— Вы проверили его? — спросил он хриплым от волнения голосом.

— Я сделала несколько звонков. Половина из того, что я заплатила Стэндфорду — это за хорошие связи. Это десятая часть того, за что вы мне платите.

— А что составляют остальные девять частей? — поинтересовался Дэниэлс.

Джессика стояла совсем рядом, и он не мог не заметить того, что упустил тогда, в кабинете. Ее запах, бледная кожа, присыпанная веснушками на переносице и груди… Ее словно целовало солнце. Она вся была сладкой и знойной. Ее рот притягивал к себе, словно магнит.

Дэниэлсу не следовало посылать мисс Лангстон в Лондон. Ему нужно было просто потребовать от Элиз Грэбб возмещения затрат.

— Одна десятая — это моя университетская степень, две десятых — за МБА и еще две — за мой природный ум, — продолжила Джессика, твердо глядя ему в глаза.

— Шесть. — Черт побери! Не только рот, даже ее речь возбуждала его. Под ее упрямым взглядом он почувствовал, как что-то увеличивается и разрастается у него внутри. Единственной надеждой было то, что она не умеет читать мысли.

— Четыре другие части, — ответила Джессика, — за то, что я не развернулась и не ушла, когда поняла, что консультирование вас и вашей компании не займет у меня времени больше, чем отучивание вас от привычки задавать много вопросов.

— Я не задаю много вопросов, — возразил Купер, раздражаясь и раздражая ее.

Его тело умоляло поладить с Джессикой и затащить ее в постель. Все, чего он действительно хотел, — это возбудить ее. Дэниэлс не должен был позволить чувству ответственности взять верх над его деловой хваткой, ему не стоило ехать за ней в Лондон.

— Вы задаете относительно немного вопросов, — согласилась она, — но все больше не по делу. У меня серьезные сомнения в целесообразности работы у охотника за морскими пиратами, а я подозреваю, что верно охарактеризовала вашу линию в бизнесе.

Джессика была холодна, как лед, и Куперу пришлось ей поверить.

— У вас по контракту шесть дней, — наконец сказал он. — Я все еще плачу по тысяче долларов за каждый.

Мисс Лангстон проигнорировала его предложение.

— Я вообще не могу понять, почему вы согласились на консультанта моего класса. Исполнительный секретарь выполнял бы ваши поручения за гораздо меньшую плату Я прямо сейчас хочу проконсультировать вас о необходимости замены себя на ту, которая сможет представлять вашу компанию, а вам самому составить по этим переговорам новый контракт, когда представится случай. Лидз утверждает, что обычно вы сами назначаете цену, не выходя из своего кабинета.

Купер не был готов вести беседу на любую из выбранных ею тем, особенно в «Чертовом вепре».

— Вы слышали когда-нибудь о тех, кто сует нос не в свои дела? — спросил он, угрожающе приподняв бровь; подтекст был ясен.

Джессика тоже подняла бровь, вызов ее был понятен, и Купер удивился, куда же исчезло первоначальное выражение невинности. У женщины была мертвая хватка, и это она напоила Джорджа Лидза, валявшегося сейчас под столом.

Может, миссис Грэбб была и права. Может, Джессика Лангстон была точно то, что ему нужно. Боже, Куперу так хотелось надеяться на обратное.

— Пойдемте, — сказал он, беря Джессику за руку, — пока с вами что-нибудь не случилось. Мы оба заслужили это.

Джессика просто из принципа хотела посопротивляться, но Дэниэлс сильно сжал ее локоть, и она смирилась.

— А как же мистер Лидз? — женщина беспокойно оглянулась на мужчину, которого они оставили лежать на полу.

— Я позабочусь о Лидзе после того, как провожу вас, — сказал Купер.

— Знаете ли, это совсем не обязательно, — возразила Джессика, стараясь вырваться из его крепких рук. — Я и сама могу о себе позаботиться.

— Я это уже заметил, — сказал Купер с кислой миной.

Джессике хотелось поспорить с ним, но долгое пребывание в «Чертовом вепре» плохо повлияло на ее вестибулярный аппарат, и она не хотела закончить вечер, как Джордж, особенно в присутствии Купера Дэниэлса.

— Нельзя ли идти помедленнее? — спросила она, нечаянно прислонившись к нему. — Эта комната немного наклонилась влево.

Он остановился и кольнул ее зелеными глазами.

— Вы пьяны.

— Нет, — запротестовала Джессика, хватаясь за него, чтобы не упасть. — Нет, я не пьяна. Но у меня есть предел, когда речь идет об алкогольном опьянении. И сейчас я его достигла.