Оксана настойчиво протянула Гордину купюру. Тот покачал головой, взял сумку и вышел из дома. Оксана догнала его во дворе.

— Я вас провожу, мне все равно на работу.

— Пойдемте. Вы в библиотеке работаете?

— Я вообще-то извиниться хотела… вы из-за нас дела бросили, опоздали куда-то.

— С делами сам разберусь, не волнуйтесь, — отмахнулся Сергей.

— Нет-нет, я как раз хотела предложить! Хотите, договорюсь, вас подвезут. У меня знакомые есть, хорошие люди…

На перекрестке Гордин остановился, с улыбкой повернулся к Оксане.

— Хорошая вы девушка. Побудьте лучше с мамой, вы ей нужнее, чем мне.

Оксана вздохнула, огорченно глядя ему вслед.

— Ну, конечно, — пробормотала она. — «Нужнее, чем мне»…

— Я Савченко. Тебя должны были предупредить, полковник.

— Да, предупреждали… — Чуров еще раз внимательно оглядел хмурого 60-летнего человека с потным лицом, одетого в серый дорогой костюм. — Так чем обязан, Олег Иванович?

— Обязан тем, что первую часть оплаты мы тебе перевели, полковник. И теперь хотим поглядеть, как делается работа.

— Работа? — Чуров задумчиво пожевал губы. — Работа делается. Все идет по плану. Изучаем оперативное пространство, следуем за объектом.

— Объект в другом районе, за триста километров отсюда, — прищурился Савченко. — Через три дня он будет вообще в другом регионе. А вы тут, насколько я вижу, гоняетесь за каким-то мальчишкой-недоноском.

— Этот «недоносок» — ключевой момент нашего плана, Олег Иванович. Советую не торопиться с выводами.

— Короче, полковник! Я приехал услышать о деле, так что поменьше болтовни. Рассказывай все, мне нужно сегодня же доложить руководству.

— Конечно, Олег Иванович! — Чуров успокаивающе кивнул. — Прошу в наши апартаменты.

Апартаментами Чуров называл старый полузаброшенный поселковый клуб вблизи Маклинска. За ящик дешевого портвейна он арендовал его у местного старосты с условием, что никто не будет его беспокоить хотя бы три-четыре дня.

В клубе сохранились и крыша, и окна, правда, ко входу пришлось прорубаться сквозь лопухи и крапиву. Внутри все покрылось пылью: и зрительские кресла, и ветхие декорации, оставшиеся от какого-то давнего спектакля.

Сейчас люди Чурова «окультуривали» свой новый штаб — сдвигали к стенам зрительские кресла, ставили кофемашину и микроволновку, монтировали на крыше антенну.

— Рассказывай, полковник, — велел Савченко, усевшись в кресло. — И прикажи, чтоб воды принесли.

Чуров легко запрыгнул на сцену, прошелся среди картонных березок, наконец сел на бутафорский трон, разрисованный костями и черепами.

— Что именно вы хотите узнать, Олег Иванович? — спросил он.

— План, полковник! Твой план! Тот, за который ты попросил такие сумасшедшие деньги! Мы должны быть уверены, что вкладываемся в реальное дело, а не в сказочные прожекты.

— Дело более чем реальное, Олег Иванович. А деньги мы попросили вполне справедливые. Вы же сами указали на ряд, так сказать, особых обстоятельств…

— Хватит пустозвонить, полковник! — раздраженно оборвал его Савченко. — План! И принесут мне, наконец, воды?

— Хорошо! — Чуров энергично встал, поднял с пола облупленный фанерный меч и сдул с него пыль. — У нас секретов нет, Олег Иванович. Итак, предположим, вы хотите убить человека…

— Замолчи! — процедил Савченко. — Не смей даже слово это говорить! Шлыков должен уйти сам! Только своей смертью! Это главное условие, за которое вам и обещана такая сумма!

— Да-да, это несомненно, — с серьезным видом кивнул полковник. — Только сам! А теперь план. Представьте: объект выезжает на очередную акцию по промывке мозгов избирателям. Радостная встреча, цветы, рукопожатия… В толпе двое-трое наших людей. Кому-то из них должно повезти, ему достанется поручкаться со знаменитостью… Собственно, вот.

— Что «вот»? — Савченко сурово свел брови. — Опять болтовня? Что «вот»?!

— Вот и все! — беззаботно улыбнулся Чуров. — Через три дня он умрет. Сам. Своей смертью.

Савченко некоторое время напряженно соображал.

— Я что-то не понял… Как умрет? Какой-то яд? Или опять твои прибаутки, полковник?

— Я же четко сказал: умирает от рукопожатия. Пока не знаю, что у нас получится. Может, тромб в сосуде, может, инсульт или там сердечко остановится во сне. Собственно, это зависит от качества рукопожатия.

— Так… — у Савченко прорезались складки на щеках. Он встал с весьма решительным видом. — Опять шуточки?

— Нам не до шуточек, Олег Иванович.