— Шаттлы сядут вне пределов досягаемости наших орудий и враги придут к нам по суше.

Штурмъярт вопросительно посмотрел на него.

— Космос под их контролем — почему не обстреливают оттуда?

Вирмблейд криво усмехнулся.

— Занимайся своими заклинаниями, жрец. Щиты над Эттом были построены, чтобы выдержать осаду вчетверо большего флота. С тех пор как мы разбили колдунов на Просперо, у них нет такой огневой мощи.

— В любом случае, — сказал тихо Грейлок, — они пришли не для того, чтобы нести смерть издалека. Они хотят захватить это место, осквернить его.

— Я ничего не чувствую, — пробормотал Штурмъярт. Он с сомнением на лице перевел взгляд с Вирмблейда на Грейлока. — Я вообще ничего не чувствую.

Волчий жрец пожал плечами. — Они — мастера вирда.

— Они ничего не знают о вирде! — выпалил рунический жрец.

— И все же они смогли ослепить тебя, и всех твоих аколитов. Что-то могущественное защищает их.

Никто из них не произнес имени вслух.

— Но есть средства защиты, — угрюмо произнес Штурмъярт. — Внутри Этта есть обереги, их сотни. Символы отвращения были вырезаны в скалах и наполнены мировым духом. Ни один колдун не сможет войти сюда, даже самый могущественный из них.

Грейлок кивнул.

— Твои братья заботились о них с исключительным вниманием. Теперь мы должны сберегать их и дальше. Сколько осталось рунических жрецов?

— Шестеро, но четверо — аколиты и их силы неиспытаны. Только я и Лауф Тучегон обладаем силой, сравнимой с колдунами Тысячи Сынов.

Грейлок снова выругал Железного Шлема, хотя и скрыл свои эмоции.

Тебя предупреждали, Великий Волк. Были знаки. Магнус водил тебя за нос, а я должен был быть сильнее.

— Значит, они должны быстро научиться. Убедись, что обереги освящены, и ривенмастеры Эттгарда знают насколько они важны. Это звено обороны должно быть самым прочным.

Штурмъярт поклонился.

— Будет сделано, — сказал он, повернувшись, чтобы уйти. Когда он вышел, его походка была менее важной, чем обычно.

— Он чувствует свою ошибку, — сказал Грейлок, как только рунический жрец вышел.

— А не должен, — прямо сказал Вирмблейд. — Ты знаешь, кто направляет это, и единственный, кто виноват в происходящем — не на Фенрисе.

— Мы выдержим. Какой-нибудь корабль прорвал блокаду?

— Последний из них, корабль Черного Крыла, был уничтожен, таранив врага. Мы — одни.

Грелок глубоко вздохнул. Он поднял перчатку и пристально взглянул на ее. Бронированный кулак был отмечен множеством повреждений, полученных, когда он вонзал его в тела врагов в бесчисленных боях. Он долго смотрел на него, словно пытаясь вызвать какую-то силу, заключенную внутри.

— Стаи помешают высадке, — сказал он, наконец. — Они не ступят на Фенрис без сопротивления. Со временем мы встретим их здесь, и тогда ты мне понадобишься, жрец. Мне будет нужно, чтобы ты поддерживал стойкость в смертных.

Вирмблейд кивнул.

— Они не подведут. Но Укрощение…

— Знаю. Не позволяй ему затуманивать твое суждение. Весь Этт нуждается в твоем огне.

Вирмблейд собирался сказать еще что-то, но передумал. Когда он поклонился, под его глазами были темные тени.

— Так и будет, Ярл. И когда они придут сюда, то узнают, как этот огонь может жечь.

Грейлок кивнул.

— Хорошо, жрец, — сказал он. — Я рассчитываю на это.

Космос над Фенрисом был завоеван. Теплое удовлетворение наполнило тело Афаэля. Он не чувствовал себя так хорошо с тех пор как… ну, за десятилетия он испытал много удивительных ощущений, некоторые из них были более свежими.

Он сидел на командном троне мостика «Херумона», его украшенный гребнем шлем был снят и лежал на коленях. Афаэль смотрел, как последние обломки судна Волков дрейфовали в сторону планеты, где будут уничтожены при входе в атмосферу. Он потерял больше кораблей, чем планировал, но ни одно транспортное судно не пострадало. Он ненадолго задумался о содержимом этих громадных судов, о том, что оно может сделать и как много его там, и почувствовал еще больше теплоты удовлетворения.

— Лорд, блокада достигнута, — раздался голос снизу.

Капитан Стражи Шпилей стоял по стойке «смирно» на золотых ступенях, ведущих к контрольному пульту управления. Афаэль весело взглянул на него. Он не чувствовал себя так хорошо много недель.

— Ты знаешь, почему зовешься Стражем Шпилей, капитан?

— Лорд?

— Отвечай.

Человек выглядел сбитым с толку.

— Так меня назвали.

Афаэль засмеялся.

— И тебе не любопытно? Мой друг Темех был бы разочарован. Слепо верить в судьбу — не наш путь, это путь тех, кого мы караем.