Тем временем функции ее организма постепенно восстанавливались, и опутывающие ее трубки были сняты. Вскоре она уже могла сидеть и самостоятельно есть безвкусную больничную пищу, хотя и делала это без особого аппетита. Ее лицо было сильно перебинтовано, но теперь она чувствовала себя неплохо, и дважды в день ее вывозили в инвалидной коляске на балкон подышать свежим воздухом и погреться на солнышке.

Хотя медсестры и доктора были любезными и всячески ее ободряли, но все же не хотели ничего говорить ей о людях в другой машине. Ричард Нейли — молодой врач, который выполнил операцию на лице Линды, был особенно дружелюбен с ней. Однажды, когда он делал ей перевязку, Линда принялась за него снова.

— Все выглядит неплохо, — сказал Ричард с улыбкой, — шрамы пока будут видны, но ваши прекрасные каштановые волосы скроют их, а со временем они станут и вообще незаметными.

— Доктор Нейли, — сказала Линда официальным тоном. — Никто не говорит мне здесь о том, что случилось с людьми в другой машине. Скрывать от меня происшедшее значительно хуже, чем рассказывать о нем. Рано или поздно я все равно узнаю об этом.

Улыбка поблекла на лице Ричарда, и он произнес со вздохом:

— Хорошо. Водитель в аварии не пострадал, но двое других пассажиров получили серьезные травмы.

— Насколько серьезные?

— Пока рано об этом говорить, — ответил он уклончиво. — В любом случае вы не должны беспокоиться об этом или чувствовать себя виновной. И, в конце концов, не вы были за рулем. И дело не только в том, что у вас были свои утраты, вам необходимо направить все силы на восстановление вашего здоровья.

Линда откинулась на подушки и закрыла глаза.

— Да, — согласилась она. — Хорошо. Спасибо за то, что вы мне рассказали.

Ричард несколько мгновений еще стоял в нерешительности, затем наклонился и мягко сжал ее плечо.

— Ваше дело — это быстрейшее выздоровление. Сконцентрируйтесь только на этом.

Ричард и Джейн поддерживали Линду морально, напоминая ей: то, что было, осталось в прошлом, и она не должна сосредоточиваться на этом.

И сейчас, когда она вела автомобиль по незнакомой ей дороге, неожиданно вспомнила все, что с ней тогда случилось.

Дом миссис Леонард находился на крутом берегу, с которого хорошо просматривался океан, примерно в пяти милях южнее Монтерея. Линда подъехала к перекрестку, повернув направо, оказалась на узкой дороге, которая шла вдоль скалистого обрыва, и ехала по ней до тех пор, пока не очутилась перед железными воротами. Подождав, пока ворота откроются, Линда въехала в них. Вскоре она очутилась перед внушительным домом — низким и вытянутым Здание было сделано из красного дерева, и от него открывался грандиозный вид на Тихий океан. В саду была поляна, покрытая сочной травой с островками ирландского мха, аккуратно подстриженным кустарником и россыпями ярко цветущих азалий и рододендронов.

Она вышла из автомобиля и направилась по вымощенной плитами дорожке к тяжелым резным дубовым дверям. Она позвонила, и вскоре дверь открылась. На пороге показалась высокая, довольно крупная женщина неопределенного возраста.

— Вы, должно быть, Линда Роусон, — произнесла она с улыбкой. — Врач. Пожалуйста, входите.

Дверь открылась шире, и Линда вошла в просторную переднюю с цветным кафельным полом.

— Я Нэнси Леонард, — продолжала женщина. — Не могу передать, как я рада вас видеть.

Я здесь уже несколько недель, пытаюсь помочь Оскару с Энн, пока он не сможет найти кого-то. кто смог бы поработать с девочкой. Признаюсь, я в тупике. — Она улыбнулась. — Не очень удачное введение в курс дела, не так ли? Пожалуйста, извините меня за бессвязную болтовню. Не хотите ли освежиться перед тем, как встретиться с ним.

— Нет, спасибо, — пробормотала Линда в замешательстве. — Я чувствую себя хорошо.

— Прекрасно, в таком случае следуйте за мной, — сказала миссис Леонард, выходя из холла большими шагами. — Оскар сейчас изучает свои бумаги.

Линда шла за ней, и ей было интересно, кто же такой Оскар, но не хотелось спрашивать об этом. Скорее всего — муж этой женщины.

Вскоре они пришли к другой резной дубовой двери. Нэнси Леонард постучала, затем открыла ее и ввела Линду в комнату. За письменным столом около окна сидел мужчина. Его темную голову, склоненную над кипой папок с документами, освещало солнцу, но разглядеть черты его лица было трудно.

— Оскар, — сказала Нэнси. — Это мисс Роусон, врач для Энн. — Она повернулась к Линде. — Или может быть миссис? Как вы предпочитаете?