Рух Аркадий
Шрифт:
Он вдруг заметил, что Костик потирает руку выше локтя.
— Болит?
— Малость, — отмахнулся Костик. — Приеду на место, найду какого-нибудь мясника-коновала, чтоб вырвал ее к чертям. Надоела…
Костик приподнял рукав футболки, показывая кольцевой шрам.
— У тебя тоже так? Он вроде больше становится.
— Не знаю… — Гордин показал свой имплантат. — Не замечал. Чешется иногда.
— Ладно, некогда сопли разводить. Ты едешь?
Гордин размышлял недолго.
— Еду, конечно, куда деваться… Ко мне заскочим за барахлом, тут рядом.
Костик молча кивнул и завел машину.
— А я, представляешь, людей тут… лечу! — усмехнулся Гордин и изобразил руками некие «магические пассы», давая понять, что это не просто лечение.
— Что?! — Костик взглянул на него почти с ужасом.
— Ага. На работу устроился, теперь почти что доктор.
— Да ты рехнулся! Какая работа! Тебе сидеть надо тихо, как клопу, и не шуршать!
— Не шуршать не получается. Здесь тунеядцев не любят, сразу на карандаш…
— Ну и работал бы! — пожал плечами Костик. — Тихонько, незаметно! Зачем способности-то светить?
— Не знаю, — вздохнул Гордин. — Так уж получилось. Смотришь на людей — жалко их… Плохо им, а они никому не нужны.
— Вот от кого, а от тебя я такой глупости не ожидал. Жалко ему… Себя пожалей!
— Себя-то чего жалеть? А вот ребят наших — их реально жалко. Пашку, Коляна, Саню…
— Ты про ребят это точно знаешь? — нахмурился Костик.
Гордин уверенно кивнул.
— Не было ни побега, ни аварии, тем более наркотиков. Они все там умерли, в операционных.
— Откуда знаешь?
— Помнишь, я в сейфе папочку прихватил? Которую ты брать не хотел. Вот оттуда. Поэтапное описание эксперимента, анализ причин распада тканей, выписки, диаграммы, фотографии. Считай, готовый приговор для Чурова.
Костик сокрушенно покачал головой.
— Вот за это тебя точно на куски порежут.
— Нет, Костик, — на лице Сергея появилась мстительная улыбка. — Пока бумаги у меня — пальцем не тронут. А вот если найдут…
— Чего ты их у себя держишь? Взял бы да и слил все прокурору. Одним махом разогнал бы всю их малину.
— Костик, ты же говорил, что охотником был, — укоризненно заметил Гордин.
— И был, и буду. С тринадцати лет с отцом в лес ходил. У меня и сейчас ружье с собой.
— Раз так — должен знать, что бывает, когда зверя в угол загонишь. Опасно это. Вот если меня в угол загонят, тогда бумажки и пригодятся.
— Эх, Серега… — Костик протяжно вздохнул. — Хреновая это затея — с государством в очко играть. Там не церемонятся.
— Они не государство, — покачал головой Сергей.
— Как так? Там же майоры, полковники… А возможности какие!
— Не-а, частная лавочка. Под ширмой военно-медицинской академии. Я это знаю. И все их возможности — купленные. Им внагляк идти тоже резона нет. Запалят контору — конец им тогда. Поэтому осторожные такие. Так что, пока бумаги у меня, я в домике. А без них голый останусь.
Машина тем временем остановилась возле дома Васильевны.
— Быстро, Сережа, только быстро, — напомнил Костик.
Первой, кого увидел Гордин, входя во двор, была Оксана. Она пила чай с Васильевной за летним столиком. При виде Гордина сразу отставила кружку и поднялась.
— Здравствуйте, а я вас жду, — лицо Оксаны осветилось улыбкой, но вдруг погасло. — Простите, мне сказали, что у вас выходной, но… маме хуже стало. Она просила вас позвать.
— Меня-то зачем? — с досадой воскликнул Гордин. — Врача надо звать!
— Мама сказала, что вы лучше любого врача. Врач так не поможет, мы знаем. А еще — вон…
Оксана кивнула за калитку. Гордин только сейчас заметил, что снаружи его ждут пациенты — как прежние, так и новые, незнакомые. Все выглядели смущенными, всем неловко было беспокоить доктора в выходной.
— Сергей Леонидыч, вы уж простите, но еле до вас дотерпел, — проговорил пожилой мужчина деревенского вида. — Никакие таблетки не помогают. А у вас получается.
— Да мы денежкой заплатим. Тем более выходной у вас… — добавила какая-то незнакомая женщина.
Гордин занервничал.
— Но я не могу! Понимаете, совсем не могу! Мне ехать надо, меня машина ждет!
За забором тут же посигналил Костик.
— Совсем не можете? — помрачнела Оксана.
— Я же сказал. Извините… — Сергей развел руками.