— Ладно, — вздохнул Коля, — всё не буду, только главное. — Он снова взобрался на табуретку и старательно прокричал в пространство:

Дед Мороз задумчиво покивал.

— Это верно подмечено у тебя. Лесные — они чистые звери. Кто к ним попал, того одним куском больше не видали… Вот кабы узнали, что про них дети говорят… В общем, молодец, Колян. Здорово припечатал! Заслужил подарок — получай!

Дед Мороз рывком развязал узел, запустил обе руки по локоть в мешок. На лице его появилось удивленное выражение.

— Ох, мать честная! Я и забыл про него!

Он вынул из мешка и поставил на пол нечто вроде автомобильного аккумулятора — увесистый параллелепипед размером с небольшой посылочный ящик.

— Это я извиняюсь, — Дед Мороз обескураженно почесал в затылке. — Это не тебе, Колян.

— Другому мальчику? — с пониманием осведомился Коля.

— Во-во, ему. Мальчику. Шустрый такой мальчуган…

— А он маму слушался?

— Спрашиваешь! Такую маму попробуй не послушайся! Дня не проживешь, — Дед Мороз отчего-то быстро огляделся по сторонам. — Ладно. Что-то я не по делу уже тарахчу. Вот он, твой подарок — законный, именной, честно заработанный…

И он наконец вынул из мешка игрушку.

— Ух, ты, — восхищенно прошептал Коленька. — Совсем как живой…

— А то! — разулыбался Дед. — У настоящего Деда Мороза и подарки на все сто!

— Все-таки странный мужик…

— Хто це?

Остапенко повернулся ко мне, отчего остальные чуть не посыпались со скамейки. Однако сыпаться было некуда — набились в грузовик, как в коробку, под завязку.

— Командующий наш, — прокричал я сквозь кузовные скрипы и рев мотора. — Генерал Колесник! То про родителей расспрашивал, то вдруг — «некогда прогибаться, по машинам».

— Та ничего особлывого, — разулыбался Микола. — В них вже така процедура. Як той Суворов робыл, так и воны соби роблять, — он пренебрежительно махнул рукой. — Гетьманщина!

— Да не размахивай ты ковшами своими! — сдавленно прохрипел ненароком прижатый к борту Степа Гуваков. — Тебя надо в отдельном трейлере возить!

Что и говорить, здоров наш Остапенко. Плечи такой ширины, что из-за спины можно кукольный театр показывать. Бороду бы еще — и вылитый Карабас-Барабас, только без плетки. Да ему плетка и ни к чему — у него кулак такой, что в ведре застревает. Правда, добр Микола, силы своей показывать не любит, теми, кто слабее, не помыкает, но если и смирно попросит, типа, малышей не обижать — никто ему в просьбе не откажет.

Вот и Степе в ответ на ругань он слова не сказал, только выпростал из-за спины, осмотрел повреждения и бережно назад усадил.

— Та ничего особлывого…

Такой у нас Микола.

— Кого ловить-то будем? — спросил Валерка Жмудь. — Опять какую-нибудь хрень из-за Барьера занесли?

— Да уж это как водится, — отозвался из-за Миколиной спины Гуваков. — Никакого понятия у бродяг. Притащит черную дыру, а потом сам же вопит: помогите!

— А что, опять черную притащили? — встревожился Жмудь.

— Может, что и похуже. Пойди разберись, что там, за Барьером, самое зловредное. — Степина голова протиснулась у Миколы под мышкой и обвела глазами слушателей. — Говорят, какой-то настоящик притащили.

— Ящиков нам только не хватало! — проворчал Жмудь. — Не заметишь, как сам сыграешь, в ящик-то. Что оно хоть такое?

— Никому не известно.

— Как так — неизвестно?! — возмутился Жмудь. — А с какой стороны за эту штуку браться — тоже неизвестно?!

Никто не ответил. Черт его, в самом деле, знает…

— В армии що гарно? — философски произнес Микола. — Що усе скажуть…

Грузовик вдруг накренился, закладывая невозможный вираж. Испуганно запели тормоза. В то же мгновение что-то неимоверно тяжелое врезалось в землю у самого борта. Машину отбросило, будто взрывной волной, завалило на бок. Но взрыва не было.

— Все из машины, быстро! — послышался откуда-то снаружи голос генерала.

В общей куче мне разок проехались пряжкой по физиономии, чуть не высадили пару зубов каблуком и чуть не сломали ребро о какой-то угол. Наконец, могутная рука Миколы выдернула меня наружу.