Голодные орды с юга, лишившиеся дешёвого продовольствия, которое поступало из Америки, пошли на север, не считаясь ни с какими потерями. Миллион убитых ничего не значил. Вслед за ними шли другие миллионы ослеплённых ненавистью людей, которые хватали автоматы павших и бежали вперёд, чтобы умереть во имя Аллаха. Пока им удалось захватить плацдарм лишь на Балканах. Но сколько ещё сможет продержаться Европа? Без ресурсов. Поставки сырья почти прекратились, кроме как из Союзного государства. Самым популярным видом личного транспорта там стал велосипед. На их производство перешли все бывшие автомобильные заводы. И раздираемая внутренними противоречиями. Относительно обеспеченные страны прекратили помогать восточноевропейским, и миллионы безработных поляков и румын занимались воровством и грабежами на территории «единой» Европы.

Сможет ли противостоять Союзное государство нашествию со всех сторон? Внутри страны существовали свои проблемы национального и религиозного характера, и только твёрдая рука генерала Смирнова позволяла сохранять единство.

От этих мыслей становилось горько на душе. На каждом совещании в штабе он пытался внушить офицерам чувство ответственности за страну. Казалось, что они понимали, но потом это чувство забывалось за каждодневными заботами о продовольствии для семьи, отоплении, а сейчас ещё и об эвакуации. У генерала никого не было, и он жил в комфортном доме. Он уже стал забывать о проблемах, с которыми сталкивались его офицеры.

И ещё расслабляла тишина. Как будто не было войны.

— Что нового на сегодня? — опять задавал он вопрос начальнику разведки на очередном докладе с утра.

Зуммер коммуникатора с трудом проникал в мозг.

«Началось!» — шевельнулась первая мысль.

Постепенно приходило сознание, но не было сил поднять голову. Снотворное начмеда наповал сразило его вечером. Без него Свирский уже не мог обходиться. Он заставил себя сесть и взять в руки аппарат. Голос плохо слушался, когда он произносил свою фамилию. Имя и должность дежурного мгновенно вылетели из памяти. Перед глазами всё ещё был туман.

— Докладывайте!

— Поступило сообщение о передвижении сил противника на противоположном берегу Днестра восточнее Беляевки.

Свирский переключился на текстовые сообщения, а затем на карту.

— Объявляйте тревогу! Собрать штаб! Я прибуду через двадцать минут.

Голос уже почти окреп. Генерал отключился, не дожидаясь, пока дежурный повторит приказ.

Он вошёл в ванную. На удивление был свет. Свирский умыл лицо и взглянул на себя в зеркало. Волосы стали совсем седыми, под глазами тёмные круги, на лбу появились новые морщины.

— Ну, вот и наступило твоё последнее сражение, генерал! — сказал он сам себе.

Он даже почувствовал облегчение. «Дождался и не сломался». Ещё раз пристально посмотрел на своё отражение и приказал:

— Вперёд в бой!

В штаб он приехал первым. За ним появился Воронин. Вдвоём они стали просматривать последние сообщения с Днестра, и вскоре их худшие опасения подтвердились. Они пошли.

Комната заполнялась запыхавшимися членами штаба. Свирский начал отдавать приказания, и все стали разбегаться по своим рабочим местам.

Проверили ветер и прогноз на сутки вперёд. Он оказался неутешительным. Ветер был неблагоприятным. Они специально выжидали момента, когда защитники не могли применить своё самое действенное оружие: отравляющие вещества. Теперь бороться с нашествием будет труднее.

Настораживал один момент. В отличие от предыдущей атаки они пошли на очень ограниченном участке, а не по всей длине реки. На других участках фронта было спокойно.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросил его командующий фронтом, когда Свирский связался с ним.

— Свои выводы я смогу сделать позднее, когда рассветёт, — попытался оттянуть время он.

И тот, и другой имели опыт Средней Азии и успели столкнуться с восточным коварством. С выводами следовало подождать.

Подлетевшие вертолёты осветили реку. Сотни чёрных надувных лодок устремились к левому берегу. На каждой из них по восемь бойцов лихорадочно работали вёслами, стремясь побыстрее достичь берега, где, как они считали, им будет безопаснее, чем на открытой глади реки. Но они не знали, что на этот раз защитники решили избежать ошибок, которые были допущены при защите Дуная. Пытаться уничтожить их во время переправы — это то же самое, что бороться с тучей комаров. Было принять решение дать им накопиться на узкой полоске вдоль берега, и затем использовать против них артиллерию, где у защитников было абсолютное превосходство. Свирский перебрасывал туда миномётные батареи.

— Огонь открывать только по моей команде! — приказывал он нервничающим артиллеристам.

Генерал знал, что арабы не любят атаковать ночью. Они поднимутся лишь с первыми лучами солнца. Он взглянул на часы.

«У нас есть ещё минут сорок».

На остальных участках фронта не было признаков подготовки к нападению.

«Что они задумали? Это — отвлекающий удар? Ну, что же. Утро покажет».

Опять потемнело в глазах, и подступила тошнота. Укрывшись от всех, Свирский вынул пузырёк и понюхал его. Слегка отпустило, но сердце колотилось в груди, и он часто дышал. Пришлось принять вторую таблетку. Одной уже было мало.