Франция стремилась ослабить Германию, а англичане хотели ее укрепить, чтобы торговать с ней; вокруг этого вопроса и вращалась вся конференция. Она завершилась компромиссом, попыткой сделать одновременно и то и другое. Говоря между собой, политики признавали, что Версальский договор неосуществим; тем не менее они торжественно объявили миру, что он не подлежит пересмотру, и тут же прибавили, что намерены его «истолковать». Они грозили непокорным, не желая замечать, что их угрозы никого не пугают. Заявили, что вопроса о России касаться не будут, и на следующий же день поставили его на обсуждение. Корили Германию за то, что она не поставляет угля Франции, и тут же обязали Францию воздержаться от санкций. Французы помогали изгонять турок из Константинополя и в то же время снабжали их оружием для борьбы против англичан; контрабандная торговля оружием процветала на всем аравийском побережье и вообще всюду, где это сулило выгоду.

Человечеству заявили, что у него есть Лига наций, которая разрешит все эти проблемы. Но какой реальной властью наделена Лига, спрашивал Рик, и кому охота наделять ее властью? Вместо того чтобы передать возникшие проблемы на разрешение Лиги, три премьера съезжаются и решают их келейно в интересах своих трех политических партий. Выходит, что это и есть новое правительство Европы. Премьеры предполагают встретиться снова в Спа, в Бельгии, и пригласить туда и немцев. «Большая тройка» снова станет «Большой четверкой». «Absit omen!» — «Да не будет так!» — заканчивал Рик для читателей, которым в английских школах начинили головы всевозможными латинскими изречениями.

Драгоценный документ был доверен почте, и Ланни и Рик, распрощавшись с новыми знакомыми, покатили на машине обратно в Жуан. Через несколько дней они прочли в газетах, что Ллойд Джордж вернулся в Англию и произнес в парламенте речь об итогах конференции. Рик прочел ее вслух, прерывая чтение словечками, вроде «чепуха», «вздор», «чушь». Все, видите ли, к лучшему в этом лучшем из миров, гармония царит в сердцах союзников, и англичане могут спать спокойно в уверенности, что нет такой силы, которая нарушила бы солидарность победителей. Германия разоружается, и, несмотря на все ее увертки, разоружение будет завершено. «Самолеты мы заберем, — заявил херувим с розовыми щечками и снежно-белой копной волос. — Мы не можем допустить, чтобы эти страшные орудия войны оставались в руках немцев».

— Лучше бы он этим не занимался! — сказал молодой англичанин, который столько раз был в воздухе и взирал на крохотные человеческие сооружения с высоты десяти тысяч футов.

В семье Помрой-Нилсон вызвало большое волнение письмо от лондонского редактора о том, что он напечатает статью Рика в ближайшем же номере журнала. «Статья убедительна и очень содержательна, — писал он, — и, думаю, произведет впечатление. Если вы и в дальнейшем будете так же интересно освещать международные темы, вы бесспорно составите себе имя».

Рик уверял, что своим успехом он больше всего обязан Ланни. То же самое он говорил и о своей второй статье, которая уже была готова для отправки в журнал; в нее вошло все, что он почерпнул из бесед с Барбарой, докером и другими, с кем его познакомил Ланни. Рик умело подал все сведения, которые Ланни для него выудил, — можно было подумать, что он годами жил среди рабочих в Италии и посвящен в их политические тайны. Он воздержался от каких-либо выводов, но у читателя создавалось убеждение, что министрам и всем вообще власть имущим надо безотлагательно обеспечить страну продовольствием, если они не хотят дождаться в Италии того, что уже случилось в России, Венгрии и Баварии. Редактор ответил с обратной почтой, что и эта статья ему понравилась. Гонорар за обе статьи составлял 20 фунтов, и Рик был так же горд полученными чеками, как в свое время Ланни — своими первыми заработанными деньгами.

Следя за начинающейся карьерой Рика и помогая ему всевозможными способами, Ланни снова ощутил интерес к мировой политике и стал чаще спускаться со своей башни из слоновой кости.

Наступила жара, Рик и его маленькая семья стали собираться домой. Рик написал своему редактору, что может по дороге заглянуть на конференцию в Спа. От этой конференции ждали многого: это было началом сближения между союзниками и их недавними врагами. Редактор обещал оставить эту тему за Риком. Ланни снова вызвался помогать своему другу в качестве шофера и чичероне. Они достали карты и наметили маршрут автомобильной поездки: добравшись до Кале, Нину с ребенком посадят на пароход, а Ланни с Риком проследуют в Спа, где Рик будет представлен дипломатам и журналистам, после чего Ланни на крыльях ветра умчится в Сену и Уазу, департамент к западу от Парижа, по счастью, уцелевший от опустошительной войны. Он написал Мари де Брюин, что будет поблизости от нее и захватит с собой кое-какие произведения искусства, о которых хочет с ней посоветоваться.

Маленький городок Спа расположен в бельгийских Арденнах и славится минеральными источниками, к которым вот уже семь столетий стекаются больные, уповая на их таинственные целительные свойства. Здесь есть леса и холмы, бега и голубиная охота, а также казино, в котором процветают все виды азарта. Есть здесь и отели, где могут с комфортом устроиться три пожилых джентльмена, сделавшие себя правительством Европы. Комфорт необходим для лиц преклонного возраста; поэтому в зимний сезон их встречи должны происходить на Ривьере, а в летний зной — в каком-нибудь живописном уголке на севере. Простодушные толпы будут приветствовать их во время этого паломничества из одной страны в другую, а рой журналистов следовать за ними по пятам и подбирать крохи информации, упавшие с их стола.

У этой древней купели для больных и страждущих начиналась новая стадия перестройки мира, так как сюда явились также и представители новой Веймарской Германии. Надо сказать, что они мало чем отличались от пруссаков классического образца, и из уст их вылетали те же гортанные звуки, но они говорили от имени республики и торжественно заявляли, что служат немецкому народу, а не военной касте. Сердечного приема они не ждали и не встретили; но их, по крайней мере, не посадили за колючую проволоку, как немецкую мирную делегацию в Версале. Сторонники либерального образа мыслей надеялись, что тактичным поведением им удастся умиротворить вчерашних врагов и постепенно вернуть те времена, когда люди старались прежде всего быть «добрыми европейцами». Заседания конференции происходили в большой белой вилле, где во время войны была ставка кайзера. Ланни и Рик застали здесь почти всех американских журналистов, с которыми они встречались в Сан-Ремо. Некоторые из них читали статьи Рика, теперь он был уже для них определенной величиной, членом братства. Они говорили при нем совершенно свободно.