«В аграрном вопросе, — продолжает отец, — надо признать, что ничего ныне, кроме мелкой частной собственности, крестьянством принято не будет и никакой другой реформы, кроме передачи всей земли крестьянству в частную собственность, провести не удастся никому — ни коммунистам, ни реакции, если бы последняя докатилась до попыток реставрации прежних аграрных отношений» [курсив мой. — Н. Б.]. [20]

Удивительно современны сейчас анализ и прогноз в «справках» В. Н. Розанова и С. П. Мельгунова. Семьдесят пять лет назад знающие люди понимали, что русский народ будет заведен большевиками в глухое бездорожье, и предлагали, пока не поздно, признать ошибки и вернуться к разумному, демократическому пути. Но им затыкали рот.

«Союз возрождения», по словам отца, образовался весной 1918 года, когда все политические партии были запрещены и лишены возможности легального существования.

«Весною прошлого года, приблизительно после Пасхи, в связи с Брестским миром в Москве происходил ряд междупартийных совещаний в различных группировках, — пишет отец. — Тогда выяснилось, что некоторая часть цензовой буржуазии склоняется к германской ориентации и к признанию Брестского мира. Соц. — рев. [эсеры. — Н. Б.], трудовики и меньшевики были резко против этой линии… большинство кадетов также против германской ориентации… Тогда и было решено в Москве создать „Союз возрождения“ со следующей платформой:

1) непризнание Брестского мира и восстановление России в границах 1914 года, за исключением Польши и Финляндии;

2) возрождение русской государственности путем созыва Учредительного собрания.

На этом согласились с. — р. [эсеры. — Н. Б.], меньшевики-оборонцы, трудовики и часть кадетов. Названные группы и решили образовать „Союз возрождения“…

Образовались группы „Союза“ и в других городах — в Петрограде, Киеве, Одессе, Симферополе. Единого центра в „Союзе возрождения“ не было, группы обменивались информацией, стремились „к выработке общего отношения к важнейшим вопросам текущей жизни“. Южные группы были более активны — выпускали прокламации, созывали митинги. В Московской же и Петроградской группах координировалась связь между действующими организациями отдельных партий». [21]

Привычка излагать свои взгляды популярно-доходчиво сказалась в «Справке» отца, напоминающей по стилю его статьи в «Сборнике для народа», который он вел вместе с М. Горьким в 1918 году («Перед рассветом». Изд. Обва «Культура и свобода», «в память 27 февраля 1917 года»).

Отец решительно отрицал утверждение следствия о существовании при «Союзе возрождения» в Петрограде военной организации: «…было решено никакой военной организации не иметь и никаких технических контактов такого типа не устраивать». [22]

Что разумеется под «техническими контактами», мне неясно — может, создание вооруженных группировок для поддержки «белых фронтов» в случае их приближения к Петрограду? Такие группы создавались «Национальным центром», державшим связь с командующими разными фронтами — адмиралом Колчаком, генералами Юденичем, Деникиным.

В Москве существовала обособленная военная организация из высшего офицерства и соединившаяся затем с «Национальным центром». В Петрограде связь с Северным фронтом Добровольческой армии поддерживал член «Национального центра», кадет, муниципальный деятель, глава крупной фирмы В. И. Штейнингер. Псевдоним его — Вик — был раскрыт чрезвычайкой после задержания связного от Колчака с письмами и деньгами.

Всё, что я узнала, проштудировав документы второго тома «Красной книги», дало мне возможность понять степень открытости отца в показаниях.

Папа был арестован на квартире у Штейнингера, может быть, попал в засаду, оставленную после ареста хозяина. Именно этот визит послужил поводом обвинять отца в причастности к военному заговору, а затем, ссылаясь на связь «Национального центра» и «Союза возрождения» с Антантой, — и в шпионаже («шпионажем», как известно, именовались любые контакты с иностранцами).

Можно понять, что все так называемые контрреволюционные организации, объединявшие представителей разных политических партий, единых в желании спасти Россию от «большевистской чумы», следили за положением на внутренних фронтах и взывали о помощи к бывшим союзникам России по Антанте и войне. Это совершенно естественно. Могла быть только разная степень интереса, но безучастности быть не могло. У одних организаций были прямые контакты, намерения оказать поддержку Белой армии, у других — только надежда на ее военный успех.

Во всех этих сообществах — «союзах» и «центрах» — возникали вопросы о государственном устройстве в случае победы. Отсюда и связь между петроградскими группами «Национального центра» и «Союза возрождения», может быть, чисто информационная. Документы «Книги» наводят на мысль, что в Петрограде эту связь поддерживал мой отец.

Обвинение в шпионаже и участие в военном заговоре он решительно отвергал. Но объяснить свое появление у В. Штейнингера сколько-нибудь убедительно не мог. Вот его показания, в которых есть примечательные подробности: