— Идалька не приедет. Ее чересчур увлекает жизнь за границей. К тому же она боится народных волнений.

Вальдемар лишь пожал плечами.

В комнату тихо вошел слуга, остановился у двери и многозначительно кашлянул.

Пан Мачей беспокойно пошевелился. Майорат спросил:

— Что там еще?

— Новая напасть, пан майорат…

— Ну?

— В Шляхах опять бунт. Ограбили дворец…

— Ты что, рехнулся? Его ограбили дочиста в прошлый раз…

— Видимо, теперь докончили… Кассир убит, граф с супругой бежали.

— Откуда ты взял?

— Слухи ходят, пан майорат. Оттуда ехал лесничий, так он тоже про это говорил…

— Он еще здесь?

— Нет, уехал.

— Немедленно пошлите Юра в Шляхи. Пусть узнает, что там делается. Быстро!

Слуга выбежал. Майорат взглянул на побледневшего пана Мачея и спокойно сказал:

— Дедушка, не спеши тревожиться. Ничего еще не известно. Сомневаюсь, чтобы так быстро новый бунт вспыхнул там, где только что прошел один…

Пан Мачей взмахнул рукой. Глаза его горели, на щеках появился румянец:

— Вальди, я беспокоюсь о тебе. Понимаешь? О тебе. Такие времена настали…

Майорат взял руку старика, прижал к своей груди:

— Тихо, тихо, спокойно… Ничего не бойтесь, дедушка. Нет причин для напрасных страхов. Ничего со мной не случится.

— Но ты не поедешь туда?

— Подожду Юра с точными вестями.

Сгущались сумерки, одевая все вокруг серым покрывалом. Падал мелкий густой снег вперемешку с дождем. Ветер, пронзительно завывая, бросал в окна пригоршни мокрого снега. Из парка доносился скрип старых деревьев, словно, причитания нищих. Пан Мачей и майорат сидели в креслах, погрузившись в глубокую задумчивость. Старик беззвучно молился. Его высохшие, старчески холодеющие пальцы медленно перебирали бусинки четок. Майорат застыл, словно статуя, его бесстрастный взор был обращен за окно. Только чуть вздрагивавшие брови и ноздри свидетельствовали, что окаменевшее лицо скрывает кипение мыслей и чувств.

Оба одновременно услышали тихий шорох у дверей. Стройная девушка в черном бросилась к ним, сопровождаемая легким шелестом шелков и слабым ароматом вереска.

— Люция! — воскликнул Вальдемар, сорвавшись места.

Ответом ему были рыданья.

Вальдемар сорвал газовую вуаль, промокшую от дождя. Открылось тонкое личико Люции Эльзоновской, обрамленное пышными пепельными волосами. Девушка с рыданьями обвила руками шею майората:

— Наконец я с вами! Дома!

— дедушка. Не отойду ни на шаг! Вместе будем переживать добрые и злые дни…

— А ты не боишься, девочка? Беспорядки только начались, они могут и разгореться.

— Не боюсь, дедушка. Наконец-то я на родине. Нельзя покидать ее в такую минуту и развлекаться в чужих краях.

Пан Мачей отстранил внучку, пытливо оглядел ее:

— Как ты изменилась, Люция!

Она покраснела:

— Я стала серьезнее, дедушка, набралась ума… и о многом думаю теперь иначе.

Вальдемар поцеловал ей руку, одобрительно взглянув на девушку:

— Прекрасная перемена, Люция!

Щеки ее зарумянились сильнее:

— Этим, Вальди, я обязана тебе… и Стефе, — закончила она шепотом.

Вдруг за дверями послышался шум и торопливые шаги. В комнату вбежал бледный Яцентий, следом — ловчий Юр и молодой лакей. И тут, встретив горящий взор майората, они застыли на месте и стали медленно отступать. Пан Мачей вскрикнул:

— Что случилось?

Они молчали, боясь заговорить. Майорат подошел к ним:

— Ну, не молчите! Что стряслось?

Испуганный Юр одним духом выпалил:

— В Шляхах ограблена касса, кассир убит, граф с супругой бежали. В Ожарове стачка, горят графские коровники… бунт!

— Езус Мария! — охнул пан Мачей.

Майорат вытолкнул слуг за дверь, вышел следом и распорядился:

— Бейте в пожарный колокол, поднимите стражу. Пошлите верховых в Глембовичи и Ромны, пусть поднимут на ноги тамошних. Юр, ни шагу из дворца, будь возле старого пана. Пусть мне оседлают коня, Живо!

Отдав приказания, он вернулся в кабинет:

— Я вынужден откланяться. Еду в Ожаров. Не беспокойся за меня, дедушка.

За окном раздался приглушенный звон колокола, он звучал неспешно, ритмично, но так тревожно, словно в каждом ударе слились тысячи людских жалоб.

Вальдемар поднял руку ко лбу.

— Надвигается буря… — тихо произнес он и вышел из кабинета. Несколько минут спустя он скакал во главе конного отряда пожарных, далеко опередив бранд-майора.

Со стороны Ожарова вставало высокое зарево.