Собрание стихотворений
вернуться

Мандельштам Юрий Владимирович
Шрифт:

«Поверь, не о себе тоскую…»

Поверь, не о себе тоскую, Хоть раз, не думая, поверь. Тебя ль, забытую, чужую, Любимую, пойму теперь? Ты помнишь, в комнате угрюмой С тобой встречались мы, и ты Земной отяжелевшей думой Сплетала хрупкие мечты. И в этом каждодневном горе Ты посейчас. А бьется море У ног моих, дыша огнем, И ослепительный от зноя Тулон горит пустой тоскою В разнообразии своем. И я, уже потерян в нем, Один, мечтаю о чудесном, Когда в дыхании зимы О третьей жизни, о небесном, Заговорим с тобою мы.

«Бежала с ветром по земле трава…»

Бежала с ветром по земле трава. Луна светила. Были звезды низки. Невесело знакомые слова Звучали по-английски. Волненья не было. Быть может, нам Приснилось это. Плыли звезды в дыме, И в памяти к забытым именам Еще прибавилось чужое имя.

МИСТРАЛЬ

Нагрелись камни. Раскалились кости. Деревья гнутся в яростной борьбе. О, если бы и мне в напрасной злости Лететь, лететь, не зная о себе. Но далеко внизу ликует море: К нему не долетишь с высоких скал, И ветер разнесет большое горе, Которое я столько лет искал! Поет мистраль в неистовом блаженстве, Кружатся волны радостней и злей. Я плачу о моем несовершенстве И о любви растраченной моей.

«Точно звезды, мерцая, зажглись…»

Точно звезды, мерцая, зажглись Под звездами огни семафора. Мы с холодной земли поднялись. Отступили далекие горы. Зашуршал отсыревший песок, Замедляя движенье. Побежала земля из-под ног. В электрическом напряженьи Все смешалось: молчанье мое, Ветер с моря, соленый и грубый, И прозрачные руки ее И бескровные губы.

«Единственный, неповторимый…»

Единственный, неповторимый И лучезарнейший из всех Часов моих, и ты, любимый, Во сне созревший, как орех, Упорный миг: в двойном покое Нам жизнь удвоенной дана, Ее с песков души не смоет Родившая ее волна.

«Не говори, что нет предела…»

Не говори, что нет предела В изнеможении твоем. Тебе мы любящее тело И скорбный дух наш отдаем. Но сладострастнее другого, Я буду нем — о, тайный труд! Всесозидающее слово Я не отдам на нежный суд. И про себя творя молитву, Храня довременную дрожь. Я рад, что ласковую битву Ты молчаливой назовешь.

«Как здесь нетрудно думать о приятном…»

Как здесь нетрудно думать о приятном. Мелькают мысли. Бьется шмель, звеня. Поет на дудочке слепец о невозвратном. Твою любовь отнять он хочет у меня. Но разве мне такого счастья надо? Его я уступлю скорее всех. Поет на дудочке слепец. Моя награда В твоей любви найти безвыходность и грех.

«Еще шумит по летнему волна…»

Еще шумит по летнему волна В мучительной и непонятной цели, И только ты бесцельна и одна На тех камнях, где мы вдвоем сидели. И только память рвется на клочки, Когда устав от света и покоя, Ты протираешь влажные очки Худою некрасивою рукою. Вокруг меня, во мне самом Париж. Ты далека — на солнечной дороге. Но разве этой близостью пленишь Влюбленного в незримые тревоги?

«Опять я немощен и нем…»

Опять я немощен и нем, Один в спокойствии моем, Как будто не были совсем Мы некогда с тобой вдвоем. А ты не изменила мне. Но как понять, что ты, одна, В других мечтах, в другой стране Не мне — самой себе — верна. Ты будешь мне писать о том, Как сладко ждать, как страшно быть, И не опомнишься потом, Когда не будет что забыть.