— Точно, мать их, — выругался Лютер.

Грейс сделала вид, что не слышала его.

— Некоторые из них — парапсихологи, которые учились использовать свои таланты, чтобы манипулировать другими. Был там один сутенер со странным, на мой взгляд, харизматическим талантом. Он умел соблазнять молодых девушек, заставлять их влюбляться в него. Ради него они пошли бы на что угодно.

— И он отправлял их на улицы, чтобы они зарабатывали ему деньги, — проговорил Лютер, мрачнея с каждым словом.

— Вижу, тебе попадались такие помойными крысами, — тихо заметила Грейс.

— Да. — В подробности он вдаваться не стал.

— Я часто сталкивалась по ночам с некоторыми из его девушек. Используя свой талант, я говорила им, какие клиенты не представляют опасности, а каких следует избегать. Однажды сутенер увидел, как девушки отшивают опасных типов. Он был в ярости и решил избить двух-трех из них в назидание остальным. Я узнала о его планах. И даже знала, какую девушку он собирался избить первой, — новенькую и самую молодую. Когда той ночью он приехал за ней, я была рядом. Она была в ужасе. Окружающее его насилие было таким сильным, что хоть ножом режь. Когда он потянулся к ней, я схватила ее за руку и максимально напрягла все свои чувства, подавляя ее ауру своей и формируя своего рода барьер для него. В тот момент, когда он дотронулся до нее, он поджарился.

— Что значит «поджарился»? — поинтересовался Лютер. — Умер?

— Нет, — ответила Грейс, ужаснувшись. — Нет, я не убивала его, клянусь.

— Да мне плевать, даже если бы ты его убила.

— О. — Грейс откашлялась. — Ну, тем не менее, я этого не делала. Но что-то произошло, когда он соприкоснулся с моей аурой. Казалось, будто на несколько секунд закоротило его собственное энергетическое поле. Я не могу это объяснить. Знаю только, что он некоторое время был без сознания. Девушка тоже. Когда она пришла в себя, с ней все было в порядке, разве что она была немного потрясена.

— А сутенер?

— Вот он был не в порядке. Выглядело все так, будто у него был нервный срыв. Он сломался. Думаю, его талант пострадал навсегда. Однако что бы это ни было, оно затронуло не только его паранормальные чувства, но и все остальное. Он начал сходить с ума и исчез из окрестностей. Через некоторое время до нас дошли слухи, что его убили в потасовке из-за наркотиков.

— Ты сказала, что были и другие похожие случаи?

— Несколько, — призналась Грейс. — Прием действует и против людей, не обладающих паранормальными способностями. В конце концов, у всех есть аура. Но каждый раз, когда я это делаю, я становлюсь сверхчувствительной и не могу ни к кому прикасаться.

— Хм.

Грейс ждала, но Лютер больше ничего не добавил, только стоял и выглядел полностью погруженным в свои мысли.

— Ну так что? — не выдержала она.

— Просто интересно. Как думаешь, ты сегодня закоротила ауру этой певицы?

— Нет. Она была слишком сильной. К счастью, когда она потеряла самообладание, с ним ушла и большая часть контроля. А затем начал открываться лифт, она запаниковала и сбежала.

Лютер не сводил с Грейс глаз.

— Что бы произошло, если бы певица не сбежала?

— Не знаю, — честно ответила она. — Думаю, исход зависел бы от того, кто из нас двоих оказался бы сильнее. У нас не было возможности закончить состязание. Полагаю, можно считать, что была ничья.

— Последнее, что я хочу видеть, — это матч-реванш. Ясно?

Грейс вздрогнула.

— Поверь мне, я к этому тоже не стремлюсь. Ладно, можешь снова начинать орать.

Последовало долгое молчание.

— Ты не кричишь, — заметила она.

— Не пойми меня превратно, мне очень хочется поорать.

— Но?

— Но ты спасла жизнь горничной. Это именно то, что сделал бы агент «Джонс и Джонс» в подобной ситуации.

Грейс вдруг почувствовала облегчение.

— Спасибо.

— Ты уверена, что я не могу к тебе прикоснуться? — спросил Лютер.

Она напряглась.

— Ожог был довольно болезненный. Вероятно, потребуются дни, а может, и недели, чтобы оправиться. — Краткий миг профессиональной гордости мгновенно испарился. Она едва сдерживала слезы. — Это просто невыносимо! Я же только недавно оправилась от последнего ожога.

— Могу я уговорить тебя на эксперимент? Ты говорила, тот факт, что мы оба таланты по чтению аур, может иметь некое защитное влияние.

Грейс одолевали сомнения, но все же она согласилась:

— Ладно.

— Прикоснись ко мне сама. Так ты сможешь все контролировать.

«Ты агент «Джонс и Джонс», — уговаривала она саму себя, застыв на несколько секунд. — Рискни».

Грейс медленно направилась к Лютеру и остановилась, когда оказалась в нескольких футах. Он протянул руку ладонью вверх. Она осторожно прикоснулась к ней кончиками пальцев. Не было ни шока, ни боли. Ее затопило облегчение. Грейс сознательно положила свою руку на его, ладонь к ладони.