— Пожалуйста, расскажите нам о ней, — попросил Террелл.

— А вы разве сами не догадались? Она была шлюха. Этим все сказано.

— Среди ее вещей мы обнаружили записную книжку. В ней имена и телефоны более двухсот мужчин. Надо думать, что это ее клиенты?

Джоан Парнелл неопределенно пожала плечами.

— Откуда мне знать? Единственное могу сказать, что она зарабатывала много денег и много тратила. Мы виделись с нею не часто.

— Не исключено, что убитая вовсе не ваша сестра, — заметил Террелл. — Мы бы были вам очень признательны, если бы вы поехали с нами и опознали ее.

Джоан Парнелл с отвращением скривилась.

— Конечно, это зрелище не из приятных. Но хорошо! Раз надо, я поеду.

По пути в городской морг Террелл спросил:

— У вашей сестры был постоянный друг?

Краем глаза он заметил ее колебание.

— Если вы имеете в виду сутенера, то его у нее не было, — ответила она, подумав. — Правда, она жила с одним человеком пару лет. Сью была влюблена в него, как кошка, пока он ее не бросил. Мне он не нравился и я ее предупреждала, что этим кончится, но она меня не послушала. Она никогда меня не слушалась.

— Кто он?

— Ли Харди. Кажется он — букмекер.

Террелл и Беглер обменялись понимающими взглядами.

— Как давно он ее бросил? — спросил Террелл.

— Около трех месяцев назад. Нашел другую стерву. Сью рвала и метала, когда узнала об этом. Не просыхала три недели подряд.

— У него могли быть какие-нибудь причины убить ее?

— Не думаю, если только она не надоедала ему своей ревностью. Этот человек способен на все, на любую подлость.

Террелл напряженно переваривал полученную информацию. Он продолжал думать об этом и тогда, когда машина подъехала к моргу.

Через несколько минут они стояли перед столом, на котором лежало покрытое простыней тело с биркой на шее. Беглер предпочел остаться в машине.

Террелл осторожно приподнял край простыни и открыл бледное восковое лицо с распахнутыми стеклянными голубыми глазами. Он вопросительно взглянул на побледневшую, как смерть, Джоан.

— Да, это она. Моя сестра, — хрипло выдавила из себя она и, прежде чем Террелл успел перехватить ее руку, сдернула простыню с обезображенного голого тела.

Увидев страшные рваные раны, она буквально окаменела. Полицейский поспешно вернул простыню на место.

— Так вот оно что! — истерично воскликнула потрясенная Джоан. — Я догадывалась о том, что вы что-то от меня скрываете!

Она повернула искаженное злобой и бешенством лицо к Терреллу.

— Теперь, послушайте меня вы, начальник полиции, блюститель закона. Вы найдете этого подонка? Если нет, тогда его найду я! Он от меня не уйдет! Сотворить такое с моей сестрой! Пусть она не была важной персоной, но закон одинаков для всех и должен карать садистов и маньяков независимо от социального положения их жертв!

Она круто развернулась и шатаясь выбежала из морга.

— Догони ее и довези до дома, — приказал Террелл подошедшему на шум Беглеру. — Попозже надо будет еще раз ее допросить.

Беглер поспешил за Джоан. Выбежав из ворот морга, он заметил, как она садилась в такси. Он с облегчением вернулся к шефу.

— Она умотала… Поймала такси.

По пути в отель «Спэниш Бэй» Вэл отрешенно смотрела в окно «роллс-ройса». Она была разбитой и несчастной. Пока она разговаривала с Крисом, тень отчуждения пробежала между ней и отцом, который сейчас с хмурым лицом сидел рядом с ней. Она чувствовала приближающуюся бурю.

За все время пути отец не проронил ни слова, и только когда они вошли в номер, он произнес, с трудом контролируя себя:

— Вэл… я думаю, что тебе лучше упаковаться и поехать со мной. Если поторопиться, то можно успеть на пятичасовой самолет. Там и поговорим.

— Я остаюсь, отец, — непреклонно ответила Вэл. — Что я буду делать в Нью-Йорке одна, без Криса?

Трэверс нетерпеливо хлопнул обеими руками по подлокотникам кресла.

— Я говорил с Густавом. По его мнению, у Криса есть шанс когда-нибудь выздороветь, но пойми одну важную вещь — до тех пор, пока наступит это «когда-нибудь», у него возможны случаи умопомрачения, и поэтому он должен находиться под постоянным медицинским контролем. Поскольку он согласился добровольно заточить себя в специальном санатории, нет необходимости в его освидетельствовании, но стоит ему захотеть покинуть его, это придется сделать в обязательном порядке.

— Тем более я должна оставаться здесь и видеться с ним каждый день, — упрямо повторила Вэл.

— Не думаю, что доктор Густав хочет, чтобы ты виделись с ним каждый день, Вэл.

— Он не может мне этого запретить.

Трэверс задумчиво посмотрел на свои большие, ухоженные руки.

— Извини, дочка, но я должен тебе сказать, Крис может стать буйным.

Вэл встала и подошла к окну. Она долго стояла спиной к отцу, думая свои невеселые думы. Чувство беспредельной жалости охватило неподверженного эмоциям магната, но он решил настоять на своем.