери, теперь Сэм чувствовал себя виноватым! Он сходил в свой кабинет за книгой, которую нашел когда-то в доме, и предложил ее Эмелии в качестве примирения. — Вот. Здесь оригинальные схемы разбивки розария, — сказал он ей. — Я подумал, ты захочешь посмотреть, раз заинтересовалась садом. Эмелия встретила его взгляд, мгновение молчаливо смотрела на него, потом протянула руку и взяла книгу. — Спасибо, — тихо и вежливо произнесла она и повернулась к нему спиной. Устроившись в углу дивана, молодая женщина открыла книгу. Сэм понял — ему дали понять, что пора отправляться восвояси. И его это вполне устраивало, ибо оставаться с ней наедине было труднее, чем он предполагал. Его неудержимо тянуло к Эмелии. Она казалась ему невероятно привлекательной. Безумие. Он не позволит воображению лишить его рассудка. То, что произошло с ним однажды, не повторится. В его запястье уткнулся холодный мокрый нос. Подняв руку, он нежно погладил уши Дейзи. — Все хорошо, дорогуша, — тихо произнес он. — Я просто немного сошел с ума. Тихо тявкнув, собака вопросительно посмотрела на входную дверь. «Судя по выражению лица Эмелии, она просидит над книгой не менее нескольких часов, — подумал Сэм, — поэтому я преспокойно могу погулять с собакой в саду». Прихватив любимый мячик Дейзи, Сэм открыл дверь черного хода. Час игры с собакой успокоил его. Он практически перестал думать об Эмелии… И тут он увидел ее. Стоя на тропинке около клумб, она пристально разглядывала неухоженные живые изгороди. Сэму хотелось разгладить морщинки на ее лбу, прикоснуться к ним губами… А потом он возьмет ее лицо в ладони и поцелует ее… «Перестань», — мысленно приказал себе он. — Мы как раз гуляем, — сказал Сэм, а Дейзи подбежала к Эмелии и лизнула ей руку. Молодая женщина настороженно встретила его взгляд: — Можно мне с вами? Он молча смотрел на нее, задаваясь вопросом, как вежливо объяснит ей, что старается избегать ее общества, дабы не свихнуться. Но ему, как назло, ничего не приходило в голову. — Конечно, — сказал он. Эмелия улыбнулась, отчего он снова потерял покой. Сэм вел себя как сумасшедший. Эмелия не сразу поняла, во что ввязалась, однако послушалась, когда он, велев ей вести себя тихо, потащил ее в непролазные заросли. Она, не возражая, шла за ним до тех пор, пока он не остановил ее и не прижал палец к губам. Из леса вышли олени. Они наблюдали за ними до тех пор, пока животных что-то не спугнуло и они не растворились среди деревьев, словно тени. — Красивые, — пробормотала Эмелия, и Сэм усмехнулся: — Они обладают огромной разрушительной силой, по ночам носятся со скоростью ракеты, особенно в сезон спаривания. Считается, что в деревне царит тишина, но олени, лисы, барсуки и совы создают достаточно шума. Да еще и птицы начинают распевать в четыре часа утра, не говоря уже о петухах. Проснувшись на рассвете, я уже не могу уснуть. Поэтому я заранее извиняюсь, если потревожу тебя, когда буду в пять утра принимать душ. Проснувшись, я не залеживаюсь в кровати. Она задалась вопросом: чем он может заниматься в пять утра? Может, бизнес? И все равно жуткая рань. — Обо мне не беспокойся. Из-за беременности я сплю как убитая, — сказала Эмелия и за секунду до того, как он отвел взгляд, увидела в его глазах вспышку желания. Неужели? Не может быть. Ведь она беременна! С какой стати его должна привлекать беременная женщина? Вернувшись в дом, Эмелия устроилась в гостиной на диване с Дейзи и книгой об обустройстве сада и стала ждать, когда перестанут болеть ноги. Вот так она и сидела, лениво поглаживая собаку, когда в гостиную вошел Сэм: — Хочешь чашечку чая? — Я приготовлю, — сказала она, привстав, но он нахмурился: — Нет. Я измучил тебя. Ты выглядишь уставшей. С этими словами Сэм ушел и вернулся через пару минут, неся поднос с чаем и шоколадным печеньем. Присев, он мгновение молча смотрел на свою чашку. — Я собирался спросить тебя о твоих вещах, — резко произнес он без всяких предисловий. — Ты хочешь, чтобы их сюда отправили, или желаешь забрать их самостоятельно? Она задумалась, и Сэм заметил ее неуверенность. — Я должна забрать их сама. Как ты считаешь, можно? Я сложила бы их в доме, вещей у меня не так много. — Отлично. — Он поджал губы. — Я не предлагал бы тебе забрать вещи, если бы сомневался. В доме полно места, сколько бы вещей ты ни привезла. Я поеду с тобой. Твои вещи поместятся в легковой автомобиль или поедем на машине с прицепом? — Прицеп нам не понадобится. И знаешь, Сэм… Я скажу свекру и свекрови, что ты просто друг. Будет немного слишком, если они догадаются, что ты отец малыша. — Согласен. Когда поедем? Я могу в любое время. — Сэм, а ты рассказал Эмили и Эндрю о случившемся? Он покачал головой: — Нет. Они прилетают завтра. Будет лучше, если я сообщу им эту новость при личной встрече. Хочешь еще печенья? Она улыбнулась: — Нет, но ты ешь, пожалуйста. Тебе придется потрудиться, чтобы стать таким же толстым, как я. — Ты не толстая, ты… — Он умолк, ибо собирался сказать «роскошная». — Беременная. Да, я знаю. — Она умолкла, коснулась рукой живота и едва заметно нахмурилась. — Что случилось? Неторопливая улыбка осветила ее лицо, она подняла глаза и встретилась взглядом с Сэмом. При виде нежного выражения ее лица ком подступил к его горлу. — Ничего не случилось, — тихо сказала она. — Он становится таким активным, что иногда я пугаюсь… — Она слегка покраснела, потом протянула ему руку. — Хочешь потрогать? Со смешанными чувствами Сэм поднялся — ноги внезапно отказались его слушаться — и присел рядом с Эмелией. Взяв его руку, она прижала ее к своему животу, и он почувствовал движение под ладонью. Едва заметное, но не оставляющее сомнений. Его ребенок. Его ребенок растет в животе Эмелии. Сэм пережил невероятно интимное, но шокирующее и приятное ощущение. Выдохнув, он посмотрел в ее глаза, и вдруг оба ощутили потрясающее единение. Не произнося ни слова, Сэм притянул к себе Эмелию и прижался губами к ее волосам. Ребенок снова двинулся под его ладонью, и Сэм улыбнулся, изумляясь ощущению. — Сверхъестественно, — прошептал он. — Да. Сначала это кажется странным, потом замечательным. — Невероятно. Такой кроха и такой сильный… — Он продолжал гладить ее живот, едва не касаясь пальцами ее груди. Сэм понимал, что ситуация с каждой секундой становится все рискованнее. Еще немного, и он ее поцелует. — Похоже, заснул, — произнес он хрипло. — Удивительно, правда? — тихо сказала она, глядя словно бы внутрь себя. — Теперь он кажется таким реальным! Ее глаза наполнились слезами. Сэм зажмурился, не в силах это видеть. Эмелия думает о Джеймсе, никаких сомнений. О мужчине, который мог находиться рядом с ней и чувствовать, как толкается их малыш. Она не думает о малознакомом человеке, с которым благодаря небрежности докторов ее навсегда связала судьба. Никакая компенсация не возместит ей того, что она потеряла. И никоим образом Сэму не удастся исправить того факта, что ее ребенок зачат не от Джеймса. Однако он может сделать ее жизнь легче, заботиться о ней. И он будет любить этого ребенка, потому что это — его ребенок. — Я пойду и немного поработаю с документами, — резко произнес он. Торопливо поднявшись, он покинул гостиную. Глава 4 Следующим утром они отправились забирать вещи Эмелии на большом внедорожнике, который Сэм приобрел, когда купил дом. Он не предполагал, что будет перевозить туда вещи женщины, которая вынашивает его ребенка. Он взглянул на Эмелию, и она одарила его мимолетной улыбкой. Она выглядела напряженной и немного взволнованной, что неудивительно. До дома ее свекра и свекрови было тридцать пять миль. И чем дольше Сэм и Эмелия были в пути, тем беспокойнее она становилась. — Ты уверена, что должна идти? — тихо спросил он, когда остановил автомобиль на улице у дома. — Я постараюсь говорить как можно меньше. Если я открою рот, но выскажу все. Секунду помедлив, он пожал ее руку, а она повернула голову и встретилась с ним взглядом. Ему показалось, будто она раскрыла перед ним самые потаенные уголки своей души. У Сэма перехватило дыхание. — Эмелия, останься в машине, — предложил он. — Позволь мне забрать твои вещи. Просто скажи мне, где их искать. Она отвела взгляд. Предложение Сэма было слишком соблазнительным, но ей следовало сделать это самой. — Мне никогда не придется с ними встречаться снова, — сказала она. — Я справлюсь. В доме ее ждали, хотя Брайан открыл дверь не сразу. Эмелия обрадовалась тому, что сильный, молчаливый Сэм пошел вместе с ней. — Джулии нет, — сухо произнес Брайан. — Она не может тебя видеть. — А ты можешь? — тихо спросила она и тряхнула головой. — Слушай, я не хочу об этом говорить. Я пришла забрать свои вещи, а потом уеду. Кстати, это Сэм, приятель моей подруги. Он поможет мне перевезти вещи. — Не давайте ей поднимать ничего тяжелого, — сказал Брайан, и Эмелия увидела ледяной взгляд Сэма, который тот бросил на Брайана. Брайан побледнел и ретировался на кухню. Почувствовав облегчение, Эмелия в сопровождении Сэма отправилась за вещами. Все оставалось на своих местах, за исключением дневника, наручных часов и шариковой ручки Джеймса. Они исчезли. Но обручальное кольцо оказалось на месте. Этим жестом Джулия будто вычеркивала Эмелию из своей жизни, игнорируя тот факт, что ее сын был женат. Эмелия взяла обручальное кольцо и положила в карман. В конце концов, именно она покупала его Джеймсу. И она не намерена забывать мужчину, которого любила всем сердцем. Когда вещи были собраны и Сэм понес их в машину, Эмелия осталась попрощаться. Она медленно прошла на кухню, где за столом сидел Брайан с вытянутым лицом. — Все забрала? — спросил он, и она кивнула. Затем, несмотря на благие намерения, она не сдержалась и начала говорить. — Она не имела права так поступать ни со мной, ни с ним. И у тебя не было на это права, — тихо сказала Эмелия. — Вы заставили меня пройти через ад, Брайан. Я тяжело переживала уход Джеймса. Ты и Джулия поступили аморально, обманув нас обоих. Вам должно быть стыдно. Он опустил голову: — Нам стыдно. Но мы думали, что ребенок… — Вы думали, что ребенок заменит вам сына. Это доказывает, насколько плохо вы его знали. Никто не сможет его заменить. Он был уникален. Каждый из нас уникален. Вам следовало уважать его неповторимость и продолжать любить его, а не строить планы по поводу того, как сохранить кусочек его плоти ради своих эгоистичных целей… — Повернувшись, чтобы уйти, Эмелия увидела Джулию, которая стояла позади нее с пепельно-бледным лицом. — Эмелия, мне очень жаль, я плохо соображала, — дрожащим голосом сказала она. — Пожалуйста, прости меня. Эмелия медлила. Слишком просто уйти и оставить все как есть. Но Джулия права — они были вне себя от горя, и при подобных обстоятельствах их невозможно винить. — Я постараюсь, — пообещала она честно. — Главное, чтобы вы простили сами себя. Джулия изо всех сил пыталась сдержать слезы. — Я оставила тебе его кольцо, — сказала она. — Подумала, что ты его забыла. Достав кольцо из кармана, Эмелия вручила его Джулии: — Оставьте его себе. Мне оно не понадобится. Когда Эмелия вышла из дома, Сэм помог ей усесться в машину. — Ты в порядке? — спросил он, и она почувствовала, как по ее щеке бежит слеза. — Да, я в порядке, — солгала она, стараясь сдержать слезы до тех пор, пока они не отъедут от дома. Он уселся за руль, завел двигатель, и автомобиль плавно тронулся с места. Эмелия посмотрела в боковое зеркало на удаляющийся из виду дом. Затем сосредоточенно уставилась вперед. Она должна забыть прошлое. Она станет думать о будущем. — Хочешь кофе? — Не здесь. Давай сначала уедем отсюда. Сэм кивнул и сосредоточился на дороге. Когда они выехали за пределы города, Эмелия повернула к нему голову и неуверенно улыбнулась: — Извини. Закончилась эпоха. Нежно глядя на нее, он кивнул: — Я видел, как в дом вошла женщина. Она казалась расстроенной. Это Джулия? — Да. Я наговорила лишнего, но мы все выяснили. Она попросила у меня прошения. — И ты простила? Она едва заметно повела плечами: — Я сказала, что постараюсь ее простить. Не знаю. Я должна продолжать жить, но для этого мне следует ее простить, верно? Простить то, что простить нельзя. — Не знаю, — тихо сказал Сэм. — Иногда следует идти вперед вне зависимости от возможностей. Вернувшись в дом, Сэм отнес вещи Эмелии в ее спальню, не позволяя ей поднимать сумки. Когда она начала их переставлять, он ее остановил: — Оставь их на время. Я умираю от голода, и мы так и не попили кофе. — Ты иди, а я не голодна. — Эмелия… — Пожалуйста, Сэм! — Ее голос надломился, из глаз полились слезы, которые она сдерживала несколько часов. — О, дорогая, — пробормотал он и обнял ее, а она уткнулась лицом ему в грудь. Подведя ее к оттоманке, он усадил ее и, не размыкая объятий, стал осторожно укачивать. Рядом с ним было так приятно и безопасно. Сегодня у Эмелии был ужасный день… — Прости, — прерывисто прошептала она. — Просто мне действительно трудно. Столько воспоминаний… — Не сомневаюсь. Тебе не нужно просить прощения, — резко пробормотал он, гладя ее по голове и жалея, что не сможет уменьшить ее душевные страдания. — Теперь я в порядке. — Эмелия высвободилась из объятий Сэма и смахнула слезы со щек. Он вручил ей бумажный носовой платок и, нахмурившись, смотрел, как она вытирает им лицо. — Что за идиотка! — проворчала она, смущаясь под его взглядом. — Ты не идиотка, — буркнул он, присел перед ней на корточки и взял ее за руки. — Ты смелая и замечательная женщина, и я ужасно горжусь тем, как ты себя сегодня вела. Ты была доброй и благородной, а это нелегко. Она почувствовала, как на глаза снова наворачиваются слезы, и то ли засмеялась, то ли всхлипнула. — Ты можешь на минуту перестать быть со мной таким милым? — запротестовала она. Улыбнувшись, он поднялся. — Конечно. Я умираю от голода. Прекращаем хныкать и отправляемся на поиски еды. Поблизости есть небольшое кафе. Там подается лучший морковный пирог в мире. — Одни бесполезные калории. — Глупости. Это же морковь, — сказал он. — О, ну тогда правильно. Чего мы ждем? — произнесла она и, даже не потрудившись взглянуть в зеркало на свое заплаканное лицо, направилась к лестнице. * * * — Так ты подумываешь о коттедже? Отправив в рот очередную порцию сливок, Эмелия покачала головой: — Нет. Это как-то слишком легко. — Может, и не надо усложнять? Знаешь, ради ребенка… Она встретила его взгляд, и он увидел беспокойство в ее покрасневших глазах. — Жизнь — сложная штука, Сэм. Даже если на первый взгляд кажется приятной и легкой. Она права. Простое порой оказывается сложным, правда — ложью, любовь — обманом. Конечно, нынешняя ситуация не сравнима с той, в которой Сэм оказался с Алисой. Эмелия участливая, добрая и внимательная, а Алиса оказалась холодной и расчетливой стервой. Сэму несказанно повезло, что они расстались. — Итак, ты говорила, что должна показаться гинекологу. Так почему не обосноваться здесь и не заняться этим? — Но, Сэм, я уже наблюдаюсь у врача, и даже если я хочу сменить его, в городе у меня будет больше выбора. И вообще, я должна серьезно все обдумать. — Значит, ты не намерена здесь оставаться? Она вздохнула: — Для этого нужна веская причина. Конечно, Сэм понимал, что он для нее никто. Их не связывают никакие отношения. Однако он все чаще ловил себя на мысли, что хочет эти отношения начать. — Ребенок — веская причина, — произнес наконец Сэм, игнорируя остальные доводы. — Я не шутил, когда говорил о своем желании принимать ежедневное участие в его жизни. Просто подумай об этом. Отказавшись жить здесь, ты можешь все усложнить. Обещай, что подумаешь об этом. — При одном условии, — произнесла она, и он мгновенно насторожился. Алиса тоже отличалась умением ставить ему условия. — Каком? — осторожно поинтересовался он. — Я хочу еще кофе. Захохотав, Сэм махнул официанту. Допив кофе, они приехали домой, и Эмелия сразу же поднялась к себе, чтобы привести комнату в порядок. — Ты справишься одна или тебе понадобится помощь? — спросил Сэм. Эмелия остановилась на лестнице и оглянулась на него. Сэм такой добрый, но она сегодня и так отняла у него достаточно времени. — Я отлично справлюсь, — мягко уверила она его. — Спасибо. — Всегда к твоим услугам. Позови, если я тебе понадоблюсь. Закончив разбирать вещи, она вышла в сад, чтобы насладиться лучами послеобеденного солнца и изучить место для организации розария. По меньшей мере, Эмелия планировала этим заняться, но мысли путались, и она никак не могла сосредоточиться. Выйдя из дома через некоторое время, Сэм обнаружил ее сидящей на скамейке. Он опустился рядом: — Я искал тебя. Звонили Эмили и Эндрю. Они приехали. — Они благополучно добрались? — Да. Они приехали некоторое время назад и едва успели просмотреть почту. Они увидели письмо из клиники и позвонили мне по этому поводу. — Ты сказал им о ребенке? — Да. Я поступил правильно? — Конечно. — Она поднялась. Сидеть на жесткой скамейке было не слишком удобно. — Так когда они приедут сюда? — Через полчаса, может, раньше. — Тогда мне лучше вымыть руки и надеть чистые джинсы. Он улыбнулся и провел пальцем по ее щеке. — Тогда тебе нужно смыть с лица грязь, если только это не новый крем для лица. — Так и есть, — парировала она. — Очень полезно для кожи. Сэм взял Эмелию за руку и внимательно ее оглядел. — Ты работала. — Я пропалывала вокруг кустов роз. Этого не делали годами. — Не нужно перетруждаться. Искоса взглянув на него, Эмелия вытерла руки о джинсы. — Не беспокойся, я не дурочка. — Хорошо. Я поставил чайник. Они уже скоро приедут, я долго тебя искал. — Извини, мне следовало предупредить, чем я собираюсь заняться, но я увлеклась, — призналась она с улыбкой. Он внимательно посмотрел в ее лицо и не заметил в нем прежнего напряжения. Эмелия казалась спокойной. — Не волнуйся об этом. — Он улыбнулся и направился к стеклянным дверям, которые вели в его кабинет. — Пошли, тебе нужно привести себя в порядок. У тебя трава в волосах. — Это часть моего нового имиджа, — лукаво произнесла Эмелия. Сэм почувствовал растущее возбуждение. Эмелия была прекрасна. Солнце ласкало ее кожу, ее глаза сияли, она казалась ему богиней… Сэм решительно закрыл за ними двери. — Когда будешь готова, приходи на кухню, — сказал он, оставляя ее одну. Эндрю и Эмили приехали в тот момент, когда Эмелия спускалась по лестнице. Эмили быстро подошла к ней и обняла, в ее глазах стояли слезы. — О, дорогая, ты в порядке? — Да, все отлично, — ответила Эмелия, чье сердце слегка екнуло от смешанных ощущений, и обняла подругу. — О боже, посмотри на себя! Я сто лет тебя не видела… У тебя уже такой большой живот… — Из глаз Эмили полились слезы. Эмелия прикусила губу. — Не надо. Пожалуйста, не плачь. Прости. — У нее в глазах стояли слезы, она изо всех сил старалась их сморгнуть. — Не извиняйся. Ты не виновата. Мне просто жаль, что ты не забеременела от Джеймса… — Не жалей. Мне нужно кое-что рассказать тебе о том, что стало мне известно недавно. Я ужасно виновата перед тобой. — Передо мной? — Эмили подвела ее к лестнице, и они уселись на нижнюю ступеньку. — С какой стати? — Потому что вы ждали этого малыша! С Сэмом, очевидно, все в порядке, и этот ребенок должен был оказаться вашим… — Перестань. Не нужно себя винить. Эмелия. Всякое случается. Ладно, я не забеременела в этот раз. Но ты потеряла свой шанс навсегда… — Они лгали! — прервала подругу Эмелия и рассказала о том, что узнала о Джеймсе и его родителях. — Какой ужас! — Эмили побледнела, обняла подругу и снова расплакалась. — Тсс, все хорошо, — пробормотала Эмелия и, подняв голову, увидела обеспокоенного Сэма. — Ты в порядке? — проговорил он одними губами, и она кивнула и попыталась улыбнуться. Сэм провел Эндрю на кухню, оставив женщин наедине. — Итак, что ты теперь будешь делать? — спросил Эндрю. — Я имею в виду, у тебя родится ребенок, Сэм, и я знаю, как серьезно ты к этому относишься. Мы много раз говорили об этом. Ты попросишь ее выйти за тебя замуж? — Не говори глупостей! — рявкнул Сэм и запустил обе пятерни в свои и без того взлохмаченные волосы. — Извини, я не хотел на тебя набрасываться. Эти два дня были очень тяжелыми. Нет, я не попрошу ее выйти за меня замуж. Мы почти не знаем друг друга, и она по-прежнему горюет по Джеймсу. — Но даже в этом случае ей понадобится помощь и поддержка, Сэм. — Конечно, понадобится. И я дам их ей. — А ребенку? — И ребенку, несомненно! — рявкнул Сэм, и Эндрю неодобрительно выгнул бровь. Сэм тяжело вздохнул и оперся о стол, снова поставив чайник на плиту, чтобы вскипятить воду. — Извини. Да, я, бесспорно, буду содержать ребенка. Я хочу его воспитывать. Поэтому она не сможет далеко уехать. Я предложил ей поселиться в коттедже. — И ты с этим смиришься? — Придется. Так получилось, что у нас будет ребенок, Эндрю. Я могу уклониться от обязательств, но не хочу. В любом случае расскажи о себе. Хорошо отдохнули? Улыбка Эндрю была грустной, отчего у Сэма заныла душа. — На самом деле хорошо. Мы много разговаривали и решили, что попробуем зачать ребенка примерно через год. Но так было до того, как мы узнали о происшествии в клинике. Ты меня понимаешь. — Эндрю вздохнул и коснулся рукой его плеча. — Честно говоря, мы не уверены, что будем снова пытаться зачать ребенка. Мы подумываем об усыновлении. — Извини. Я столько времени старался свыкнуться с тем, что произошло, и думал только о себе. — Эй, все в порядке, братишка. Заботься о Эмелии и ребенке, а о нас с Эмили позабочусь я. — Эндрю снова прислонился к стене и встретился взглядом с Сэмом. — Как это известие восприняла Эмелия? — Думаю, что нормально. Но в настоящий момент мы часто с ней об этом разговариваем. Она пытается решить, чем хочет заняться, когда получит компенсацию, и мы по-прежнему… — Он умолк, неуверенно улыбнулся Эмелии, вошедшей на кухню с Эмили, и добавил: — Мы обсуждаем, где она будет жить. — Она может пожить у нас, — сказала Эмили, беря с блюда печенье. — Правда, Эндрю? — Конечно, если она захочет, — произнес он, но Эмелия увидела нежелание в его взгляде. — Не захочу, хотя мило с вашей стороны, что вы меня пригласили. — Я предложил ей переехать в коттедж, — сказал Сэм, и у Эмили загорелись глаза. — О Сэм, какая изумительная идея! — воскликнула она, подходя к нему и обнимая. — Я совсем о нем забыла. Ты будешь рядом с ребенком и сможешь постоянно с ним видеться! Это самое идеальное решение. О Эмелия, тебе понравится здесь жить! Коттедж уже готов? Она покачала головой, по-прежнему сопротивляясь: — Понятия не имею. И кроме того, я не уверена, что захочу такой близости. — Почему нет? И в любом случае, куда тебе идти? Если только ты не переедешь жить к нам. Ты предпочитаешь поехать к нам? Ты можешь жить у нас. Тебе не нужно проявлять благородство. — Нет, Эмили, я не проявляю благородства, — мягко произнесла Эмелия. — Вы просто добры. Вы ведь не жаждете поселить меня у себя. Эмили открыла рот, чтобы возразить, затем грустно улыбнулась: — Могут возникнуть трудности. — Конечно. Не глупи, я устроюсь. — Но коттедж… — Оставь ее, Эм, — тихо сказал Эндрю, и его жена кивнула. — Так, ты дожидаешься, пока выкипит вода, или собираешься приготовить чай? — усмехнулась Эмелия. Сэм ответил ей улыбкой, оттолкнулся от стола и стал готовить чай, одновременно задаваясь вопросом — как ей удается вести себя с таким изяществом и достоинством перед лицом сложившихся обстоятельств? — Итак, о коттедже. Эмелия сложила остатки печенья в жестяную коробку, резко закрыла крышку и произнесла: — Что с ним? — Я подумал, не показать ли тебе его. Она прикусила губу. — Не уверена. Я не смогу платить тебе арендную плату, Сэм, и потом, он тебе понадобится. — Только так коттедж станет обитаемым. Если честно, я предпочту, чтобы там жила ты. По меньшей мере, я знаю, что ты умеешь вести домашние дела. И тебе будет лучше в коттедже, чем где-то еще, потому что он в хорошем состоянии. Если что-то сломается, я тут же починю, ведь ты будешь поблизости. Я буду иметь возможность тебе помогать. — В чем? Он пожал плечами: — Убаюкивать по ночам ребенка, если у него будут колики. — Не торопи события, — сухо сказала она — У него может не быть колик. — Надеюсь, что не будет. И все равно мое предложение остается в силе. — Так где он? — спросила она, чувствуя, что ее сопротивление слабеет. — Коттедж? — С другой стороны розария. Раньше он был охотничьим домиком. Пошли, я покажу, пока еще светло. Эмили права, он действительно красив. Эмелия обнаружила, что одноэтажный кирпичный коттедж не только красив, но и располагался очень близко к дому Сэма. Крыльцо было увито розами, из изящных арочных окон открывался великолепный вид на парк. В коттедже была простая обстановка, удобные диваны, печное отопление, хорошо оборудованная современная кухня, ванная комната и две спальни. Достаточно места для нее и ребенка. — Мы должны обговорить стоимость аренды, — сказала она, и он терпеливо вздохнул: — Эмелия, никакой арендной платы. Этот ребенок мой, и на мне лежат те же обязательства, что и на тебе. Я теперь навсегда с ним связан, нравится тебе это или нет, и ты не должна меня благодарить. Ты вынашиваешь моего ребенка, я тебя содержу. Вот и все. — И ты поступил бы так с любой женщиной? Если бы из-за ошибки докторов от тебя зачала абсолютно незнакомая тебе женщина, ты предложил бы ей коттедж? Он открыл рот, чтобы ответить утвердительно, потом сомкнул губы: — Я не знаю. Но ты не незнакомка. — Сэм, я не знаю, что сказать. — Соглашайся, Эмелия. В коттедже нужно кое-что доделать, ты сможешь переехать в него через пару дней. Подумай об этом. — Он вручил ей ключ. — Вот, сможешь закрыть его, когда станешь уходить. Оглядись хорошенько, почувствуй обстановку. Я буду в своем кабинете. Сэм хлопнул по бедру, подзывая Дейзи, и оставил Эмелию с ключом в руке в центре гостиной, откуда открывался вид на бесконечные деревенские просторы. Ключ к ее новой жизни? Может быть. Она снова обошла коттедж, проверяя кладовку, ванную комнату и кухню. Она посидела на диванах, затем вышла в сад через дверь черного хода. Сад был неухоженным, как она и предполагала. Потратив время и приложив усилия, ему можно вернуть прелесть. Она увидела растущие в саду люпины, штокрозы и наперстянки, небольшие группы колокольчиков между булыжниками, которые к июню должны были расцвести ярко-синими цветами. Роскошное будет зрелище. «Настоящий рай для души», — подумала она. Именно то, что ей нужно. Даже если это временная мера, она окажется дурой, если откажется поселиться в коттедже. Улыбаясь и чувствуя, как груз волнений спадает с ее плеч, она вернулась в дом. Ее походка стала легче, настроение улучшилось. Может, несмотря ни на что, все действительно будет в порядке?.. Глава 5 — Приняла решение? — Я перееду туда, но у меня условия, — решительно сказала Эмелия, взгромождаясь на край письменного стола, всего в нескольких дюймах от Сэма. Он откинулся на спинку кресла, увеличивая расстояние между ними. Вертя в пальцах шариковую ручку, он задумчиво посмотрел в лицо Эмелии: — Какие? — Я плачу за аренду. Мы устанавливаем счетчик, и я выплачиваю тебе деньги, когда получу компенсацию от клиники. Мне также понадобятся деньги на еду, электричество или газ… — Газа нет. В коттедже печное и электрическое отопление, — сказал он. — Ладно, значит, деньги на дрова. У меня нет средств на еду и топливо, я не могу купить вещи для ребенка. — Вещи для ребенка куплю я. — Нет! Сэм, таковы условия! — Да. Ты хочешь быть самостоятельной, отлично. Я восхищаюсь твоей независимостью и тоже люблю независимость. Но ребенок не только твой, но и мой, и если ему нужны вещи, я их куплю. И я дам тебе автомобиль. — У меня есть автомобиль. — Так продай его и положи деньги в банк. У меня имеется безопасный, надежный автомобиль, напрасно простаивающий в гараже. И еще я буду оплачивать эксплуатационные расходы. — Что за автомобиль? — спросила она, готовая ответить ему отказом. Сэм понял это по ее взгляду. — Вольво, — произнес он, и она округлила глаза. — Это та здоровенная штуковина с приводом на четыре колеса? Ты, должно быть, сошел с ума. Она огромная! — Нет, она просто безопасная, туда легко поместятся все детские принадлежности. А на чем будет ездить он? Наверняка на БМВ. Машина достаточно новая, но дело не в этом. — Я не хочу, — категорично сказала она. — Я никогда не водила автомобиль такого размера и не намерена начинать сейчас, будучи беременной. — Но она легкая в управлении! — произнес он. — В самом деле, Эмелия, это ведь просто машина! Нам обязательно спорить по любому поводу? — Очевидно! По тебе сразу видно, что ты не женат. Ты так напоминаешь мне Джеймса в то время, когда мы только поженились. Он слегка наклонил голову и насмешливо произнес: — Не похоже на комплимент. Она фыркнула: — Нет. Просто вспомнила, что мне не нравилось, когда мне говорили, что делать и как, чего не следует делать и что мне должно нравиться. — Ой! — Он поднял руки в притворном ужасе. — Резковато. Я только пытаюсь помочь, но ты все усложняешь. — Потому что все сложно! — Эмелия почти кричала. — У меня ощущение, что в мою жизнь попала бомба. Сперва смерть Джеймса, потом беременность, его родители со своей опекой… Наконец я подумала, что освободилась, но теперь… Теперь я оглядываюсь и понимаю, что снова нахожусь в клетке. Нужно признать, удобной, но она все равно остается клеткой. Она сдерживает меня, руководит моими действиями и движениями. Сэм, а если я не захочу здесь жить? Я родилась и жила в другом месте. Тут нет моих друзей! — Так где они, Эмелия? — тихо спросил он. — Почему ты не поехала к ним, когда ушла от свекра и свекрови? Почему приехала ко мне? Мгновение она молчала, не желая признавать правду, с которой внезапно столкнулась лицом к лицу. — Расскажи мне, — мягко приказал он. Она опустила плечи. — Потому что ты был единственным человеком, который действительно мог меня понять, — тихо призналась она. — Или я так думала. Но иногда мне не кажется, что ты меня понимаешь. Он улыбнулся насмешливо и немного печально: — О, я понимаю. Я понимаю намного больше, чем ты думаешь. Но давай рассуждать логически. Здесь, где я живу, отличное место для воспитания ребенка. Посмотри на земли — они похожи на детские площадки, где полно приключений! Деревья, на которые можно лазить; тропинки, чтобы ездить по ним на велосипеде; небольшой водоем, чтобы в нем плескаться. А еще в доме полно мест, чтобы играть в прятки. Изумительно. Ребенком я с радостью поселился бы здесь. И этот дом принадлежит мне, и для тебя в нем места более чем достаточно. Так если не здесь, то где? У нас имеется ресурс. С какой стати его не использовать? — Нет, у тебя имеется ресурс, — напомнила она ему. — А у меня, как тебе хорошо известно, нет ничего. Зато у меня имеется очень небольшой выбор, и я это знаю, но хочу иметь возможность распоряжаться этим своим выбором. Иначе я начну чувствовать себя в ловушке, как было с Брайаном и Джулией! Они душили меня, Сэм, и я не позволю, чтобы так случилось снова. Это моя жизнь! Ладно, наши судьбы соединил ребенок, но я по-прежнему требую права на собственную жизнь! Я не хочу быть просто матерью. И если я захочу романтических отношений, я не желаю, чтобы ты дышал мне в затылок и следил за мной. Сэму стало не по себе. Сжав губы, он отвернулся и уставился в окно, представляя Эмелию в объятиях другого мужчины. «Ты окончательно свихнулся. Она не твоя женщина, чтобы ее ревновать! И у нее нет никакого…» — Сейчас такой мужчина имеется? — спросил он и упрекнул себя за неуместный интерес к ее любовным отношениям. — Не твое дело, но мужчины, несомненно, нет. Откуда ему взяться? Посмотри на меня, Сэм! Я беременна и с каждой минутой становлюсь все беременнее! Какой мужчина меня захочет? Он посмотрел на нее, понимая, что хочет Эмелию, но ни за что ей об этом не скажет. Он решил все перевести в шутку. — Не думаю, что ты можешь стать беременнее. Ты либо беременна, либо нет. Она рассмеялась немного неохотно, как ему показалось, потом вздохнула, отвела волосы от лица и тряхнула головой. Он закрыл глаза и с трудом поборол стон. Когда Сэм открыл глаза, то увидел, что Эмелия как-то странно на него смотрит. — Итак, до чего мы договорились? — Почему бы не пойти на кухню и не найти чего-нибудь поесть? — поспешно предложил он и задался вопросом, как ему удастся выжить в следующие двадцать лет рядом с такой соблазнительницей. — Насколько ты проголодалась? — Умираю от голода, — честно призналась Эмелия. Пока Эмили и Эндрю были у них в гостях, она почему-то не поела печенья. Сэм хмурился, разглядывая содержимое холодильника, потом закрыл его и повернулся к ней. — Слушай, сейчас восемь часов, я голоден, и мне неохота готовить. Пойдем в деревенский паб? Там хорошая еда, я несколько раз там обедал. И у них есть вегетарианское меню. Можно поехать и в ресторан, но до него несколько миль. Выбирай! Эмелия медлила. Поход в паб меньше походил на свидание, но ведь Сэма здесь знают, и пойдут разговоры, если он появится на людях с беременной женщиной… О чем она вообще думает? Если ей придется здесь жить и он станет воспитывать ребенка, скоро об этом станет известно всем, верно? — Ты готов появиться на людях? — спросила она, и он неохотно усмехнулся: — Иногда нам придется это делать. — Жаль, что Эндрю и Эмили уехали, мы могли бы пойти все вместе. Честно говоря, Сэм радовался тому, что они уехали и он имеет возможность поговорить с Эмелией наедине. — Может, все-таки в ресторан? — искушал он ее. — Изысканная еда, безупречное обслуживание… — Насколько он пафосный? У меня не так много приличной одежды. — Совсем не пафосный, ты будешь отлично смотреться в том, что у тебя имеется. Мы просто собираемся поесть. — Он улыбнулся Эмелии. — Только возьми кардиган, вечером может быть холодно. Я жду тебя внизу. Кивнув, Эмелия отправилась в свою комнату, открыла гардероб и стала выбирать наряд. Так как выбор оказался невелик, она надела шелковую блузку со вставкой на животе, бусы, накрасилась и снова взглянула на себя в зеркало. Глупо, ведь она одевается для себя, а не из желания произвести на Сэма впечатление. Она спустилась по лестнице в тот момент, когда он выходил из кухни. На нем была белая рубашка, облегающие джинсы и повседневные туфли, как и прежде, но он накинул на плечи свитер из тончайшего кашемира под цвет своих глаз. Посмотрев на Сэма, Эмелия поняла, что лжет сама себе. Взглянув на нее, он секунду медлил, потом улыбнулся и протянул ей руку, выводя из двери. Внезапно ей показалось, что он ведет ее на настоящее свидание. Сэм оказался прав. Эмелия в отчаянии снова и снова перечитывала меню. — Столько всего вкусного! — простонала она. Сэм рассмеялся. — Не волнуйся, мы еще придем сюда, — сказал он, и ее сердце дрогнуло. Похоже, у них будет еще одно свидание. — Как по-твоему, я не покажусь навязчивым, если внесу предложение? Она удивленно заморгала, затем вспомнила их разговор и рассмеялась: — Не покажешься. Говори. Он улыбнулся. — Попробуй мясное филе в перечном соусе, оно изумительное. Ну а если это для тебя слишком калорийно, то возьми вкуснейшего морского леща. — Все равно. Заказывай сам. — Ладно, возьму и то, и то. Попробуешь оба блюда, а потом выберешь. Только не забудь оставить местечко для пудинга. Она усмехнулась: — О, поверь мне, местечко останется. Официант принял заказ, а Сэм, опершись локтями о стол, задумчиво посмотрел на Эмелию: — Расскажи мне о себе. Она удивленно моргнула, будто он сказал нечто сверхъестественное: — Я? — Ну, я сейчас не к официанту обращался, — пробормотал он. Она слегка покраснела: — Ну и что ты хочешь услышать? — Не знаю. Что-нибудь. Она едва слышно вздохнула: — Мне почти двадцать восемь. Родилась и до девяти лет росла в Оксфорде, потом мой отец получил работу в Эдинбургском университете, и мы прожили там до его смерти. Потом мы с мамой отправились в Ланкашир, потом она познакомилась с Гордоном, и мы переехали в Чешир. Я жила с ними до тех пор, пока не уехала в университет в Бристоле, где на втором курсе встретилась с Джеймсом. Он изучал математику, а я английский. После университета я продолжала учиться и получила диплом учителя, а он — степень магистра. Мы поженились, когда нам было по двадцать два года, а через два года брака выяснилось, что у него рак. Еще через два года он умер. — Секунду помолчав, она подняла глаза и мягко улыбнулась Сэму: — Твоя очередь. — Что ты хочешь узнать? — Все, что ты сочтешь нужным мне сказать. — Мне тридцать три, я родился в Эшере, графство Суррей, в возрасте двадцати одного года я организовал свою первую компанию и купил еще одну фирму. Я все еще учился в университете на факультете бизнес-администрирования, занимался торговлей, когда… — Он умолк. — Когда? — произнесла она мягко, и он вздохнул. Следующий блок информации был не слишком приятным, поэтому Сэм выдал его в очень-очень отредактированной версии. — Кое-кто меня обманул, — уклончиво произнес он. — Это оставило у меня дурной привкус. Я погрузился в работу, а потом оказался в больнице, где понял, что бизнес меня больше не радует, и решил отойти от дел. Именно тогда я увидел этот дом. Два с половиной года я занимался его реконструкцией. Но как только местные проектировщики и Фонд английского наследия придут к согласию по поводу того, что мне можно переделывать внутри дома, а что нельзя, я закончу ремонт. — Он резко замолчал и пожал плечами. — Вот и все обо мне. — Это была женщина? — Прошу прощения? — Человек, который тебя обманул. Это была женщина, на которой ты собирался жениться? Та, которая оказалась беременной не от тебя? Черт побери, Эмелия слишком ловко подмечала тонкости. — Да. Но теперь я старше и мудрее. — И намного циничнее, насколько я понимаю. Он лишь горько улыбнулся в ответ. Есть то, чего невозможно простить. Подошедший официант расставил на столе принесенные блюда. Эмелия никак не могла решить, что ей выбрать, поэтому каждый из них съел по половине порции. А потом они обменялись блюдами. Затем Сэм наблюдал, как Эмелия безуспешно пытается выбрать десерт. — Пудинг с начинкой из мягкого шоколада изумителен, — подсказал он ей. — И у них потрясающий яблочный пирог. Еще имеется ассорти из разных десертов. Она невольно облизнула губы, и он снова почувствовал, как теряет над собой контроль. — Давай попробуем ассорти, — предложила Эмелия. Боже правый! Десерт внезапно превратился в некое интимное действо, и Сэму хотелось врезать самому себе за то, что предложил Эмелии попробовать ассорти. Они протянул ей на ложке порцию хрустящего пирога из ревеня, и она приглушенно простонала, обхватив губами ложку, затем чувственно вздохнула, погрузила свою ложку в крошечный шоколадный пудинг и стала кормить Сэма. Они начали спорить, кому достанется последний кусочек рисового пудинга, в результате чего победа осталась за Эмелией. Она протянула Сэму ложку с пудингом и одарила дразнящим взглядом. Удивительно, как ему удалось не поперхнуться! Эмелия чувствовала, что ужасно переела, но нисколько не сожалела ни об одном кусочке. Особенно о кусочках с ложки Сэма. А его глаза… «Не следует думать о его глазах», — сказала она себе, поднимаясь по лестнице. Слишком опасная ситуация. Она понимала, что начинает в него влюбляться. Сэм был очарователен, весел и сексуален — смертельно опасный коктейль мужественности и удивительной чувственности. Два дня спустя Эмелия переехала в коттедж. Сэм снова спустил все ее вещи вниз и отнес на новое место жительства. Распаковывая их, Эмелия вспомнила о том, что не захватила из дома свекра и свекрови свои красивые вазы: одна для лилий, другая — круглая чаша для тюльпанов — была ее свадебным подарком. Вазы сейчас оказались бы кстати. — Скоро он станет похож на настоящий дом, — сказал Сэм, словно читая ее мысли. Джеймс всегда говорил Эмелии, что все эмоции написаны у нее на лице. Она тихонько вздохнула. Прошло немало лет с тех пор, как у нее было жилище, которое она могла назвать собственным домом. — Эй, все будет хорошо! Сэм осторожно погладил ее плечо, а она, резко глотнув воздуха, кивнула. Он опустил руку, словно прикасался к ней из чувства долга. Ей так захотелось прижаться к нему, обнять и положить голову на его широкое плечо… — Слушай, я понимаю, что коттедж маленький и наверняка не похож на дом, который был у тебя с Джеймсом, но отсюда открывается прекрасный вид. Сад по-настоящему красивый и уединенный. Имеется надворная постройка, которую можно переделать в еще одну спальню, если тебе понадобится. Только скажи, если тебе захочется что-то переделать или изменить. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома. Не сдержавшись, Эмелия прыснула от смеха, а он нахмурился и поджал губы. — Извини. Просто подобные слова мне говорили прежде, и когда наступает решающий час, они не значат ничего, — искренне сказала она ему. — Поэтому спасибо тебе за предложение, но я просто сюда перееду, а потом посмотрим. Может быть, мне захочется переехать куда-нибудь еще, возможно, в деревню. «Куда-нибудь, где не будет такой волнующей близости Сэма». — Делай что хочешь. Это не тюрьма, Эмелия. И это не клетка. Если хочешь уйти, ты вольна это сделать, но мне придется последовать за тобой. Я не могу игнорировать ребенка и не буду. Я серьезно отношусь к своим обязанностям. Она кивнула: — Я знаю. Извини. Ты, вероятно, думаешь, что я неразумная и неблагодарная… — Мне не нужна твоя благодарность, — тихо сказал он. — Мне только нужно, чтобы ты была в безопасности и чувствовала себя как дома. Если ты не обретешь свой дом здесь, тогда мы будем подыскивать его в другом месте. — Он подбросил в руке ключ, потом положил его на подоконник. — Я оставляю тебе ключ. Телефон работает. Если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони мне. — Сэм? Он остановился в дверях и повернулся к ней. Его взгляд был непроницаемым. — Да? — Спасибо. Его улыбка была мимолетной, и Эмелия не поняла, достигла ли она его глаз. Но Сэм отрывисто кивнул и вышел, тихо закрыв за собой дверь. Через несколько секунд она услышала шум отъезжающего автомобиля. Мгновение она пристально смотрела на дверь, потом отвернулась, чтобы оглядеться и прислушаться. Какая тишина! Эмелия прохаживалась по дому, ее шаги тонули в ворсе новых ковров. Она прикасалась пальцами к деревянной мебели, дверному проему, деревянному кухонному столу. Станет ли этот коттедж ее домом? Вздрогнув, она открыла дверь черного хода и вышла в сад — как раз в тот момент, когда из-за облаков снова показалось солнце. И вот она стоит, купаясь в его теплых лучах, упиваясь умиротворенностью сада, и постепенно ее сердце начинает биться равномерно, а тело расслабляется. Ребенок пошевелился, и она почувствовала, как он ударил ее ножкой в живот. По меньшей мере, она подумала, что это была ножка. Может, у нее просто разыгралось воображение. Что бы это ни было, ребенок снова успокоился, а улыбающаяся Эмелия вернулась в дом. К ее облегчению, кухня оказалась оборудованной всем необходимым. Была даже небольшая посудомоечная машина. Открыв холодильник, чтобы посмотреть, включен ли он, она моргнула от удивления. Молоко, хлеб, куриные яйца, мягкое сливочное масло, упаковки зеленого салата, свежий лосось та маленькие куриные грудки, молодой картофель. В морозильнике — горох, бобы и многое другое, включая еду быстрого приготовления. Простая и полезная пища для нее и ребенка. Также в холодильнике нашлась коробка шоколадных конфет. На глаза Эмелии навернулись слезы, она их сморгнула и снова огляделась. Рядом с чайником лежал конверт — открытка от Сэма, на которой были виды коттеджа снаружи и изнутри. «Желаю счастья в новом доме. Удачного размещения! Кричи, если тебе вообще что-нибудь понадобится. Сэм ». Она уставилась на подпись «Сэм» и слова «если тебе вообще что-нибудь понадобится». Эмелия подумала, что сейчас ей не помешали бы его объятия, и поборола глупое желание расплакаться. Еще недавно она оглядывалась вокруг и коттедж казался ей раем. Теперь, по-настоящему чувствуя себя в раю, она испытала сильное одиночество без Сэма. Нет! Она не станет себя жалеть. Она намерена справиться, обустроиться, создать себе такую жизнь, какую захочет. В любом случае у нее нет времени на то, чтобы чувствовать себя одинокой, потому что ей нужно зарабатывать себе на жизнь. На этот счет у Эмелии была идея, которую она скрывала от Сэма, но надеялась, что она ему понравится. Он стоял у окна в дальнем конце дома и пристально смотрел на коттедж сквозь кроны деревьев. Все ли в порядке у Эмелии? Он не получал от нее вестей, ее молчание его оглушало. Спустившись по лестнице, он отправился к коттеджу. Остановившись на тропинке. Сэм нахмурился. Ворота в розарий были открыты. Подойдя ближе, он услышал, как кто-то копает землю. Только один человек мог это делать в его саду. Войдя, он увидел Эмелию. Она стояла, опираясь на черенок садовых вил одной рукой, ее щеки раскраснелись от работы, глаза сияли, из другой руки свисал огромный сорняк. Эмелия победоносно усмехалась. — Что же ты такое делаешь? — тихо спросил он. Эмелия покраснела еще сильнее и уронила сорняк, словно горячую картофелину. — Извини, не удержалась. На днях я принесла сюда книгу с планами сада, и оказалось, что большинство растений по-прежнему на месте! Удивительно, некоторым из них, должно быть, более ста лет. Я думаю, вот этот розовый куст — самый изысканный сорт из старинных кустовых роз. Есть несколько мускусных и галлийских сортов роз, а вот этот, по-моему, старый китайский сорт Багрянец… — Она умолкла на полуслове. Сэм сердился, его губы были твердо сжаты, и он не произнес ни слова. Подойдя, он взял вилы у нее из рук, легко воткнул их в землю и. облокотившись о них, пытливо посмотрел на Эмелию. — Ты в самом деле получаешь от этого удовольствие? — с подозрением спросил он, стараясь отмахнуться от образа пухлого чумазого малыша и детской коляски под деревом. Она кивнула. — Да, получаю, и я подумала, что не хочу для тебя готовить. Это никогда не было моей сильной стороной, и учительницей мне устроиться не удалось, но я могу работать в саду! — продолжала она. Ее глаза сияли — Бог свидетель, этот сад нуждается в уходе. Я смогу зарабатывать на жизнь, Сэм, оплачивать аренду жилья, текущие расходы, чтобы не быть тебе обязанной ничем. А ты получишь свой ухоженный сад. Сэм медлил, подвергаясь ужасному искушению. В саду беспорядок, а почти все его время уходит на обустройство дома. Он вздохнул. Эмелия такая хрупкая, и к тому же она беременна. — Для тебя эта работа слишком сложна, — категорично заявил он, но она покачала головой. — Нет, я буду работать с любовью. Я справлюсь, Сэм, я могу рискнуть, — искренне произнесла она, чувствуя прилив энтузиазма. — Я с радостью займусь садом. По меньшей мере, позволь мне попробовать. Пожалуйста. — Что скажешь, если я приведу тебе помощника? — предложил он наобум. — Деревенский парень, он занимается огородом. Хочешь, чтобы я ему позвонил? Либо так, либо я свяжусь с более квалифицированными работниками, а у них, несомненно, будут свои идеи насчет обустройства сада, — прибавил он, намеренно дразня ее, пока она медлила. Эмелия нахмурилась, а Сэм почувствовал укол вины. Однако он не собирался позволять ей навредить себе. И в то же время не мог лишить ее явного удовольствия. Не говоря уже о собственном удовольствии видеть ее… — Он может помогать с тяжелой работой, — уступила она. — Я ему позвоню, — сказал Сэм, воспользовавшись появившимся преимуществом, и сменил тему разговора: — Как коттедж? Она улыбнулась снова, взгляд ее глаз — таких выразительных и красивых — смягчился. — Милый. Спасибо. И спасибо тебе за еду. Ты не забыл даже шоколадные конфеты. — Я стараюсь. Ее губы изогнулись в улыбке, и Сэм почувствовал, что тоже не сдержит улыбку. Тряхнув головой, он спросил: — Выпьешь чашечку чая? — Вообще-то с удовольствием. — Пойду приготовлю. Почему бы тебе не присоединиться ко мне на кухне в моем доме? Дейзи по тебе скучает. — Он солгал, ибо даже понятия не имел, где та находится. Как раз в этот момент собака появилась из подлеска, виляя хвостом и разинув пасть в улыбке. Эмелия с виноватым видом прикусила губу. — Я так не думаю. Она со мной почти все дни. Извини, мне следовало тебе об этом сказать. Он покачал головой, глядя на собаку. — Предательница, — тихо сказал он и почесал ей за ухом. — Итак, чай через десять минут? — Чай через десять минут выпью с удовольствием, — согласилась Эмелия и снова улыбнулась. Она загорела, над бровью и на щеке красовались полоски грязи, но она выглядела счастливее обычного. Счастливая и красивая. Сэм с неохотой ушел. Итак, Эмелия красивая, и что? Он не позволит себе увлечься ею. Глава 6 Эмелия спала как убитая. На следующее утро она проснулась, чувствуя блаженное удовольствие. Ее мышцы были настолько напряжены, что она с трудом выбралась из постели, поклявшись в следующий раз меньше нагружать себя работой в саду. Выпив крепкого чаю, Эмелия приняла душ, благодаря которому расслабились напряженные мышцы, и впервые после смерти Джеймса почувствовала себя лучше. Прошедшие три года оказались для нее трудными — ужасно трудными. Но теперь все позади, и ее жизнь входит в новую фазу. В первый раз после шокирующей новости о том, что вынашивает ребенка от Сэма, она с настоящим энтузиазмом смотрела в будущее. Решив не перетруждаться, Эмелия оделась и позавтракала, затем зарегистрировалась у доктора и акушерки и записалась на очередное УЗИ в местной больнице. Потом она переоделась, съела один из принесенных Сэмом бананов и не торопясь приступила к работе в саду. Сэм появился в саду сразу, как только она начала работать, неся ей чашку чая. — Как дела? — спросил он. Вытерев руки, она улыбнулась: — В порядке. Я только приступила. Извини, что не пришла сюда сразу утром, но у меня были дела. И боюсь, что в понедельник мне придется сачковать. У меня двадцать недель беременности, и я иду делать УЗИ. Его взгляд упал на ее живот. Помедлив, Сэм поднял голову и внимательно посмотрел в ее лицо: — Я не предполагал… — Ты хотел бы?.. — спросила она, и в то же самое время Сэм тихо рассмеялся: — Пожалуйста, если ты не сочтешь меня навязчивым. Разве не может отец ее ребенка присутствовать на УЗИ? Странно, но при данных обстоятельствах он действительно может показаться навязчивым. Она снова поразмыслила над этим, затем покачала головой. — Нет, ты не покажешься навязчивым, Сэм, — тихо сказала она. — Я буду более чем рада, если ты пойдешь со мной. К слову, ты сможешь мне помочь. Обследование пройдет в местной больнице, а я понятия не имею, где она находится. — Я тебя отвезу, только скажи когда. И я не жду, что ты будешь трудиться в саду полный рабочий день, Эмелия, — прибавил он, едва заметно нахмурившись. — Работай столько, сколько захочешь. Я просто признателен, что ты мне помогаешь. — Ладно. — Она посмотрела на его руки и улыбнулась. — Итак, ты принес это для нас или просто дразнишь меня печеньем? Засмеявшись, он поставил чай и печенье на стол в беседке, затем исчез за стеклянными дверями гостиной и вернулся через несколько секунд с подушкой. С блаженным вздохом она прислонилась спиной к подушке и пробормотала: — Спасибо, ты чудо. Сто лет меня никто не баловал. — А Джеймс? — произнес он, задаваясь вопросом, не пошлет ли она его к черту, но Эмелия кивнула. Она не казалась расстроенной, поэтому он тихо прибавил: — Расскажи мне о нем. Она улыбнулась. — Он был умный, интересный, но у него иногда возникали дурацкие идеи. Мы не всегда сходились во взглядах, но с ним никогда не бывало скучно. Он постоянно хотел путешествовать, работать. Мы планировали накопить деньги и поехать путешествовать… — Ее улыбка померкла. — Нам это не удалось. Он обнаружил у себя опухоль. Через две недели ему сделали операцию. Но он не выжил. — Должно быть, ты скучаешь по нему. Она снова улыбнулась, ее нежная улыбка взбудоражила его. — Скучаю, — честно сказала она. — Он был моим лучшим другом. Нам было так весело вместе, у нас было столько планов, не только по поводу путешествий. Он хотел когда-нибудь поселиться в Клифтоне, в многоэтажном доме с видом на подвесной мост, и заполнить его детьми. Мы спорили по этому поводу. Сэм нахмурился: — Детьми? — О, ты не понял. Заполнить детьми дом. Мы оба хотели детей, — произнесла она, потом улыбнулась. — По иронии судьбы я хотела жить в деревне и работать учительницей в местной начальной школе. — Не исключено, что когда-нибудь ты сможешь здесь работать, — тихо предложил Сэм и заметил надежду и настороженность в ее взгляде. — Если я к тому времени все еще буду здесь. Сэму не понравился ее ответ. Ему не хотелось, чтобы она уезжала. Да, он может попросить ее выйти за него замуж, но ведь она по-прежнему тоскует по Джеймсу. Сэм не был уверен, что она согласится стать его женой. Допив чай, он поднялся: — Я должен идти. Жду звонка. Ты обедала? — Я не хочу обедать. — Она тоже поднялась и вручила ему кружку. — Недавно я съела банан, а сейчас — три печенья. Я еще немного поработаю. Не беспокойся обо мне. Легко сказать, но нелегко сделать. Особенно когда он, сидя за письменным столом, видит, как она воюет с кустом роз. Уколов палец, она засунула его в рот, и Сэму пришлось закрыть глаза, дабы отмахнуться от возникших образов. Кроме того, он почти не помнил сути состоявшегося телефонного разговора. В ту ночь Эмелия хорошо спала. Через пару дней она обнаружила, что привыкла к коттеджу и полюбила его. Она даже не зашторивала окна. Кому за ней подглядывать? Каждое утро ее будили солнечные лучи, падая ей на лицо. Ночью она засыпала, разглядывая закат, который окрашивал комнату в розово-золотистые тона. В понедельник Сэм заехал за ней, чтобы отвезти на УЗИ в больницу. Эмелия в отчаянии взглянула на свой гардероб и вздохнула. Ей очень-очень нужны деньги, чтобы купить одежду. И это не прихоть, а необходимость. Живот быстро растет, все становится мало. Но ни за что на свете она не скажет об этом Сэму. Он и так достаточно для нее сделал. Качая головой, Эмелия надела подходящие брюки, пояс которых все еще сходился на животе, и более-менее подходящий топ. Придется попросить Сэма отвезти ее в магазин по пути домой. Нужно купить какую-нибудь дешевую одежду. В дверь постучали, и Эмелия, одернув топ, отправилась ее открывать. Сэм стоял спиной к двери, рассматривая территорию вокруг коттеджа. Он повернулся к ней с улыбкой: — Доброе утро. Собралась? — Только что. Лишь найду туфли и сумку и присоединюсь к тебе. Она вернулась через несколько секунд, и он махнул рукой на стену рядом с парадной дверью. — Тебе бы здесь не помешала скамейка, да? — сказал он. — Чтобы было где посидеть и попить чаю на солнышке первым делом по утрам. И стол, и садовые стулья, чтобы ты могла поесть на воздухе, если захочешь. Я собирался их принести, но не доходили руки. — Ты уверен? Было бы действительно здорово, — произнесла она, представляя, как пьет чай по утрам в компании белок. — Конечно, уверен, — непринужденно ответил он, открывая дверцу БМВ для Эмелии. — Не возражаешь, если мы поедем с опущенным верхом? — Нет. Сегодня прекрасный день, — сказала она, собирая волосы в хвост. — Кстати, о садовой мебели… Она не помешает и в розарии. Ее можно расставить на каменных плитах снаружи. Там отлично будут смотреться красивый стол и стулья. Он неторопливо кивнул: — Да. Я обдумывал это прежде, но в мебели не было никакого смысла до настоящего момента. Я смогу сидеть за столом, завтракать и читать газеты, попивая кофе. — Тот самый, без кофеина? — поддразнила она его, и он усмехнулся: — Его. Кстати, после твоего УЗИ мы можем где-нибудь пообедать. В пабе у реки подаются лучшие креветки в чесночном соусе и картофельные чипсы. — Сэм, я жутко растолстею! — запротестовала она и прикусила губу, вспомнив, что собиралась попросить его отвезти в магазин одежды. — Что? — Он наклонил голову и мельком оглядел ее, когда они остановились у ворот. — Я жутко растолстела, — искренне призналась она. — Мне нужна одежда. Я увеличиваюсь в объеме. Его взгляд упал на ее округлившийся живот, и от его задумчивого пристального взгляда у нее покраснели щеки. — Полагаю, он захватывает территорию. — Сэм едва заметно улыбнулся. — Я уверен, что видел магазин одежды для мам и детей рядом с садовым центром, где продается симпатичная садовая мебель. Мы купим и то и другое одновременно. Автомобиль тронулся с места. Эмелия положила голову на подголовник сиденья, закрыла глаза и стала наслаждаться прикосновением теплых солнечных лучей к лицу. Какое-то время Сэм ничего не говорил, потом нарушил молчание. — Об УЗИ, — сказал он, и она открыла глаза и повернула голову в его сторону: — Что такое? — Они смогут сказать пол ребенка? — Да. Смогут. — А ты хочешь его узнать? С глубокомысленным видом она прикусила губу. — Не уверена. С одной стороны, будет легче выбирать одежду, но здесь разница только в покупке вещей розового или голубого цвета, но, может… Я не знаю. — Она вздохнула. — Дело в том, что ребенка начинаешь больше воспринимать как личность. Ждешь мальчика или девочку, а не просто ребенка. И потом, если возникнут проблемы… — Не возникнет никаких проблем, — произнес он, будучи шокированным тем, насколько его взволновала эта мысль. — Почему должны возникнуть проблемы? Люди постоянно обзаводятся детьми без всяких проблем. — Но если он… — Если с ним что-то не так, — мягко сказал Сэм, — это разобьет твое сердце вне зависимости от того, знаешь ты его пол или нет, Эмелия. Все дело в том, как сильно ты его любишь. Эмелия поняла, что Сэм прав. — Я так понимаю, ты хочешь узнать пол ребенка? — спросила она. Сэм усмехнулся. — Не мне решать, — произнес он, но по его взгляду она поняла, что он предпочел бы знать. Во время УЗИ, которое проводилось в формате 3D, стало явным очевидное. — О, это мальчик! — Эмелия тихо ахнула и прижала пальцы одной руки к губам, почувствовав, как Сэм сжал другую ее руку. «Сын, — оцепенело подумал Сэм, когда реальность нахлынула на него, словно огромная волна. — У меня будет сын — шаловливый малыш, который станет лазить по деревьям и стремглав носиться с горок, падать и разбивать колени. А я буду поднимать его и относить к Эмелии, которая будет его целовать и утешать, потому что это ее…» — Сэм? Он моргнул, внезапно ощущая, как покалывает веки, а к горлу подступил огромный ком. Он повернулся к ней и увидел слезы в ее глазах. — Это мальчик, — снова сказала она дрожащим голосом. — У нас родится мальчик! Сэм обнял ее, не сдержавшись, и прижал к груди. Оставшееся время они вместе разглядывали своего сына на экране сканера. Пальчики рук и ног, сердце, глаза… Невероятное зрелище. По щеке Сэма покатилась слеза. И что с того? Он видит своего сына, и это самое чудесное переживание в его жизни. Он крепче обнял Эмелию за плечи, а она подняла глаза и эмоционально ему улыбнулась. — О Сэм, — прошептала она, нежной рукой стирая слезу с его щеки, — я так рада, что ты рядом. «У нас родится мальчик!» — Я тоже, — пробормотал он, снова глядя на экран, зачарованный при виде лица сына. — Я тоже. * * * После УЗИ им вручили запись на DVD и пару фотографий. Сэм по-прежнему обнимал Эмелию, когда они вышли из больницы. — Кофе или магазины? — спросил он. — Магазины. Креветки в чесночном соусе и картофельные чипсы никуда не убегут, — усмехнулась она, когда он, проехав через город, выехал за его пределы и остановил автомобиль на парковке у неприлично дорогого магазина детской одежды. Проклятье! Эмелия собиралась купить что-нибудь из одежды, но думала о чем-то попроще… — Ладно, прежде чем ты начнешь спорить, — сказал он, заглушая двигатель и поворачиваясь к Эмелии, — я скажу, что тебе потребуется ежемесячная денежная сумма на расходы. Я считаю разумным, что ты будешь работать в розарии и саду с клумбами в свободное время. Так тебе удастся оплачивать свои расходы. Справедливо? Она сглотнула и кивнула: — Очень справедливо. А арендная плата? — Забудь об арендной плате. Коттедж был пуст и, возможно, пустовал бы еще несколько месяцев. — Он озвучил денежную сумму, которую выдаст ей за наведение порядка в саду. У нее отвисла челюсть. — Сэм, это… — Справедливо, — решительно произнес он. — Если тебе не нравится, я найду другого работника в сад. Выбирай! — Я выплачу тебе… — Нет. И сегодня я покупаю одежду. После делай что хочешь, — проворчал он, когда она собралась протестовать. Но вот Сэм улыбнулся, и она, наклонившись к нему, поцеловала его в щеку. Поцелуй оказался ошибкой. Сэм стиснул зубы. Когда ее губы коснулись его слегка заросшей щетиной щеки, обоим захотелось большего. Выпрямившись, Эмелия отстранилась. — Спасибо, — сказала она, с трудом переводя дыхание. Он кивнул, натянуто улыбнулся и вышел из автомобиля. — Пошли за покупками. Эмелия оказалась полной противоположностью Алисы. Он понял это, следя за тем, как тщательно она выбирает одежду, разглядывает ценники, подбирая практичные вещи, которые долго ей прослужат. Сэм наблюдал, как она нетерпеливо провела пальцами по краю детской кроватки, затем подошла к той, что дешевле. В магазине не было особенно дешевых товаров, но качество вещей было хорошим. Сэм решил, что в ближайшее время они приедут сюда за детскими вещами и он не позволит ей спорить. Эмелия отправилась выбирать себе нижнее белье, затем пошла в примерочную кабину. Он по-прежнему ощущал прикосновение ее губ к своей щеке, помнил, как она гладила пальцами детскую кроватку, и задался вопросом, почему ему кажется, словно она прикасалась к нему… Сэм притворился, будто его очень заинтересовала прогулочная коляска, потом стульчик, детское автомобильное кресло и переносная коляска-колыбель. Любезный продавец подошел и стал рассказывать Сэму об этих товарах. Ему хоть ненадолго удалось отвлечься от размышлений об Эмелии… * * * — Мы должны подумать об именах, — сказала Эмелия, когда они закончили еду. — Макс, — немедленно произнес Сэм. — Макс? Почему Макс? Сэм пожал плечами: — Хорошо сочетается с фамилией Хантер. — Или Иствуд. Он нахмурился: — Иствуд? — Ну, это моя фамилия. — Если быть совсем точным, это фамилия Джеймса, — мягко напомнил он ей, и ее глаза затуманились. — Я знаю. Но я не хочу, чтобы у меня и ребенка были разные фамилии. В школе у него будет столько проблем! — Тебе было трудно после того, как твоя мать снова вышла замуж? — Немного. Конечно, я была старше. У Макса будет двойная фамилия. — Ты сказала «Макс»? Она улыбнулась: — Ладно, мне нравится имя Макс. Он и выглядит как Макс. Как бы ты назвал девочку? — Эзме, — сказал он, не колеблясь. — Эзме? — спросила она смеясь. — Ужасно. Эзме Иствуд. — Думаю, хорошее сочетание. — Я так не думаю. Уж лучше бы ее звали Алиса. Она заметила, как его улыбка померкла. Он поставил пустой стакан на стол и поднялся. — Хорошо, что будет мальчик, — сказал Сэм и пошел в сторону парковки. Эмелия допила содержимое стакана, поднялась и, задумавшись, последовала за ним. «Кто такая Алиса?» Забравшись в машину, Эмелия открыла было рот, чтобы озвучить свой вопрос, но потом передумала. Сэм пристально смотрел прямо перед собой, ей в любом случае не удалось бы завладеть его вниманием. Поэтому она не сказала ничего, а он повез ее домой. Высадив ее у коттеджа, он не появлялся до конца дня. В любом случае ее это не касается. Эмелия решила, что, когда Сэм будет готов, он расскажет ей обо всем. Проходили недели, она занималась рутинной работой, отдыхала, со счастливым видом слонялась по своему дому… налаживала жизнь. Она договорилась о том, что станет рожать в больнице, где ей сделали УЗИ, а акушерка посоветовала ей посещать дородовой класс. Эмелия записалась на занятия, которые должны были начаться через несколько недель. Снаружи коттеджа теперь стояла скамейка, доставленная Сэмом, и Эмелия каждое утро сидела на ней, попивая чай и разглядывая белок, которые скакали вверх-вниз по красивому старинному дубу, стоявшему поблизости. Примерно спустя шесть недель после переезда Эмелия проснулась однажды ночью из-за пронзительных криков и возни под окном ее спальни. Присев на кровати, она осторожно выглянула в окно и увидела трех молодых барсуков, борющихся друг с другом на траве перед домом. Как зачарованная, она понаблюдала за ними несколько минут, пока они не умчались прочь, оставляя ее в покое. Эмелия заснула тогда с улыбкой на губах. Она улыбалась и теперь, рассказывая о происшествии Сэму во время одной из их недолгих посиделок в тени. — Тебе повезло. Я слышал барсуков, но никогда их не видел, — сказал он ей, и она едва не предложила ему понаблюдать за барсуками с ней вместе. Неразумно. Сэму придется сидеть с ней в темноте, поджидая барсуков. Слишком интимно. Слишком опасно… Теперь, когда специалисты из Фонда английского наследия дали свои рекомендации, Сэму удалось переключить свое внимание на земли вокруг дома. — Так чем ты сегодня занимаешься? — спросила она его. — Я собираюсь починить воротный столб, — объявил он. — Мне надоело видеть его в таком состоянии — ворота висят не пойми как. Я даже хочу попросить Дэна обрезать плющ на стене, чтобы можно было прочесть название поместья. «На всякий случай, если спешно понадобится вызвать скорую помощь», — подумал он, но не сказал об этом. Если бы сказал, Эмелия оторвала бы ему голову. — Почему поместье называется «Льняное поле»? — полюбопытствовала она. Он пожал плечами: — Должно быть, в прошлом здесь выращивали лен. На месте нынешнего дома, вероятно, стоял более старый дом или ферма. Я собираюсь изучить историю этой местности, но времени, как обычно, нет. — Он усмехнулся, осушил свой стакан и поднялся. — Ладно, я поехал узнавать насчет строительных материалов. Тебе что-нибудь нужно? — У меня все есть. — Ладно. Не против того, что я уеду? Она нахмурилась. Что за глупый вопрос? — Нет, конечно, — кивнула она. — Ладно. Я скоро вернусь. Сэм отсутствовал недолго. Максимум час. Но первое, что он сделал по возвращении, — заглянул к Эмелии. — В чем дело? — сухо спросила она. — Решил удостовериться, что я не сбежала, прихватив фамильное серебро? Он нахмурился: — Не глупи. У меня нет фамильного серебра. Как у тебя дела? Ты делала перерыв на обед? — Едва ли, сейчас только полдень. Кстати, здесь Дэн. Он искал тебя. — Да, я его видел, и мы поговорили. Он обрезает плющ на стене. Как только он закончит, я пришлю его к тебе. — Зачем? Чтобы он присматривал за мной? — полушутя спросила она, и он снова нахмурился: — Я думал, тебе нужен помощник. Эмелия кивнула: — Нужен. Следует выкопать этот старый куст. — Не напрягайся слишком. Садом не занимались годами. За пару дней его вряд ли восстановишь. — Я знаю, знаю, — проворчала она и неуклюже поднялась. Он прав, конечно, она снова перетрудилась. Она застонала, разгибаясь, и Сэм нахмурился. Эмелия нахмурилась в ответ. — Прекрати! Если хочешь помочь, принеси мне обед. — Сделаю все, чтобы ты не убила себя, — прорычал он и отправился в сторону дома. Эмелия улыбнулась. Она уселась на скамейку из старого тикового дерева в беседке, увитой розами. Откинув голову назад, Эмелия закрыла глаза и подняла солнцезащитные очки наверх и подставила лицо прохладному ветерку. На яблоне распевал черный дрозд. Эмелия знала, что, открыв глаза, увидит малиновку, рыскающую по недавно вскопанной земле. Блаженный покой. Эмелия спала. Сэм тихонько поставил поднос на край длинной скамейки из тикового дерева и осторожно присел на корточки. Эмелия едва заметно улыбалась, на ее носу виднелась небольшая полоска солнцезащитного крема. Сэму было приятно это увидеть, так как обычно она никогда не защищала кожу и обгорала на солнце. «С какой стати я волнуюсь? — подумал он. — Она взрослая женщина». Он мысленно застонал и оглядел спящую Эмелию. Внезапно она подняла руку и успокаивающе коснулась живота, словно лаская ребенка. Сэм почувствовал, как к горлу подступил огромный ком. — Зачем ты за мной следишь? — вдруг пробормотала она, и Сэм с виноватым видом потупился. — Я не слежу, — солгал он. — Я подумал, что ты спишь. — Просто отдыхаю и слушаю. Здесь так красиво. Я понимаю, почему ты купил тут дом. — Раз уж заговорили об этом… Мне позвонили из Фонда английского наследия, — сказал он ей. — Они пришлют человека, чтобы проверить несколько финальных деталей, а потом я вызову команду специалистов, которая приступит к работе. Открыв глаза, Эмелия повернула голову в его сторону и выпрямилась. — Отлично, — произнесла она и взяла сэндвич. — Что это? — Курица и песто. Нравится? — Вкусно, спасибо, — встревоженно пробормотала она. Разговор о команде специалистов напомнил ей о том, что она и Сэм Хантер из разных миров. Поместье «Льняное поле» даже в полуразрушенном состоянии, должно быть, стоило более миллиона фунтов стерлингов. Реставрационные работы, проведенные специалистами, вне сомнения, удвоят его стоимость. Но дело не только в деньгах. Эмелия должна Сэму не только наличные. Она обязана ему своим рассудком и спокойствием духа, а это не купишь ни за какие деньги. Поэтому она продолжит упорно трудиться в саду, участок за участком, и отдаст ему то, что может считаться компенсацией. Эмелия решила подарить Сэму розарий. Строители прибыли через неделю и приступили к работе в спальнях дома, окна которых выходили на розарий. Иногда, когда Эмелия поднимала глаза на окна, Сэм махал ей рукой. Когда он приносил строителям попить, он также приносил напиток и ей, но этим все ограничивалось. Эмелия скучала по Сэму. Их неторопливые перерывы на отдых прекратились, а когда она встречалась с Сэмом, он казался озабоченным. — Проблемы? — спросила она однажды, когда Сэм детально изучал план, разложенный на кухне, куда она зашла, чтобы попить. — Не совсем. Я лишь переставляю вещи в хозяйской спальне. — Хочешь, чтобы я помогла? — Нет, я справлюсь, — сказал он, складывая план и выпрямляясь. — Как поживаешь? — Хорошо. Сегодня жаркий день. — Иди и отдохни, приляг или что-то в этом роде. — Мы еще не обедали. Я хотела кое-что приготовить. Он бросил на нее виноватый взгляд: — Ах, извини, я уже съел сэндвич. Я сегодня на ногах с пяти утра, выбился из графика. — Ты такой же противный… как черный дрозд за окном моей спальни, — мягко сказала Эмелия, стараясь не казаться обиженной из-за того, что он не принес сэндвич и ей. Мог хотя бы приготовить и оставить для нее в холодильнике. — Тогда я отправляюсь домой. Приготовлю себе что-нибудь, отдохну и приму душ. Освежусь. Кивнув, он нахмурился и поспешно удалился, а Эмелия осталась, задаваясь вопросом, что заставляет его вести себя с ней подобным образом. «Ты становишься параноиком, — сказала она себе, возвращаясь в коттедж вместе с Дейзи. — Ничего обидного ты не сказала. Он просто занят со строителями. Ты просто не очень важна для него. Вот почему он не захотел слушать твой совет. Тебя это не касается, не имеет к тебе никакого отношения. Ты ведь даже не будешь спать в хозяйской спальне. Так почему тебя это должно волновать?» Но ей все равно было обидно. «Тогда я отправляюсь домой» . Домой? Черт побери, Сэм хотел, чтобы Эмелия чувствовала себя в коттедже как дома, и все же… Он посмотрел на свернутый план хозяйской спальни, который держал в руке. Он пробовал разместить там и детскую, но это была сложная задача. Так почему он не показал план Эмелии и не спросил ее совета? Потому что он представлял себя и Эмелию в этой спальне вместе. Воображал, как она поднимается с постели посреди ночи и идет к ребенку. Она вынимает его из кроватки и приносит в постель, чтобы покормить грудью… — Идиот! — прорычал Сэм. Он сходит с ума. Ему не удалось стать отцом и мужем, и он не станет рисковать снова, надеясь на лучшее. — Все в порядке, босс? Он рассеянно улыбнулся прорабу: — Да, отлично. Я планировал поставить платяные шкафы в спальню, а не сюда, чтобы оставить помещение свободным. Прораб кивнул: — Здесь можно сделать милую детскую комнату, идеальное место для малыша. Сэм почувствовал, что затылок у него стал горячим. Глупость. В доме полно комнат, где можно поместить его сына. — Забудьте об этом. Все остается как есть. Продолжайте работать. — Ну, у вас еще несколько дней, чтобы решить, — весело произнес прораб, тихо присвистнул, и бригада принялась за работу. Сэм уставился в окно с видом на розарий. Работая в спальных апартаментах, он мог тайком подглядывать за Эмелией. Он нахмурился. Наблюдение за Эмелией отвлекало его от насущных дел, заставляя фантазировать об их ребенке в детской. — Я собираюсь закончить починку воротного столба, — резко сказал он, повернулся на каблуках, сбежал по лестнице через две ступеньки и вышел из дома. Несколько часов трудной работы выколотят из его головы бесполезные и безумные образы, и, может быть, к сумеркам он устанет до такой степени, что сможет заснуть. Глава 7 Занятия в дородовом классе начались у Эмелии через неделю, что лишь напомнило о том, в какой необычной ситуации она оказалась. У всех в группе были сопровождающие: отец ребенка, сестра, мать или друг. Эмелия была единственной, кого никто не сопровождал, и она чувствовала себя крайне неуверенно. Участники группы относились к Эмелии дружелюбно, но она понимала, что ей придется привыкать к одиночеству во время беременности, родовых схваток и рождения ребенка. Сэма рядом нет и не будет, верно? Во время второй недели занятий тренер по имени Джудит спросила Эмелию, сможет ли она прийти на урок с кем-нибудь, так как они будут делать упражнения, выполняемые в паре. Поразмышляв, Эмелия поняла, что прийти с ней на занятия удастся только Сэму. На следующий день она работала в розарии, когда появился Сэм. Он держал в руках поднос с ломтиками арбуза, запотевшими бокалами со льдом и несколькими сэндвичами. — Вот. Иди и присядь, я принес еду, — сказал он. — Ты работала без остановки несколько часов. Она неуклюже поднялась, вздрогнув от покалывания в затекшем боку, и он нахмурился, глядя на нее. — Не начинай, — предупредила она, и он усмехнулся, но продолжал следить за ее походкой, пока она шла в беседку, чтобы присесть рядом с ним. — Ты снова за мной наблюдаешь? — пробормотала она, откусывая Сэндвич. Выражение лица Сэма стало немного виноватым. — Я красил спальню, которая находится наверху. Мне просто нужно было посмотреть вниз, чтобы тебя увидеть. Она хмыкнула, и он тихонько хихикнул. — Ладно, господин честный полицейский, я следил за тобой. Но только потому, что ты показалась мне немного мрачной. Все в порядке? — Отлично, — начала Эмелия, но потом вздохнула. — Ну, не совсем, — призналась она. — Вчера вечером я снова была на занятии в дородовом классе, и у всех были пары. — А у тебя пары не было, — мягко подытожил он. — М-м-м… Ну, это не такая уж проблема, но на следующей неделе нужно будет делать упражнения в паре, а мне некого попросить. Эмили я просить не могу. — Нет, но ты можешь попросить меня. Эмелия моргнула и уставилась на него, открыв рот. Но лишь слегка, и сразу же сомкнула губы, как только поняла, как глупо выглядит. — Тебя? Сэм выглядел немного оскорбленным, и она поспешно пошла на попятный: — Я не имела в виду… Сэм, я не могу тебя просить. Это чересчур. Ты ведь не обязан заниматься всем этим… Он покачал головой: — Эмелия, я его отец. Кто справится лучше? «Тот, кто любит меня. Тот, кто хочет быть рядом со мной на занятии и не станет выглядеть так, будто его ведут к стоматологу на удаление зубного нерва». — Ты уверен? — спросила она, и он кивнул: — Абсолютно. В котором часу? — Вторник, семь вечера. Нам нужно выехать не позже половины седьмого. — Никаких проблем, я поведу машину. Вот, съешь немного арбуза. Она взяла кусочек и уже подносила его к губам, когда Сэм произнес: — Вообще-то я тоже должен попросить тебя об одолжении. — Давай начинай, — сказала она, откусывая прохладную розовую мякоть и стирая арбузный сок с подбородка испачканной рукой. — Что такое? — Детская. Я хотел посоветоваться с тобой насчет мебели. Она уставилась на него: — Какая мебель? Какая детская? — Детская в доме. Мне нужно купить кроватку и подобные вещи. Полагаю, тебе лучше знать, что понадобится. Она подняла руку: — Стоп! Подожди. Понадобится? Здесь? — Когда он будет у меня в гостях, — объяснил он, будто нечто очевидное, но явно не для Эмелии. — Он не сможет приходить к тебе в гости! — произнесла она, подавляя панику. — Возможно, когда ему будет несколько месяцев, лет. Сэм снова нахмурился. — Почему нет? — спросил он, словно это никогда не приходило ему в голову, и запаниковал. — Потому что он будет слишком мал, чтобы обходиться без меня! — Я не имел в виду, что он будет приходить ко мне без тебя. Но я подумал: будет хорошо, если он привыкнет ко мне и дому с раннего возраста. — Итак ты просто предполагаешь, что я приеду и остановлюсь у тебя? В качестве кого? Няни? — спросила она убийственно тихим голосом. Что-то в ее тоне насторожило его, ибо он встретил ее взгляд немного напряженно. — Я совсем не это предполагал… — начал Сэм, но Эмелия уже рассердилась. — Нет, — категорично заявила она, вскакивая и свирепо глядя на него. — Это мой ребенок, Сэм, и он будет жить со мной, в моем доме. Хочешь поиграть в счастливую семью — приходи ко мне и играй. А когда ребенок достаточно подрастет, тогда мы купим мебель в детскую, но не раньше. В гробовом молчании он встретил ее взгляд, резко кивнул и тоже поднялся. Оставляя поднос с едой на скамейке, Сэм вышел из сада, забирая с собой Дейзи. Он закрыл за собой дверь немного громче положенного. Запоздало Эмелия поняла, что он обиделся на ее реакцию. А потом она вспомнила, как он предложил ей пойти вместе на занятия в дородовой класс. Сэм согласился потому, что хочет настоять на своем? Или просто потому, что ей нужна поддержка? Он согласился уделить ей свое время и стать ее партнером на занятии, хотя его смущала такая перспектива. И потом он попросил у нее помощи и совета. И теперь, когда они достигли некоего прогресса в отношениях, она все испортила. Наступил вторник. Пора было идти на занятие в дородовой класс. Эмелия по-прежнему была печальна и смущена тем, как отреагировала на слова Сэма. Она даже хотела извиниться, но он отсутствовал все выходные, поэтому возможности это сделать у нее не оказалось. Почти в половине седьмого, когда она была готова отправляться на занятия, в ее дверь тихонько постучали. — Эмелия? Это Сэм. На секунду она замерла, не веря своим ушам, затем снова услышала стук. — Эмелия? Открыв парадную дверь, она обнаружила Сэма. Он был до того хорош в мягких потертых джинсах и облегающей белой футболке, что ей захотелось его съесть. — Планы по поводу сегодняшнего вечера не изменились? — спросил он, и она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Эмелия попробовала что-то сказать, но слезы душили ее, поэтому она отвернулась и, прижав руку к губам, спотыкаясь, пошла прочь. Накопившиеся эмоции вырвались наружу. — Эй-эй, иди сюда, — сказал он, и она ощутила на плечах его теплые и сильные руки. Развернув к себе лицом, он прижал ее к мускулистой груди. Обвив его руками, она повисла на нем. — Прости меня… — начала Эмелия, но Сэм шикнул на нее и снова обнял. — Это моя вина, — произнес он. — Я не хотел давить на тебя. Я просто подумал, что если ребенок будет приезжать ко мне регулярно, то имеет смысл оборудовать для него комнату. Я даже не подумал о том, что ты почувствуешь по поводу того, что он будет оставаться у меня. Я лишь сделал всевозможные глупые предположения, и мне жаль. Я новичок в этом деле, тебе придется рассказать мне, как поступать. — Как будто я знаю! — воскликнула она, отпуская его, пытаясь рассмеяться, но вместо этого всхлипнула и тут же обнаружила в руке носовой платок, аккуратно сложенный, словно Сэм пришел, подготовившись к ее слезам. Успокоившись, она поняла, что испачкала тушью его футболку. — Извини, я испортила твою одежду, — сказала она, но он даже не взглянул на пятно. — Не важно. Ты в порядке? Она кивнула, а он без предупреждения поднял пальцами ее подбородок и быстро поцеловал в губы. — Тогда пошли, — тихо произнес Сэм, и Эмелия послушно последовала за ним. Ее губы покалывало от поцелуя, сердце колотилось как сумасшедшее. * * * Сэм понятия не имел, как ему удалось согласиться сопровождать на занятия в дородовом классе мать своего ребенка. Он оказался в смехотворно непривычной для себя обстановке в окружении счастливых будущих матерей и отцов. Он представлялся им по имени, и вроде бы ничего иного и не требовалось. Сначала состоялась вводная беседа и подробный рассказ о родах, отчего у Сэма кровь застыла в жилах. Затем все начали делать упражнения на дыхание во время родовых схваток. «Отлично, — подумал он. — Как легко представлять себе нечто отвлекающее. Плыть по волнам. Надо же, как просто. В следующий раз, когда молоток ударит по пальцу, нужно это повторить». Далее инструктор рассказала об обезболивающих, которые следует принимать, когда внушение о «плавании по волнам» не срабатывает, и о позициях во время родов. И чем дольше продолжалось занятие, тем больше Сэм радовался тому, что мать Эмелии будет рядом во время ее родов. Когда занятие закончилось, тренер посмотрела в его глаза и сказала: — Итак, увидимся снова через неделю, Сэм. И он ответил согласием. — Ты действительно пойдешь? — спросила его Эмелия, когда они шли к автомобилю. — Да, если ты хочешь. Вид у Эмелии была такой, будто она собиралась что-то возразить, но потом кивнула и поблагодарила Сэма. — Твоя мать приедет к твоим родам? — спросил он, усевшись за руль и помогая Эмелии пристегнуть ремень безопасности. — Должна. Я сообщаю ей о том, что говорят на занятиях, чтобы она была в курсе. Она собирается приехать за неделю до назначенной даты родов. — А если роды будут преждевременными? — спросил он, покосившись на нее, когда они остановились на перекрестке. Она повернулась и встретила его взгляд: — Тогда, если случится самое худшее и моя мать не успеет приехать вовремя, я буду рожать одна. Черт побери, Сэм едва не предложил ей помощь снова. Он уже открыл рот, чтобы сообщить об этом, но передумал. Он слишком привязывается к Эмелии, и ему все труднее держать дистанцию. Итак, он ничего не сказал, и остаток пути они проделали в молчании. Эмелия окончательно привела в порядок розарий к обеду в пятницу. Садом теперь можно было наслаждаться, он представлял собой изумительное зрелище, чувственное буйство ароматов и цвета. Эмелия сидела в беседке, наслаждаясь чудным видом. Вдоволь налюбовавшись плодами своего труда, она отправилась в коттедж. Приняв душ и надев роскошное платье, Эмелия поставила в холодильник бутылку шампанского — она чувствовала, что шампанское понадобится. Сидя в ожидании Сэма, она неторопливо поглаживала живот. Ребенок потянулся, и Эмелия прогнулась в пояснице, чтобы дать ему больше места. Она тихонько рассмеялась, когда малыш воспользовался преимуществом и лягнул ее в живот. Эмелия стала мягко успокаивать его. Странно, откуда ей известно, как успокоить ребенка? Когда она спорила с Сэмом, малыш начинал толкаться сильнее. Ему явно не нравились ссоры. Увидев Сэма в окне спальни, Эмелия помахала ему рукой. Строители ушли, теперь они остались одни. Наступила пора отпраздновать. — Спускайся! — позвала она, и он отошел от окна. Через несколько секунд Сэм вышел через стеклянные двери из гостиной и направился к Эмелии. Он принял душ и переоделся. Его волосы, из которых он вымыл строительную пыль и щепки, были влажными. Он просто вытер их полотенцем и зачесал назад пальцами. Сэм был небритым, его щетина завораживала Эмелию. Ей хотелось прикоснуться к его лицу… — Ты в порядке? — спросил он, и она нахмурилась: — Конечно, в порядке. Я хотела показать тебе сад, вот и все. Он готов. Сэм оглядел сад, а Эмелия, заслонив рукой глаза от солнца, указала ему на старую плетистую розу, которая обвила яблоню. Он сдвинул брови и мягко сказал: — Тебе следует надеть солнцезащитные очки. Ты щуришься, у тебя появятся морщинки вокруг глаз. Наклонив голову, она едва заметно нахмурилась. Ей не нравилось, что Сэм не уделил особенного внимания ее достижениям. — Почему тебя так беспокоят мои морщины? — спросила она. — Меня не беспокоят твои морщины, меня волнуют твои глаза. — В самом деле? Почему? Глаза мои. Я могу отлично сама о них позаботиться. Сэм хмыкнул: — Неужели? Если ты можешь отлично о себе позаботиться, почему ты потираешь поясницу? — спросил он, нахмурившись снова. — Ты снова перетрудилась, верно? В ее глазах вспыхнул огонь, в раздражении она вскинула вверх руки: — Ради бога, скажи, что превратило тебя в пещерного человека? Сначала мои глаза. Теперь моя спина. Ты обращаешься так со всеми женщинами или это из-за ребенка? — Ребенок здесь ни при чем… — А что тогда?! — крикнула Эмелия. — Ты следишь за каждым моим движением, преследуешь меня и вмешиваешься в мои дела… И ты наблюдаешь за мной, как за… Она умолкла, тяжело дыша, и взгляд Сэма упал за ее вздымающуюся грудь. Он снова поднял на нее глаза: — Как за женщиной, которую я хочу подхватить на руки, отнести в свою пещеру и заняться с ней любовью. — Его голос был тихим, но дрожал от едва сдерживаемого желания. Изумленно раскрыв глаза, Эмелия прошептала: — Правда? Он сдавленно рассмеялся: — Да, правда. Я знаю, что это безумие. Я знаю, что это неподобающе, но я хочу тебя, Эмелия. И если быть честным, я хочу тебя с того дня, как мы встретились. Она судорожно глотнула воздух: — О Сэм… — Подняв руку, Эмелия осторожно коснулась костяшками пальцев его щеки, большим пальцем провела по его нижней губе. Резко вздохнув, Сэм поцеловал ее в губы, а затем подхватил на руки и понес в свою спальню. Он пинком закрыл дверь, ибо остатком разума осознавал, что за ними следует Дейзи, затем осторожно поставил Эмелию на ноги. — Какая красавица! — хрипло прошептал он, едва переводя дыхание. Дрожащей рукой он коснулся ее, проведя пальцем по ее щеке, шее, впадине над ключицей. — Сэм? — Она неуверенно прикоснулась к его груди в области сердца. — Займись со мной любовью. Эмелия медленно просыпалась, разомлевшая, с тяжелыми веками. Сэм лежал рядом с ней, их ноги переплетались. Теплой и нежной рукой он прикасался к ее животу. Она повернула голову, чтобы посмотреть на него, и встретила его внимательный взгляд. — Привет, — тихо сказала она, и он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Его взгляд был взволнованнее обычного. Протянув руку, она погладила его по щеке. — Все в порядке, Сэм, — прошептала она. — Я знаю, ты этого не хотел. Разве? Черт побери, он больше не знает, чего хочет, но близость с Эмелией была одним из самых впечатляющих моментов в его жизни, и ему было ненавистно сомнение, которое он испытывал. Жаль, что он не может ей доверять… Какая глупость! Конечно, он может ей доверять. Ведь она — не Алиса! И все же… Ребенок ударил в ладонь Сэма, и тот отдернул ее, затем снова прикоснулся к животу Эмелии. — Эй, успокойся, — пробормотал он и поцеловал живот Эмелии, затем погладил его. И впервые Сэм осознал, что хочет присутствовать при рождении ребенка, желает принимать участие в жизни сына: его появление на свет, первое дыхание, первый взгляд на мир. Он хотел услышать его первый крик; присутствовать, когда акушерка приложит малыша к груди Эмелии. И еще он хотел быть рядом ради Эмелии. Его желание оказалось настолько сильным, что он испугался. — Ты собиралась показать мне сад, — нежно произнес он, и она пытливо посмотрела в его глаза, потом мягко улыбнулась и поцеловала его. — Собиралась. Поднявшись, он протянул ей руку: — Тогда пошли. Давай по-быстрому примем душ, и ты покажешь мне, что тебе удалось сделать, а потом поедем куда-нибудь поужинать. — Я приготовила поесть, — сказала она ему, — и поставила в холодильник бутылку шампанского. Я подумала, что мы должны отпраздновать окончание оформления сада. — Звучит заманчиво. Мы отправимся на пикник. — Сэм включил душ и подтолкнул к нему Эмелию. — Иди, нам лучше принимать душ раздельно, иначе мы не выберемся из дома засветло. А ведь Эмелия жаждала именно такого развития событий… * * * — Где вино? — В твоем холодильнике. — Давай возьмем его с собой, — предложил Сэм, когда они выкладывали еду на его новый стол. Он открыл бутылку и наполнил два бокала. Попивая вино, они прогуливались по тропинкам сада. — Роскошно, — сказал он и широко улыбнулся, останавливаясь у беседки. — Ты проделала фантастическую работу. Спасибо тебе. — Для меня это удовольствие. — Ее голос был удивительно страстным. Глубоко вздохнув, она продолжала: — Я стольким тебе обязана, Сэм, и мне никогда не удастся тебе отплатить. Ни за какие деньги не купишь спокойствие духа и безопасность, которые ты мне подарил. Пока я решала, как жить дальше и что делать, я поняла, как ты любишь этот сад. По некоторой причине его значимость для тебя неоценима. Я не знаю, но уверена — именно из-за него ты купил этот дом. — Подняв руку, она нежно прикоснулась к его лицу. — Я действительно не знаю, что с тобой произошло, Сэм. Ты никогда мне об этом не рассказывал, а мне не слишком хочется тебя расспрашивать, но я знаю одно — тебя сильно обидели. И мне не удастся помочь тебе почувствовать себя лучше, но, может, это удастся сделать саду. Вот почему я так хотела привести его в порядок. Чтобы дать тебе возможность где-то посидеть в тишине и залечить свои раны. Ее слова шокировали Сэма. Впервые он понял, что именно она делала и почему была так сосредоточена на работе. Оглядевшись, он в первый раз осознал, с какой любовью Эмелия приводила в порядок сад для него, и почувствовал, как слезы жгут его глаза. Благодаря ей он смог почувствовать себя целостным. Ему нужно только осмелиться и поверить в то, что между ними возможны длительные отношения. — Красивый сад, Эмелия, — тихо сказал Сэм. — И ты так упорно работала. Я никогда не хотел, чтобы ты прикладывала столько усилий, но обещаю — твои труды не пропадут даром. Даже если в будущем у меня появится садовник, я прикажу оставить сад в таком виде, какой он сейчас. Спасибо. Огромное тебе спасибо. — О Сэм, для меня это было удовольствием, — произнесла она, поднимаясь на цыпочки и целуя его в щеку. Ее глаза блестели. — И я смогу тебе помогать, если останусь жить в коттедже. Если? Неужели она подумывает о переезде? У Сэма скрутило живот. На мгновение, поддавшись безумству, он вообразил, что она живет в доме вместе с ним, разделяет с ним его судьбу. Но если она подумывает о том, чтобы уехать… — Ты сделала достаточно. Я не могу просить тебя о большем. — Я бы с радостью. И я смогу заняться остальным… постепенно. Если ты только не торопишься, потому что ребенок растет и мне все сложнее нагибаться. — Нет никакой спешки, — произнес он, обняв ее за плечи и прижав к себе. Впитывая ароматы, звуки и цвета сада, он пробормотал: — Красиво. — Сад всегда был красивым. Ты знал об этом. — Но я не знал, как представить его во всей красе. Тебе удалось подарить ему второе дыхание, и я всегда буду это ценить. — Он наклонил голову и припал к ее губам. Его поцелуй был нежным, наполненным признательностью за ее доброту и понимание. — Спасибо тебе, Эмелия. Спасибо за мой сад. Мгновение она стояла, прислонившись к нему, затем бок о бок они отправились к столу и уселись за него. Их согревали лучи закатного солнца. Сэм угощал Эмелию маленькими порциями копченого лосося, блинчиками со сметаной и травами, огурцами и морковью. А потом он принес чашу с земляникой со сливками, и они начали кормить друг друга. Каждый раз, когда его пальцы касались ее губ, он постанывал. Каждый раз, когда его губы смыкались на ее пальцах, она тихонько вздыхала. Затем земляника выскользнула из ее пальцев, и она наклонилась, и слизнула земляничный сок с его подбородка, покрытого щетиной. Дыхание Сэма стало прерывистым, он припал к ее губам в таком нежном и собственническом поцелуе, что у нее перехватило дыхание. — Эмелия, — сказал он, отрывисто вздохнул, подхватил ее на руки и понес в свою комнату. Наутро они проснулись в обнимку и снова занимались любовью, наслаждаясь каждым мгновением. Это было восхитительно. Эмелия была изумительной. Ее красивое тело было нежным, упругим и невероятно женственным. Сэм не мог ею насытиться. Она была такой отзывчивой, требовательной и любящей. Эмелия дарила Сэму больше, чем он мог вообразить, а в ответ он давал ей немного. Хотя есть нечто, что он обязан для нее сделать, и отсрочить это не получится. Глава 8 — Я собираюсь покормить Дейзи и выпустить ее, — сказал Сэм, неохотно поднимаясь с постели. Он принял душ, оделся и вышел из комнаты. Эмелия последовала за ним, будучи намного медлительнее. Спустившись вниз с еще влажными после душа волосами, она обнаружила заднюю дверь открытой. Сэма нигде не было. — Яиц нет, — с отвращением сказал он, возвращаясь ни с чем. Дейзи вилась у его ног. — Я на них надеялся. Они на самом деле самые бесполезные куры. Может, мне следует признать поражение и избавиться от них. — Пустая угроза. Он усмехнулся: — Не факт. — Должно быть, есть что-то еще, — сказала она и открыла холодильник. Ничего. Ну ровным счетом ничего пригодного для завтрака. — Хумус? — Он посмотрел на нее через плечо, и она хихикнула: — На завтрак? — Какая разница? Это все, что нам удастся намазать на тосты. Недавно у меня закончился мармелад. И масло. Я собирался в магазин. Я был занят. — О Сэм, ты безнадежен. Тебе нужна… — Она умолкла, ее улыбка померкла, когда он сжал губы в твердую, категоричную линию. — Что? — решительно спросил он. — Что мне нужно? Закончи фразу, Эмелия. Она покорно вздохнула: — Я пошутила, Сэм. Я дразнила тебя. Знаю, чтобы был занят. Но я также считаю, что ты одинок. Ты живешь в таком огромном доме, вьешь гнездышко, Сэм. Именно этим ты занимаешься, но даже не понимаешь этого. — Я счастлив, — твердо произнес он. — Жена мне не нужна. Мне ничего не нужно. — Ну а мне нужно, — также твердо сказала она. — Мне нужен завтрак. Очевидно, здесь я ничего не найду. Почему бы нам не пойти ко мне? Я для тебя приготовлю. Мир? Он неторопливо кивнул, напряжение медленно оставило его. Он одарил Эмелию нерешительной улыбкой. — Мир, — согласился он и последовал за Эмелией. Дейзи шла за ними следом. Сэм понимал, что ведет себя глупо. Странно, что Эмелия предложила ему себя в качестве кухарки. Она по-прежнему горюет по Джеймсу? Или нет? Прошлой ночью она спала с ним, они занимались любовью снова и снова. Разве так ведут себя горюющие вдовы? Сэм едва ли мог ее порицать, но будь он проклят, если снова позволит себе влюбиться! Но Эмелия смотрела на него с таким укором во взгляде, что он вынужден был себе напомнить: Эмелия — не Алиса. — Эмелия… — Яичница с беконом? — Как насчет сэндвича и чая? Посидим на скамейке, — предложил Сэм. Так ему удастся с ней поговорить. Об Алисе. Он почувствовал, как у него сдавило горло. Но выбора у него нет. Настало время. * * * — Мне нужно рассказать тебе об Алисе. Эмелия взглянула на сидящего рядом с ней на скамейке на солнышке Сэма: — Это та женщина, которая сказала, что беременна от тебя? На его щеке дернулся мускул, и Сэм отвел взгляд. Затем он снова посмотрел в глаза Эмелии и отрывисто кивнул. — Неприятная история, — предупредил он. — Представляю. — Она была бухгалтером и работала на меня. Мы стали встречаться. Не было ничего серьезного, но она оказалась красивой женщиной и давала понять, что я нравлюсь ей. Однажды вечером я повел ее поужинать в ресторан, мы выпили, и я ее поцеловал, ничего более. Я всегда разделял бизнес и удовольствие, в этом я был непримирим. Потом был аудит, в результате которого выяснилось, что кто-то ворует деньги из фирмы. Алиса заявила, что она знает, кто это делает, но ей нужно собрать доказательства, а она не успевает, так как ее мать очень больна. Я позволил ей самой разбираться с этим делом и уехал за границу — в то время я постоянно разъезжал. Нью-Йорк, Сидней, Сингапур… Мне было тошно от такой жизни, я был готов остепениться. В то последнее утро я проснулся и не понял, где, черт побери, нахожусь. Мне пришлось залезать в смартфон, чтобы это выяснить. А когда я сошел с трапа самолета, она меня встречала. Она сказала, что у нее хорошие новости — она получила доказательство, позволяющее вывести вора на чистую воду. Она пригласила меня на ужин, чтобы отпраздновать, потом отвезла домой и осталась на ночь. Две недели спустя она сказала, что беременна. Эмелия закрыла глаза, качая головой. Она не верила своим ушам. Бедняга Сэм. Неудивительно, что он так подозрителен. — И?.. — напомнила она, понимая, что рассказ не окончен. — Я не знал, как она могла забеременеть. Я всегда был очень осторожен. — Он нахмурился, и она поняла, что вчера ночью он не пользовался презервативом. Дело не только в ее беременности. Неужели таким образом он решил показать, что доверяет ей? — В любом случае она действительно оказалась беременной, а я, как было сказано, устал от безумной беготни. Я внезапно получил все сразу на блюдечке: жену, ребенка, настоящий дом. К тому же она была умна и красива. Ты была абсолютно права на мой счет. Я был готов остепениться. И я попался к ней в ловушку. Я попросил ее стать моей женой, и в течение нескольких секунд мне был предъявлен список домов, выставленных на продажу, которые нам следовало посмотреть. Она заявила, что мы не можем растить ребенка в моей квартире, и быстренько нашла идеальный дом с видом на Ричмонд-Парк. Потом, естественно, ей понадобилось обручальное кольцо — с огромным, как дом, бриллиантом. Алиса хотела скромную свадьбу, и меня это устраивало, но меня удивило, что она не захотела пышного торжества. И потом, всего за неделю до свадьбы, когда был куплен дом, заказана мебель для детской, вызваны дизайнеры интерьеров, я спросил ее, что она хочет получить в качестве свадебного подарка. — Чего же еще она могла пожелать? Он криво усмехнулся: — Я был в восторге от того, что стану отцом, действительно с нетерпением ждал рождения ребенка. Она хвасталась мной перед друзьями, а я испытывал абсурдную гордость. Это было смешно. — Вовсе не смешно, — сказала она, с ужасом понимая, как страдал Сэм. Она видела, с какой нежностью он прикасался к ее животу, ласкал их будущего ребенка, улыбался, когда ощущал его движения. — В любом случае я спросил, чего она хочет. И она сказала — если я ее по-настоящему люблю, то сделаю ее партнером в своей фирме. Эмелия округлила глаза: — Скромный подарочек. Его губы изогнулись. — В самом деле. И я наконец почуял неладное, хотя и запоздало, и сказал, что с этим придется немного подождать. Алиса не могла скрыть свое крайнее недовольство. Однажды во время нашего совместного ужина она отправилась в дамскую комнату, оставив телефон на сиденье. Должно быть, он выпал из ее сумочки. Ей пришло CMC, и я его прочел. «Он клюнул?» В ту ночь она не осталась со мной. По ее словам, она должна была находиться у матери. Но она отправилась к мужчине, в сговоре с которым все это время выуживала из меня деньги. — Так ты заявил в полицию? — Да. Ее обвинили в мошенничестве и дали условный срок. Она больше никогда не сможет работать бухгалтером. Я также извинился перед человеком, которого она ложно обвинила в воровстве. Но когда я сказал, что ни при каких обстоятельствах она не будет воспитывать моего ребенка, она лишь рассмеялась мне в лицо и заявила, что ребенок не мой. Я потерял все. Я будто проснулся. Только кошмар случился наяву. — Сэм скривился. Эмелия положила ладонь на его руку. — О Сэм, мне жаль. — Да. Мне тоже. Она собиралась выйти за меня замуж и завладеть половиной компании. Дом и бриллианты оказались лишь глазурью на торте. И не было никакой больной матери. — Именно тогда ты попал в больницу? Он развернул ее ладонь, переплел пальцы с ее пальцами. — Нет, я углубился в работу, почти не ел, галлонами поглощал кофе. В результате я заработал тахикардию и хроническую бессонницу и вынужден был признаться себе, что ненавижу каждую минуту такой жизни. Итак, я продал компанию и стал искать дом. Я был готов остепениться… и в один прекрасный день увидел этот розарий. — И потерял голову. Он улыбнулся немного печально: — И потерял голову. Душой я стремился сюда. Мне почему-то казалось, что здесь я снова налажу жизнь. — И как? Сработало? Его улыбка померкла. — Я привыкаю. Медленно, но… — Он умолк и нахмурился, глядя ей в глаза. — Я не знаю, смогу ли, Эмелия. Мы. Ты, и я, и ребенок. Я не знаю, могу ли доверять себе. Я очень рад, что стану отцом. Мне никуда никогда от этого не деться, и я более чем счастлив принять на себя обязательства. Но я не знаю, смогу ли дать тебе большее. Я понимаю, что ты не похожа на Алису, но в любом случае не желаю снова становиться таким уязвимым, как прежде. Она выдержала его взгляд, затем аккуратно высвободила руку. — Тогда зачем ты занимался со мной любовью? Если ты не уверен, тогда зачем… — Я не знаю. Извини. Мне не следовало. — Тебе не следовало, — эхом отозвалась она и отвела взгляд. — Тебе следовало оставить меня одну. Оставь нас одних, Сэм, как прежде. Ты не должен был ко мне прикасаться, если не хотел меня. — Я хотел тебя, — произнес он, слова слетали с его уст против воли. Она повернулась к нему, ее взгляд был полон страдания. — Есть разница между желанием обладать моим телом и желанием проводить со мной бессонные ночи, быть со мной, когда у меня колики, утренняя тошнота или родовые схватки. Желанием быть со мной, когда я стану старой и седой. Желанием быть рядом и в горе, и в радости, держать меня за руку… Вот что значит хотеть меня. А не быстрый случайный секс. — Это было нечто большее, — резко возразил он. — Насколько большее, Сэм? Он сглотнул и отвернулся. Поднявшись, он засунул руки в задние карманы брюк. — Насколько, Сэм? — повторила она. Он повернулся к ней. В его глазах плескалась боль. — Извини, Эмелия. Мне жаль, но я не смогу сказать тебе то, что ты хочешь услышать. — Итак, я остаюсь или ухожу? Долгое время он молчал, и она испугалась. — Остаться, — попросил он. — Если чувствуешь, что сможешь. И я поддержу тебя и ребенка, оплачу ваши расходы, открою для тебя отдельный счет в банке, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Я куплю все необходимое. Когда будешь готова, поговорим о детской. А тем временем я буду делать все, что тебе потребуется. Отличные слова. Правильные, искренние. Единственная проблема в том, что Эмелия желала получить то, чего Сэм не мог ей дать. Она хотела получить его самого. Следующие несколько дней Эмелия зализывала раны. Она чувствовала себя уставшей и вялой. Энтузиазм, который она испытывала после окончания работы в саду, испарился от осознания того, что Сэм никогда не позволит себе ее полюбить. Она слонялась по дому, отдыхала больше обычного, размышляла о ребенке и составляла список того, что ему потребуется. Сэм отдал Эмелии переносной компьютер, поэтому она могла выходить в Интернет. В один из дней, возвращаясь домой после очередного занятия в дородовом классе, Сэм и Эмелия разговорились о покупке мебели для детской. — Мы должны задуматься об этом, — сказала она. — Дата родов приближается… Ей показалось, что он крепче сжал пальцами руль. Она могла его понять, ибо сама паниковала. — Хочешь, поедем в магазин завтра? — предложил Сэм. — Ты сможешь? Как насчет строителей? — Я смогу улизнуть. * * * Дейзи осталась под присмотром строителей; Сэм и Эмелия отправились в магазины розничной торговли, где провели несколько часов. Выбор был огромным. Эмелии он показался озадачивающим. Столько всяких вещей, и все страшно дорогое. Помня об Алисе, Эмелия старалась сократить список желаемых покупок до минимума. Но после часа, который они провели, осматривая различные детские коляски, Сэм остановился. — Что тебе нравится больше всего? — спросил он. — Что тебе понравилось из того, что мы видели? Подумав, она указала на коляску: — Она кажется качественной и легкой в управлении. Достаточно легкая для подъема… — Так в чем проблема? Тебе не нравится цвет? Она тихонько рассмеялась: — Мне не нравится цена. — Не смотри на цену. Смотри на характеристики — безопасность и легкость в управлении. Это главное. Накупив кучу вещей, они заказали доставку на дом, потом отправились в отдел одежды, потом в отдел игрушек, и так далее и так далее. К половине четвертого Эмелия выбилась из сил. — Мне нужно отдохнуть, — сказала она, и он, поджав губы, нахмурился и оглядел ее с головы до ног. — Почему мне ничего не сказала? — Я сказала. Только что. — Ты выглядишь измотанной. — Усталость навалилась внезапно. — Оставайся здесь, я пригоню машину, — резко бросил он. Домой они добрались достаточно быстро. Дейзи встретила их у коттеджа Эмелии. — Тебе нужно поспать. — Вообще-то я чувствую себя отлично. Я подумала, может, мы посидим тут и поговорим о том, что нужно еще купить, полазаем по Интернету и попьем чаю? Он пытливо посмотрел на нее: — Ладно. Я должен проверить работу строителей и покормить Дейзи. И до определенного часа мне нужно заказать еще еды, иначе ее не доставят завтра. Я пойду, а ты подумай. Когда будешь готова, мы посидим в розарии, поговорим и попьем чаю. Эмелию охватила дрожь. Они часами сидели вместе в розарии. Именно там она начала влюбляться в Сэма. Ее переполняло желание оказаться там с ним снова, в окружении аромата роз и пения птиц. — Ладно. Иди, а я зайду за тобой немного позже. Кивнув, он удалился, а Эмелия прошла в свой маленький дом, закрыла дверь и прислонилась к ней. Она солгала. Ну, немножечко. Она чувствовала себя отлично раньше, но теперь была эмоционально истощена. Трудно делать покупки с Сэмом, словно они обычная семейная пара, готовящаяся к рождению первенца. Но они не были обычной парой и никогда ею не будут. Эмелия отчетливо видела ту пропасть, которая отделяет ее от Сэма. Теперь она задавалась вопросом: удастся ли ей жить в такой близости от Сэма, любить его, желать его, нуждаться в нем и знать, что он тоже хочет ее и нуждается в ней, но отказывается ее любить? И никому из них не удастся разорвать нить, связавшую их судьбы. Опустившись на диван, Эмелия обнял? подушку, которая казалась такой приятной и манящей, и закрыла глаза. Она неподвижно лежала минут десять, собираясь с мыслями, потом уснула. Глава 9 Эмелия лежала на диване, на боку, положив руку под голову. Сэм на секунду остановился у окна, внимательно смотря на нее. Он думал над ее словами. Он хотел быть рядом с ней. Но принять решение ему было трудно. Закрыв глаза, он прислонился лбом к оконному стеклу. Переспав с Эмелией, он совершил огромную ошибку. Но он совершил бы ее снова — лишь для того, чтобы сохранить воспоминания об Эмелии, которые преследовали его днем и ночью… Он тихонько постучал в оконное стекло, и Эмелия открыла глаза и попыталась сесть. Она была сонной, и Сэм пожалел о том, что разбудил ее. — Заходи, дверь не заперта, — сказала она, и он вошел, задержавшись на пороге. — Извини, я не знал, что ты спишь. Строители ушли, и я приготовил чай. Я искал тебя. — Снова обо мне беспокоишься, Сэм? — Она тряхнула головой и одарила его улыбкой, от которой в груди у него сжалось. — Не нужно. «О нет, нужно», — подумал он. — Хочешь, я зайду позже? Она снова тряхнула головой и поднялась: — Нет. Пошли. К слову, почему во время походов по магазинам мы не подыскиваем мебель для детской? Кто знает, может, я захочу когда-нибудь там переночевать. Эмелия нежно улыбнулась, и Сэм понял, что она идет на примирение. Отчаянно желая поддержать это ее желание, он кивнул: — Думаю, это хорошая идея. Когда они вышли из коттеджа, Дейзи подбежала к Эмелии. и та наклонилась, чтобы ее погладить. Выражение лица Сэма озадачило ее. — Собака-предательница, — сказал он. Эмелия нахмурилась. — Ты ревнуешь? — спросила она, и он хмыкнул, чувствуя, как напряжение оставило его. — Возможно. Изначально она была моей собакой, но она тебя обожает. Не знаю, хочу ли делить ее с тобой. Остановившись, Эмелия серьезно посмотрела на Сэма. — Тебе придется делить со мной ребенка, — сказала она, и он почувствовал, как напряжение возвращается и сдавливает его грудь. — Это не одно и то же, Эмелия. Мне все равно, что Дейзи тебя любит. Я легко полюбил бы тебя при других обстоятельствах. Но ребенок… Это иное. «Он легко полюбил бы меня?» Она улыбнулась и перестала хмуриться: — Да, Сэм. Я понимаю. Он кивнул и открыл кухонную дверь. Комната оказалась заполненной паром. — Я думаю, чайник кипит, — усмехнулся Сэм. На подносе на столе было печенье и пирог. Туда же Сэм поставил заварной чайник, кружки и кувшин молока. — Ты что, откармливаешь меня? — пробормотала она. — Не думаю, что нужно это делать. Полагаю, природа возьмет свое. Она наклонила голову и внимательно посмотрела на него: — Ты считаешь, я толстая? — Нет, — решительно произнес Сэм. — Я не считаю тебя толстой. Ты совершенство. Их взгляды встретились, и от эмоций у Сэма сдавило горло. — Ладно. Возьми компьютер, а я возьму поднос, — поспешно сказал он. — Дейзи, пошли! Они сидели в беседке. Сэм лазил по Интернету, заходя на сайты с различной детской мебелью и оборудованием. Эмелия съела пирог и выпила чаю, не мешая его занятию. Она задалась вопросом: не потому ли Сэм так увлекся процессом покупок, что это не подразумевает проявления чувств? Может, это все, что ей необходимо, — позволить Сэму делать то, что он делать в состоянии, и не заставлять делать того, чего он не умеет? Ей не нужен мужчина. Она планировала растить ребенка одна, надеясь на поддержку родственников. — Допила чай? Она кивнула. — Пойдем посмотрим детскую. Через стеклянные двери они вошли в дом и поднялись наверх, в отремонтированные апартаменты с видом на розарий. Эмелия не была здесь с тех пор, как Сэм впервые показывал ей дом. Апартаменты сильно изменились. — Мило, — одобрительно сказала она, оглядывая новую спальню. — О Сэм, ты проделал невероятную работу. Мне нравится цвет. — Мне хотелось, чтобы цвет был мягким и подчеркивал розарий, — произнес он, — но не розовый. Я подумал, кремовые и голубые оттенки подойдут к лавандовому. Цветовое сочетание оказалось удачным и понравилось Эмелии. Ее взгляд упал на красивую старинную кровать из красного дерева, на которой они несколько дней назад занимались любовью. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Эмелия с трудом отвела взгляд. — Так какой цвет ты выбрал для детской? Он усмехнулся: — Голубой. Извини. — Я уверена, Макс не будет против голубого цвета, — поддразнила она. Он рассмеялся и провел ее через дверь в маленькую комнату, которая наверняка когда-то служила гардеробной в хозяйской спальне. — Ну, что скажешь? — спросил он. Она оглядела пустую, только что отремонтированную комнату, и ее глаза наполнились слезами. Сэм начал разрисовывать бордюр на стене. На нем были не неуклюжие смазанные паровозики, как у Брайана, а ряд букв алфавита, по которым карабкались животные: антилопа, барсук, волк, гепард… — Вероятно, мне не удастся подобрать названия животных для каждой буквы алфавита, — произнес он, глубоко вздохнул и оглядел комнату. — Итак, что нам понадобится из мебели? * * * Отношения Сэма и Эмелии налаживались. Медленно, день за днем, пока приближалась дата родов, они купили все необходимое и обустроили детские комнаты в доме и коттедже. Сэм пропустил два занятия в дородовом классе, потому что уезжал в Лондон на деловые совещания, но расспросил Эмелию о том, что говорили на занятиях. Через несколько дней она обнаружила на журнальном столике книгу по беременности и родам, открытую на нужной странице. Интересно, но неудивительно, ведь Сэм изучал информацию о старинных сортах роз, когда Эмелия немного рассказала ему о тех цветах, что росли в розарии. Казалось, он интересуется всем. Несколько дней Эмелия работала в саду рядом с коттеджем. Работать становилось все труднее, и в середине недели, когда Сэм предложил скосить траву, она обрадовалась его предложению. Эмелия хотела, чтобы все вокруг было опрятно, но за это усердие пришлось расплачиваться. Весь день у нее сильно болела поясница. Пока Сэм косил траву, Эмелия поднялась в детскую и огляделась. Просто проверяла, все ли готово. Она наклонилась, чтобы разгладить складку на стеганом одеяле, когда у нее снова заболела спина. Черт побери, она опять перетрудилась. Но ни за что она не признается в этом Сэму. Открыв заднюю дверь, она прислонилась к дверному косяку, чтобы уменьшить боль. — Хочешь чаю? — спросила она Сэма, и тот кивнул: — Было бы здорово. Через две минуты я закончу. Оставив Сэма в саду, она прошла на кухню, наклонилась к столу и стала медленно и глубоко дышать. Так лучше. Нужно сосредоточиться на чем-то ином, отвлечься. — Ах! — Она прислонилась к столу, открыв глаза и разомкнув губы. Эмелия часто и неглубоко дышала, стараясь вспомнить, о чем говорили на занятиях. Все идет не так, как надо! Ее мать приедет на уикэнд, а сегодня только среда! Неужели у нее начались роды? Ее накрыл очередной приступ боли, и она подалась вперед и положила голову на скрещенные руки, стараясь найти удобное положение. Подумай о том, что плывешь по волне! Думай о чем-нибудь отвлеченном! Не помогло. Ей следовало представить, что она лежит на пляже под пальмами, ее кожу обдувает мягкий теплый бриз, ноги омывает морской прибой… Лучше. Боль отступила. Эмелия выпрямилась, пристально посмотрела на часы, потом снова почувствовала схватки. Прошло три минуты. Три минуты? Уже? Но ведь у нее весь день болела поясница… — Глупая, глупая женщина. — Кто глупая женщина? — Я. — Эмелия заскрежетала зубами, опустила голову и упала в объятия Сэма. У нее начались роды. Сэм почувствовал, как кровь отхлынула от его лица, его сковал страх. Не могут у нее сейчас начаться роды! Ее мать приедет только через три дня, а это означает, что ему придется помогать ей. Он прикоснулся к ее спине и потер поясницу, за которую она держалась. Эмелия тихонько простонала, и он остановился. — Не останавливайся! — приказала она, поэтому он стал медленно и ритмично поглаживать ее поясницу. — Ладно. — Эмелия постепенно расслабилась и выпрямилась. — Мне нужно позвонить акушерке. Думаю, пора ехать. — Уже? Она подняла на него зеленые глаза, затуманенные неуверенностью: — Схватки приходят каждые три минуты. — Я пригоню машину. В пути у Эмелии отошли воды, но, к счастью, Сэм предусмотрительно взял с собой полотенца, поэтому ей не пришлось переживать из-за испачканной обивки. Доставив Эмелию в больницу, Сэм оставил ее на попечение акушерки и отправился парковать автомобиль. В течение нескольких минут ее осмотрели и поместили в палату. — Осталось недолго, вы скоро родите, — сказала ей акушерка. Она скоро родит, а Сэма все нет. Эмелия волновалась, она нуждалась в нем. Сэм вернулся, когда у нее начались очередные схватки, и она повернулась на бок, постанывая. Он сглотнул, понятия не имея, как все это выдержит, но оставить ее одну не мог. Он подошел к ней, присел на корточки и посмотрел в ее сосредоточенное лицо. Невероятно, он почти мог прочесть ее мысли. Эмелия открыла глаза, протяжно выдохнула и улыбнулась Сэму: — Ты вернулся. Кажется, она ему рада. — Я могу чем-нибудь тебе помочь? Лед? Холодное одеяло? — Лед не помешал бы. И возможно, мне захочется прогуляться. Прогуляться не удалось. Сделав несколько шагов, Эмелия обмякла у стены. Сэм поймал ее, поддерживая под руки, как учили на занятиях. Подняв голову, она выпрямилась и едва заметно улыбнулась: — Вероятно, не захочется. Сэм уложил ее в кровать и отправился за льдом. — Сэм, ты не должен здесь находиться, — сказала Эмелия спустя час или два. Она потеряла счет времени, но держалась. Может, оттого, что Сэм рядом. Может, из-за того, что правильно себя вела. Но она беспокоилась за него. Сэм запротестовал, но Эмелия покачала головой. — Сэм, я знаю, ты не хочешь здесь быть, — тихо произнесла она. — Ты просто очень мил со мной. — Когда это я был мил с тобой? Она попыталась улыбнуться, но началась очередная схватка. Когда боль отступила, Эмелия открыла глаза и обнаружила Сэма на прежнем месте. Он сосредоточенно смотрел на нее. — Отпустило? Она кивнула. Пришла акушерка и проверила Эмелию. Сэм отвернулся к окну. Когда акушерка ушла, он скормил Эмелии очередной кусочек льда и положил на голову холодный компресс. — А Дейзи? — запоздало спросила Эмелия. — Дейзи в порядке. Ее забрал к себе домой один из строителей. Эмелия нахмурилась: — С ней все будет хорошо? — Он ее покормит, не сомневайся, — сухо произнес он, и она рассмеялась: — Ладно. — Эмелия мельком взглянула в окно и увидела, что солнце заходит. Поздний вечер, а Сэм голоден. — Почему бы тебе не поесть чего-нибудь? Я действительно в порядке. Еще неизвестно, когда я рожу. Эмелию повезли рожать в тот момент, когда вернулся Сэм. Он спешно подкрепился сэндвичем и кофе. Сердце у него барабанило так, что казалось, будто оно подскакивает к горлу. Эмелию подключили к монитору, и Сэм мог видеть биение сердца ребенка. Или это бьется ее сердце? Он не знал наверняка. Акушерка разблокировала колеса кровати и посмотрела на Сэма. — Мы везем ее в родильную палату, но, возможно, ей потребуется кесарево сечение. Есть проблемы. Вы будете присутствовать при родах? Лицо Эмелии было покрыто потом, взгляд расфокусирован, она старалась сосредоточиться на дыхании. Затем монитор выключился, и она запаниковала. Найдя взглядом Сэма, она пристально уставилась на него, и он сглотнул. — Буду, — произнес он и шагнул в пропасть неизвестности. * * * Сэм обрадовался тому, что ходил на занятия с Эмелией. Во время схваток она удивительно крепко вцеплялась в него. Конечно, она работала в саду день за днем, и ее руки стали сильными. Очень сильными. — Ладно, теперь тужьтесь изо всех сил, — наконец сказали ей. Каким-то образом Сэм нашел слова, чтобы приободрить Эмелию и не позволить ей пасть духом. У нее не осталось сил. Она была измотана и испугана, происходящее оказалось для нее слишком сложным испытанием. Но вот Эмелия сфокусировала взгляд на лице Сэма и посмотрела в его глаза. Синие глаза были совершенно спокойными. Сэм ободряюще улыбнулся: — Давай, любимая, сделай это для меня. Сделай еще одно усилие. Она сделала еще одно усилие, потом еще одно, потом еще. И вот послышалось хныканье, икание и всхлипывание, а затем гневный вопль. Все заулыбались, и вскоре ребенка положили на ее обнаженный живот. — Великолепный, красивый мальчик, — сказал кто-то, но Сэм мог думать только об Эмелии и о том, как храбро она держалась. — Отлично, — произнес он, смотря на ребенка. Слезы текли по его лицу, он смахивал их и старался улыбнуться. Эмелия улыбалась мальчику, с нежностью его поглаживая. — Ему подобрали имя? — Макс, — одновременно произнесли Сэм и Эмелия и обменялись улыбками. — Поздравляю, папочка! — воскликнул кто-то, и Сэму показалось, что земля уходит у него из-под ног. Он стал отцом. Он никогда не думал, что станет отцом — после того случая с Алисой… Ребенка забрали у Эмелии, и акушерки произвели необходимые действия. Затем мальчика завернули в белое одеяло и протянули Сэму. — Я его уроню! — запаниковал он, но акушерки лишь улыбнулись. — Не уроните. Он самое драгоценное, что вы когда-то держали в руках, так что не уроните. Сэм пристально смотрел на Макса. В самом деле малыш был самым драгоценным существом, которое он когда-либо держал в руках. За исключением Эмелии, но ведь она не является частью его жизни. Она связана с ним, но не так, как следовало. Но он может любить своего сына. На Сэма уставились мудрые темно-синие глаза малыша, и он почувствовал себя одновременно робким и возвышенным, получив такой дар. — Вот, присядьте. — Кто-то пододвинул ему стул. И он присел, продолжая пристально смотреть в глаза сыну. Сэм понял, что безнадежно влюбился. Глава 10 — Эмелия родила! — Сэм, как замечательно! Как они? Он услышал в телефонной трубке приглушенный визг Эмили и глупо улыбнулся. — Она в отличном состоянии, Эндрю. Они оба в порядке… Послышалась возня, и телефонную трубку взяла Эмили: — Сэм, расскажи мне обо всем. Она хорошо себя чувствует? Как прошли роды? Он почувствовал, как шок возвращается и охватывает его. — Хм, ну, была небольшая паника из-за пуповины, но все прошло хорошо. Эмелия отлично себя вела. Я понятия не имею, как вы, женщины, с этим справляетесь. Ой, прости, я ляпнул лишнего. — Сэм, не глупи. Сколько времени она пробудет в больнице? — Сказали, она сможет приехать домой завтра, но ее мать появится здесь на уик-энд. Поэтому я немного настороженно отношусь к такой скорой выписке. — Хочешь, чтобы я приехала? — спросила Эмили, чуть помедлив, и он подумал о том, какие страдания она может испытать. Кроме того, из эгоистических соображений Сэм хотел быть единственным, кто окажется рядом с Эмелией. — Я справлюсь. — Уверен? В определенных вопросах может понадобиться присутствие женщины, Сэм. — Если ты не против. Снова немного помедлив, Эмили сказала: — Конечно я не против! Мы приедем завтра вечером. Если ты привезешь ее домой, мы заедем сразу, как сможем. Все отлично, Сэм, ведь мы семья. Он подумал о том, что Эмелия не является частью их семьи, но потом до него дошло, что она несомненно член их семьи. Ведь она мать его ребенка. — Спасибо, — произнес он, будучи действительно очень благодарным за ее предложение. — Благослови вас Бог. Я подготовлю вам комнату. Заснуть Сэму не удавалось. Он подумывал о том, чтобы откупорить бутылку шампанского, но ему не хотелось пить в одиночестве, поэтому он приготовил себе чай. Затем вылил чай в раковину, налил себе небольшую порцию виски и вышел в розарий, окутавший его изумительным ароматом. Итак, он стал отцом. Не муж, не любовник, но отец. — Добро пожаловать в мир, малыш Макс, — тихо сказал Сэм и осушил бокал. Его веки покалывало, к горлу подступил ком. Он слегка поперхнулся, на глаза навернулись слезы. Закрыв глаза, он представил личико ребенка и его серьезные глаза, уставившиеся на него. Глаза его драгоценного, красивого сына. Дейзи пришла утром вместе со строителем, невероятно довольная тем, что снова встретила Сэма. Но она также с удовольствием ходила следом за одним из строителей, который угощал ее лакомыми кусочками. — Я думаю, вы балуете мою собаку, — мягко заметил Сэм, и мужчина рассмеялся: — Я не понимаю, что вы имеете в виду. Так как дела? — Великолепно. Отлично. Мальчик. — Голос Сэма надломился, и строитель хлопнул его по плечу: — Ну, поздравляю, Сэм! Добро пожаловать в царство бессонных ночей и больных детских животов! — Спасибо. Вы сама любезность, — сухо произнес Сэм и отправился звонить своим родителям. Он не сообщил им новость прошлой ночью, было слишком позднее время для звонка. Мать Сэма расплакалась. Его отец, казалось, с трудом переводил дыхание и говорил немного натужно. — Скажи ей, что мы ее любим, — сказали они, хотя никогда не встречались с Эмелией. И Сэм пообещал, что скажет. Хотя сам он не мог сказать ей о своей любви. Сэм навестил Эмелию в полдень. Он вошел в палату с немного настороженным видом, и она протянула ему руку и подозвала ближе, чтобы обнять. — Сэм, спасибо тебе большое за вчерашний день, — тихо сказала она. Он сел на кровать рядом с ней и нежно обнял. — Всегда к твоим услугам. Как ты? Ты хорошо спала ночью? — Нормально. Она провела самую изумительную ночь в своей жизни. Будучи одновременно взволнованной и утомленной, она не могла заснуть, поэтому полночи пролежала, глядя на малыша Макса. Поэтому теперь у Эмелии болели глаза, и выглядела она ужасно. — Мне не помешало бы вздремнуть. — Я заберу тебя домой, — сказал он и посмотрел в колыбель. На Максе был крошечный ночной комбинезон, рукава которого были закатаны, а брюки были длиннее, чем нужно. — Ты мог бы позвать акушерку? Она все оформит, а потом мы поедем. Сэм отправился на поиски акушерки, с восхищением вспоминая крошечные ручки малыша. Ему было трудно представить Макса играющим в футбол и лазающим по деревьям. Теперь понятно, что пережили его родители, когда он сам был ребенком — необузданным, свободолюбивым и беспечным, в царапинах и шрамах. При одной мысли об этом у него кровь застыла в жилах. — Эмили и Эндрю приедут сегодня вечером, — сказал Сэм, когда повез Эмелию и малыша домой. — Я переживал, что ты возвращаешься домой, а твоей матери еще нет, поэтому Эмили предложила помочь. Она подумала, что… Ну, что мне не следует делать того, что лучше сделать помощнице-женщине. — О Сэм, она так добра. Спасибо. — Я также считаю, что до приезда матери ты должна жить в доме. Эмелия помедлила. Коттедж был полностью обустроен. Но обустроен и дом. Если она разместится в одной комнате с ребенком, а Эндрю и Эмили в другой, где будет одна ванная комната на всех, тогда Эмили будет рядом, если Эмелии понадобится помощь. Но Сэм ее опередил. — На время я поставил односпальную кровать в детской. Я решил, что посплю там, а ты — на моей кровати, — сказал он. — Но если ты предпочтешь жить в коттедже, я уверен, мы сможем сделать перестановку. Для всех было бы легче и удобнее разместиться в доме. Но каково ей будет спать в кровати Сэма, где он с такой нежностью и страстью занимался с ней любовью? — Это только на одну ночь, — произнес он. — Потом приедет твоя мать, и ты вернешься в коттедж вместе с ней. Предложение Сэма было разумным. Бессмысленно и глупо спорить с ним. Но его кровать… — Ты прав, — сказала Эмелия. Она понадеялась, что сегодня вечером устанет настолько, что ей будет все равно, где спать. В спальне Сэма стояли цветы: розы и лаванда из сада. Цветы не были оформлены в композицию, а оказались просто поставленными в вазу, однако Эмелии показалось, что она никогда не видела более милого букета. В который раз за сегодняшний день ее глаза наполнились слезами. — О Сэм, спасибо, — пробормотала она, прикасаясь к лепесткам роз. — Рад служить. Ты выглядишь измотанной. Ты обедала? — Нет. Я просто хочу отдохнуть. — Ладно. Здесь есть вода, я могу принести тебе кофе или фруктовый сок… — Достаточно воды. Спасибо, Сэм. — Я оставлю дверь открытой. Кричи, если что понадобится, или стучи в дверь. Я буду внизу. И не волнуйся по поводу Дейзи, я запер ее на кухне. — Ладно. — Эмелия прислушивалась к звуку его удаляющихся шагов. Затем наступила абсолютная тишина. Раздевшись, она отправилась в ванную комнату, потом посмотрела на крошечного Макса в колыбели. Он лежал на боку, закрыв глазки. Она подумала, что во время родов ему тоже пришлось нелегко. Вероятно, мальчика скоро надо будет покормить, но ей следует поспать. Уткнувшись в простыни на кровати Сэма, она ощутила запах свежего постельного белья. Конечно, он снова сделал все как надо. Он всегда все делает как надо. Кроме одного. Он ее не любит… «Не начинай», — твердо сказала она себе. Через час Макс проснулся, громко требуя кормления. Сэм услышал его плач и быстро поднялся к Эмелии. — Оставайся в кровати, я его принесу, — сказал он, и — вот странность! — она послушалась. Пока Эмелия кормила Макса грудью, Сэм глядел в окно. Затем она подняла малыша к плечу, чтобы он срыгнул, но Макс лишь закричал. Сэм повернул голову и нахмурился: — Я могу помочь? — Не знаю. Тебе удастся вызвать у него отрыжку? Ничего не зная об отрыжке у младенцев, Сэм положил мальчика на плечо и стал нежно похлопывать его по спинке и вскоре был удостоен звучного отрыгивания, услышав которое они с Эмелией рассмеялись. — Ладно. Думаю, он готов снова пойти к мамочке. — Сэм улыбнулся и вручил малыша Эмелии, случайно коснувшись пальцами ее груди. Грудь Эмелии была закрыта, но от прикосновения к ней по телу Сэма все равно пробежал чувственный трепет. Отступив назад, он снова вернулся к окну и стал изучать сад с таким вниманием, будто от этого зависела его жизнь. «Какая глупость, — подумала Эмелия, наблюдая за ним. — У нас могло быть все, если бы только он позволил себе полюбить». Она почувствовала, как слезы жгут ее глаза, но сдержалась. Закончив кормление Макса, она вместе с Сэмом поменяла ему подгузник. — Он невероятно хорошенький, — сказал Сэм, осторожно проводя пальцем по его пухлой щечке, когда Эмелия уложила мальчика в колыбель. — Я не могу поверить в то, что он мой. Я не могу поверить в то, что заслужил его. — О Сэм… — Извини. Просто последнее время я чувствую себя как на американских горках. Действительно, эти дни были слишком эмоциональными. Эмелия справлялась со своими чувствами, но ее тяготило состояние Сэма. «Я справлюсь, — подумала Эмелия. — Справлюсь». Эмелия отлично справлялась до тех пор, пока не встретилась с Эмили. Она и Эндрю приехали в шесть часов вечера. Подруга Эмелии сразу поднялась к ней, постучала в дверь и на цыпочках вошла в комнату. Эмелия недавно уложила Макса. — Привет, — тихо сказала Эмили, заглядывая в колыбель и прижимая пальцы к губам. — О, вылитый Сэм! — Я знаю. Настоящий папочкин сынок… — Голос Эмелии надломился, она всхлипнула. Эмили обняла подругу и стала утешать. Она усадила ее на край кровати, расположилась рядом и взяла за руку: — С тобой все в порядке, Эмелия? — У меня все отлично. Было немного страшновато, вот и все. — Я имела в виду Сэма. — Не совсем, — искренне призналась Эмелия и снова расплакалась, уткнувшись в плечо Эмили. — О Эмелия, ты в него влюбилась? Я так боялась, что это произойдет. — Все было хорошо до тех пор, пока он… — Она умолкла, но Эмили пытливо уставилась на нее: — Пока он?.. Эмелия тряхнула головой: — Я провела с ним ночь. Это безумие, мне не следовало это делать, но нам было так хорошо. А наутро у него в холодильнике не оказалось еды, и я сказала, что ему нужна жена… А он рассказал мне об Алисе. Эмили резко глотнула воздух: — О, Эмелия. Как он себя чувствовал, рассказывая об этом? — На самом деле я не знаю. Казался отстраненным, чужим… Ужасная история. Все так и было? — Да. Мы очень о нем беспокоились. Я не слишком хорошо его знаю. Мы с Эндрю были вместе всего год, а Сэм постоянно был в разъездах, поэтому я встречалась с ним всего несколько раз. Но он мне нравился, в отличие от Алисы. Я была в шоке, когда раскрылся ее обман. Эндрю изумлялся, когда она заставила Сэма купить дом в Ричмонд-Парк. Но Сэму удалось выгодно продать этот дом, а потом купить «Льняное поле». — Вчера он вел себя фантастически, — тихо сказала Эмелия. — Столько спокойствия и выдержки… А сегодня он снова замкнулся в себе. — Он боится ребенка? — Нет. Он боится меня. Боится полюбить меня. — Но ведь он любит тебя! Ты только послушай, как он о тебе говорит. Он так гордится тем, как ты вела себя во время родов. Он едва заводил разговор о ребенке, только о тебе! — Эмили перевела дыхание. — Не могу поверить, что Сэм не видит того, что находится прямо перед его носом. Но я уверена — он поймет, Эмелия. Просто дай ему время. Эмелия грустно рассмеялась: — У него было почти пять месяцев, Эм. Он признался, что смог бы легко меня полюбить, если бы не обстоятельства. — О, идиот! — пробормотала Эмили. — Этот человек глуп. — В любом случае, — продолжала Эмелия, — я не уверена, что осмелюсь ему доверять. Он слишком подозрителен. Алиса ужасно его обидела, разбила его сердце и предала его чувства. Я не знаю, удастся ли ему преодолеть прошлое. Жизнь слишком коротка, и я не могу ждать его вечно. — Так что ты намерена делать? — Я не знаю. Буду здесь жить, воспитывать вместе с ним Макса, попытаюсь получить работу в местной школе, заведу друзей. Мне не нужен мужчина. Сэм заботится о практической стороне дела, а я смогу прожить без эмоций и увлечений. Я всегда думала, что Джеймса мне никто не заменит. И я не уверена, что хочу другого мужчину. — И Сэма не хочешь? Она неуверенно рассмеялась: — Сэма я люблю. Но кроме него, у меня никого не будет. Любить двух мужчин и потерять обоих… Это слишком для любой женщины… — Вы в порядке, девочки? — В комнату вошел Эндрю. — У нас все отлично, — сказала Эмили, улыбаясь мужу и целуя его в щеку. — Поздоровайся с племянником. Эндрю наклонился к колыбели и посмотрел на малыша. — Он так похож на Сэма, — тихо произнес он, в изумлении разглядывая Макса. — У меня есть фотография Сэма в возрасте нескольких дней, Макс — вылитый он. Я прав? — Вне сомнения, — произнес Сэм, стоя у двери. — У него мои глаза. — Он посмотрел на Эмелию, улыбаясь немного напряженно: — Все хорошо? Она кивнула: — Отлично. Немного устала. Нужно чуть-чуть подремать. — Мы оставим тебя. Позже я принесу тебе ужин. — Я могу спуститься вниз. Я не инвалид, — сказала Эмелия. Сэм коротко кивнул и вышел. Эндрю ушел за ним следом. Эмили обняла подругу и поднялась с кровати, потом задержалась. — Ты действительно хорошо себя чувствуешь? — тихо спросила она, и Эмелия кивнула. — У меня все отлично, — солгала она. — Иди и поговори с Сэмом. Его нужно успокоить. * * * — Итак, что ты намерен делать? — Ты о чем? — спросил Сэм, хотя в точности знал ответ. — Эмелия живет в коттедже. Так близко и все же так далеко. Ты держишь дистанцию. Сэм уставился в окно. Эмелия сидела в дальнем конце розария, в беседке. Макс лежал в колыбели в гостиной, рядом с Сэмом, его охраняла Дейзи. Ребенок крепко спал, и Эмелия вышла подышать свежим воздухом. — У меня нет выбора. На самом деле я ей не интересен. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Сэм, — тихо сказал Эндрю. — Ради вас обоих. Он нахмурился: — Мы стараемся делать как лучше для нашего ребенка. — В самом деле? Я думаю, вы оба слишком щадите свои чувства и не можете решить, что для вас лучше. Я лишь надеюсь, что ты не опоздаешь с выбором. — Я не понимаю, о чем ты говоришь… — Знаю, что не понимаешь. Ты не видишь того, что находится у тебя под носом. Ты ее любишь, Сэм. И она тебя любит. Почему бы тебе не пойти и не признаться ей? Его сердце подскочило. — Я ее не люблю… — О, не рассказывай сказок, Сэм! Ты любишь ее, вне сомнения. Ты глаз с нее не сводишь. И она тебя любит, но боится признаться, потому что не выдержит страданий снова. Но ее обижает твое поведение, Сэм. Ты и себя мучаешь. Это никому не нужно. — Эндрю поднялся. — Мы вам здесь не нужны. Я увезу Эмили домой, и вы останетесь одни. — Но Эмелия… — В порядке. Ты сможешь дать ей все, что понадобится. Ты присутствовал при родах, спал с ней… Сэм вздернул подбородок и уставился на Эндрю: — С чего ты взял? — Она рассказала Эмили. Сэм закрыл глаза и выругался: — Это было ошибкой. — Нет, я так не думаю. Сэм, она любит тебя, но не может ждать вечно. Доверься ей. Довериться ей? Как? Разве может он доверять себе? Вдруг он ее подведет? — Ты ее не подведешь. Сэм вытаращился на брата: — Откуда, черт побери, ты знаешь, о чем я думаю? — Потому что я тебя люблю. И она тебя любит. Сделай это, Сэм. Для своей же пользы. Глубоко вдохни и сделай. Эмелия видела идущею к ней Сэма. При виде его неторопливой, размеренной походки и выражения его лица ее сердце забилось чаще, дыхание перехватило. Эндрю и Эмили уехали, она не понимала почему. Эмелия надеялась, что они не расстроились из-за ребенка. — Все в порядке? — спросила она, и он кивнул, потом покачал головой: — На самом деле нет. Можно мне к тебе присоединиться? — Конечно, можно. — Эмелия молчала, едва переводя дыхание, и ждала. Спустя мгновение Сэм поднял глаза и посмотрел на нее в упор. — Я не знаю, получится ли у меня, — тихо сказал он, — но дело не только во мне, дело в тебе и Максе. И вчера… ты была великолепна, Эмелия. Я так тобой гордился, так боялся за тебя. — Все хорошо, Сэм. — Могло быть хуже. Намного хуже. И в тот момент я понял, что ты для меня значишь. Я думал, что уже знаю, но, если говорить начистоту, не был готов это признать. И не уверен, что готов признать сейчас. Я не уверен, что когда-либо вообще буду готов. Но если ты уйдешь, я буду страдать меньше, чем сейчас, когда ты рядом, а мы не вместе. — Он вздохнул и огляделся. — Когда ты занималась садом, ты думала не только о его красоте, верно? — Верно, — тихо сказала Эмелия. — Я знала, что твое сердце разбито. Я подумала, что, если вложу свою душу в оформление сада, моя любовь излечит тебя. — По ее щеке покатилась слеза. Сэм поднял руку и вытер слезинку большим пальцем. — Эмелия… — Его голос быть чуть громче дуновения ветра. — Я люблю тебя. Я не могу обещать тебе вечное блаженство, но могу поклясться, что никогда тебя не обижу, не солгу тебе и не обману тебя. Я сделаю все, чтобы стать хорошим отцом для Макса, но мне нужна твоя любовь. Мне нужно, чтобы ты была рядом со мной каждый день. Ты сказала однажды, что если бы я по-настоящему тебя любил, то хотел бы тебя — старую, седую и беззубую… — Я проявила несдержанность. — Она улыбнулась, в ее сердце, словно роза, расцвела надежда. Сэм тихо рассмеялся: — Может, но ты оказалась права. И ты мне очень нравишься, и я буду тебя любить, что бы ни случилось. — Взяв ее за руку, он встал перед ней на колени на лепестки роз, в глубине его глаз вспыхнул огонь. — Эмелия, я знаю, что не смогу сравниться с Джеймсом, и ты всегда будешь его любить. Но если ты готова разделить со мной судьбу, воспитывать наших детей и создать настоящую семью… Эмелия, ты выйдешь за меня замуж? Ты окажешь мне честь, став моей женой? — О Сэм, я не знаю, что сказать. — От переполнявших ее эмоций и усталости она едва могла говорить. — Скажи одно слово, — неуверенно произнес Сэм, и она рассмеялась и обняла его за шею. — О да… Сэм, да, да, да! Он снова присел на скамейку, прижал Эмелию к себе и нежно, со всей любовью поцеловал. — Я люблю тебя, — прошептал он. — Прости, что так долго тянул с признанием. — О Сэм, я тоже тебя люблю. Так сильно люблю… Я всегда об этом знала, но вчера… Вчера ты был рядом. Без тебя я не справилась бы, и ты точно знал, что следует делать. — Я понятия не имел. Я действовал по наитию. — Напомни мне, чтобы я взяла тебя с собой в следующий раз! — Она улыбнулась, когда он побледнел. — В следующий раз? — Конечно. Я хочу много детей. — Как ты можешь об этом думать? — простонал он, и она рассмеялась. — Мне потребуется несколько месяцев, — сказала она. — И кольцо. — Я не купил тебе кольцо. — Тогда мне нужна часть… — Часть чего? — настороженно спросил он. Эмелия улыбнулась и поцеловала любимого: — Твоего сердца. — Никаких частей. — Он нежно поцеловал ее. — Мое сердце навсегда твое. Оно теперь принадлежит тебе и нашим детям. И раз уж мы заговорили о детях… Пойдем-ка навестим нашего малыша. И рука об руку они пошли мимо цветущих роз к своему прекрасному общему дому, к маленькому Максу, благодаря судьбу, которая их соединила. Внимание! Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.