Грейс понимала, что столкнулась с похожей проблемой. Если бы она не сдерживала собственную панику, то потеряла бы контроль над самой собой. Ей нужно было подумать о чем-то другом, кроме неизбежной смерти.

Лютер.

Имя обретает силу, если у его обладателя с тобой сильная связь. Сила, которую она почерпнула от имени Лютера, показала ей, насколько важен он был для нее.

Певица завопила. Другого названия этому звуку не было, но это не был обычный испуганный крик. Это была сильная пульсация дикой ярости. Невероятно высокая нота была абсолютно неправильной.

Грейс обнаружила, что снова может двигаться. Инстинктивно она заткнула уши пальцами. Музыка и боль немного отступили.

А затем в коридоре раздался другой звук: звонок лифта.

Видимо, певица тоже его услышала и поняла, что с минуты на минуту здесь появятся другие люди. Хаос заполнил ее ауру. Находясь на краю безумной ярости, она устремилась к Грейс, вытянув кривые, как когти, пальцы.

Грейс бросилась от нее и спряталась за тележкой. Она искала что-то, что могла бы использовать в качестве оружия. Пальцы нащупали щетку для смахивания пыли.

Певица попыталась обойти тележку, но споткнулась о лежащую на полу горничную и упала, растянувшись на ковре. Грейс толкнула тележку на нее, но та откатилась недостаточно далеко.

Певица встала на ноги. Рот ее открылся, горло напряглось. Но единственный звук, который она издала, был удушливый вздох.

Женщина посмотрела на лифт в вестибюле. Двери начали открываться. Логика или, вероятно, инстинкт самосохранения возобладали над гневом. Она вскочила и, пробежав мимо Грейс, скрылась за углом.

Грейс ждала, сжимая в руке щетку, но пения больше не было.

Она глубоко вздохнула и подошла к лежащей горничной, которая уже начала шевелиться. Что-то хрустнуло под ногами. Посмотрев вниз, Грейс увидела сверкающие осколки стекла на ковре. На тележке стояли чистые стаканы, один из которых разбился.

Это напомнило ей, что дверь в номер 604 все еще открыта. Грейс закрыла ее. Что-то подсказывало ей, что Фэллон хотел бы сохранить этот инцидент в тайне, если это возможно.

Она присела около ошеломленной женщины и тихонько спросила:

— С вами все в порядке?

— Кажется, да. — Горничная в недоумении взглянула на нее. — Я упала в обморок?

— Да. Не пытайтесь встать. Рядом с лифтами есть служебный телефон. Я позову на помощь.

— Я в порядке, правда. Просто немного устала, вот и все. У меня был долгий день.

— Видимо, вы правы.

С горничной было все в порядке. Ее аура вернулась в нормальное состояние. Грейс машинально протянула руку, чтобы утешить ее. В последний момент она вспомнила, как обожгло ладонь, когда она отталкивала женщину от двери. Боль ушла, но прикоснуться к горничной Грейс так и не решилась. Потребовались бы дни или даже недели, чтобы оправиться.

И вернуться к прежней жизни.

— Черт, — прошептала она. — Черт, черт, черт…

Потом поднялась на ноги и подошла к телефону у лифтов.

Лютер нашел Грейс свернувшейся калачиком на диване. Перед ней на журнальном столике стоял включенный компьютер. Лютер ворвался в комнату злющий, как сам Сатана, и прямиком направился к ней, используя трость, чтобы подчеркнуть каждое слово.

— О чем, — тук, — черт, — тук, — возьми, — тук, — ты, - тук, — думала? — тук!

— Не прикасайся ко мне! — крикнула Грейс и, вскочив с дивана, быстро попятилась к открытой двери веранды, спрятав ладони под скрещенными руками. — Я серьезно. Пожалуйста, не трогай меня.

Лютер остановился, явно ошеломленный.

— Думаешь, я тебя ударю? — спросил он. На его лице отразилось недоверие и боль.

— Нет, — печально ответила Грейс. — Конечно, нет. Я просто попросила не трогать меня. Во всяком случае, пока. Мне снова больно от прикосновений.

— Проклятье! — Лютер выглядел чуть менее сердитым, но выражение боли на лице испарилось. — Ладно, расскажи мне, что произошло.

Грейс выдала ему то, что, как она надеялась, было похоже на профессиональный рапорт. Закончив, она ожидала, что он вытащит свой телефон и позвонит Фэллону Джонсу. Вместо этого Лютер просто стоял и пристально ее рассматривал, как будто никогда раньше не видел ничего подобного.

— Тот трюк с горничной, — наконец сказал он. — Ты сказала, что делала это и прежде?

— Несколько раз. — Грейс опустила руки и посмотрела на ладони. — После того как умерла мама, я попала в приемную семью. Где-то через шесть месяцев я сбежала. Потом какое-то время жила на улицах. А там много всяких уродов.