— Спасибо, Тони. До завтра.

Паренек, отпущенный любимой учительницей, бросил на нее прощальный взгляд, повернулся и умчался по своим делам.

— Вас, я вижу, защищает преданный рыцарь, мисс Хеймиш, — растягивая слова, проговорил Ралф, когда она, захлопнув дверцу, взглянула на него.

Попытка понять, каким образом этот человек оказался здесь, казалась ей бессмысленной. Нет сомнения, что Ралфу Спенсеру стоит лишь распорядиться, и подручные вмиг предоставят ему любой адрес. Но разве сам факт его появления ничего не значит?

— Да уж, я под надежной охраной, — ответила она.

Как в баскетболе. Ей оставалось только ждать, когда он отразит удар.

— Здесь отыщется местечко, где можно поговорить? — спросил он, слегка приподняв брови.

В животе у нее что-то свернулось в болезненный узел, но она умудрилась довольно спокойно ответить:

— Разве что парк неподалеку отсюда.

— Может, лучше у вас дома?

Несомненно, он выяснил, где она живет. Деловые люди, вроде него, разыщут и не такое.

— Моей хозяйке не очень нравятся визиты гостей.

Считаться с подобной глупостью он не пожелал.

— Езжайте, Вероника. Я поеду за вами.

Пять минут спустя Вероника отперла входную дверь двухэтажного кирпичного строения, и Ралф следом за ней вошел в замызганный подъезд. Стены и потолки давно требовали ремонта, краска облупилась даже с блока почтовых ящиков, находившегося на первом этаже, а тусклые стекла подъездных окон давно не пропускали света из-за скопившейся на них грязи.

— Второй этаж.

Бросив эти слова, Вероника прошла вперед, не оглядываясь и явно не сомневаясь, что гость следует за ней. Было что-то жестокое в том, как легко она согласилась привести его в этот убогий дом, пародию на человеческое жилье. У нее не было ни сил, ни желания что-либо скрывать от этого самодовольного богача.

Запах стряпни и кошек пропитал, казалось, все стены, крашенные в последний раз не менее двадцати лет назад и сплошь испещренные пещерными рисунками.

На ее комнате лежал тот же налет нищеты. Альков, вмещавший в себя дешевый раскладной диван, небольшой столик, стул. Все только самое необходимое. Единственная дверь вела в миниатюрную ванную, содержавшую раковину и душевую, занавешенную пластиковой пленкой.

Ралфа Спенсера все это не смутило. Бывали в его жизни времена, когда это жилье показалось бы ему роскошным.

— Присаживайтесь.

— Спасибо, я постою.

Неужели он не чувствовал, насколько загромоздил собою эту комнатенку? Его было слишком много.

Ралф понимал истоки ее почти демонстративного нежелания смущаться и стыдиться своего жилья. И восхищался тем, насколько хорошо она умеет владеть собой.

— Вероника, мне нужно оговорить с вами время вашей встречи с моим адвокатом.

Ее ногти вдавились в мякоть ладони.

— Это надо понимать как ваше согласие, мистер Спенсер?

— Я письменно изложил все свои условия, — сказал он без всякого выражения. — Требуется, чтобы вы ознакомились с ними и, если у вас не возникнет возражений, приняли их.

Итак, он согласен принять ее предложение, но согласие свое хочет оформить юридически. Что ж...

— Свободное время у меня будет лишь между половиной четвертого и пятью.

— Вас будут ждать завтра, в четыре часа дня. — Он вытащил визитку и подчеркнул пару строк. — Здесь имя моего поверенного и адрес, по которому вам следует прибыть.

— Спасибо, — сказала Вероника, кивнув. — Что-нибудь еще?

— На данный момент больше ничего.

— В таком случае, вы должны извинить меня...

Она подошла к двери, открыла ее и стояла, ожидая, когда он покинет ее бедное жилище. Проходя мимо нее, он слегка ухмыльнулся, и она, конечно, не могла этого не заметить.

Видно, он намеренно напросился к ней в дом, решил посмотреть, как она живет. Весь их разговор не занял и пяти минут, и его действительно можно было провести в любом парке, под любым деревом.

Оставшись одна, Вероника вынула из сумки тетради и учебники, решив уделить хоть немного времени завтрашним урокам. А спустя час она уже вновь выходила из дома.

Состояние отца не менялось, и Вероника ежедневно навещала его, просиживая возле его кровати минут по сорок пять. Вот и сегодня ненадолго заехала к нему, и лишь после этого отправилась на работу в ресторан.

Публики в зале было предостаточно, так что ей пришлось задержаться, чтобы помочь хозяину, итальянцу, который сегодня суетился, нервничал и жестикулировал гораздо больше обычного. И все это на фоне звона посуды, ругани и шума голосов, становившегося все громче. Даже завсегдатаи были, казалось, говорливее и требовательнее, чем всегда.