— Но какая все-таки польза от этой причудливой фантазии?

— Сейчас не в пользе дело. Впрочем, полезнее всего вам было бы вникнуть в смысл понятия пространства и времени. Вам... У них же все обстоит совсем иначе. Кстати, я далеко не уверен, что для них это причудливая фантазия.

— Хорошо, так где же в этом предположении, образе или вымысле заключается понятие пространства или времени? В чем оно выражается?

— Не торопитесь. Итак, что мы имеем: небо состоит из множества малых небес, подобно тому как бытие — из множества бытиинок, причем именно бесконечных, поскольку бесконечны ваши вероятные точки отсчета. Пока все ясно?

— Более или менее. Значит, эти малые небеса, которые мы представили, или эти, как вы их называете, бытиинки, точнее, каждая из них и есть пространство или время?

— Да нет же, не путайте: малые небеса, хотя и ограничены (весьма произвольно и исключительно в отвлеченном смысле), тем не менее что-то собой представляют. А пространство или время суть ничто. Это только понятие, ну, самое большее — метод.

— Как метод?

— Для какой цели?

— Э, не придирайтесь к словам. Может, потом все станет понятно, а может, и нет, посмотрим.

— Так что же, в конце концов, такое пространство или время? Мы перед вами уже полностью выложились, пора бы и вам раскрыть свои карты!

— Если в двух словах, то пространство или время — это не что иное, как сама возможность ясно и без малейших усилий понять, что такое небесинки или бытиинки.

— Как, как?

— Не подкопаешься!

— А мы-то думали!

— Погодите, погодите. Давайте по порядку: идея пространства — времени содержит в себе, по их мнению, конечную идею.

— Конечную?

— В том смысле, что эта идея тяготеет к известному пределу, точнее, рассматривает его положительно. Она не столько разграничивает, сколько ограничивает. Они называют ее... идеей длительности.

— Они! А мы, значит, опять погружаемся в полный мрак!

— Но ведь мы же только что сказали... Вот смотрите: предположим, здесь у нас одно небо, а здесь другое...

— Вы хотите сказать, что там, где кончается одно, начинается другое или что одно в любом случае должно кончиться, чтобы уступить место другому?

— Именно.

— Допустим, но как можно мысленно представить себе эти конец и начало, не говоря, разумеется, о том, что оба предполагаемых неба действительно имеют одинаковую природу? Как некое изменение состояния и свойства?

— Нет, нет!

— Тогда как же?

— Исключительно как конец и начало. В данном случае одно из этих понятий можно даже опустить. На выбор.

— Ну нет. Это будет слишком просто. Или, чтобы вы не обижались, слишком сложно. Получается образ, лишенный содержания. Нет, так не годится.

— Следовательно, вы не в состоянии вывести идею конца или начала? (Какой тонкий вопрос! Будь они в состоянии это сделать, они бы уже знали, что такое смерть.)

— Не-ет, идеи конца и начала являются относительными, и только, так что, пожалуйста, не сбивайте нас с толку.

— И тем не менее! (Хотя, на мой взгляд, они совершенно правы: сам-то я разве знаю, что такое смерть?)

— Кроме того, тут возникает еще одна трудность. По вашему собственному определению, эти небесинки или бытиинки бесконечны. Так о каком же тогда конце или начале можно вообще говорить?

— Как, теперь вы отрекаетесь от того, что, было, уже признали?

— Ни от чего мы не отрекаемся. Но даже если и так... Мы все же считаем, что третьего здесь не дано: или бесчисленность, или что-то одно.

— (Они и тут правы, хотя в их рассуждениях еще не хватает последовательности.) Допустим, они бесконечны, но ведь мы всегда можем брать в расчет лишь часть из них.

— Мы, конечно, можем брать в расчет лишь часть из них, полагая при этом, что они бесконечны. Это как если бы наша фантазия растворялась в той же точке, в которой она приобретает форму или должна ее приобрести.

— (Лихо! Не придерешься... Хотя...) Послушайте, оставим в стороне эти дотошные уточнения и постараемся иначе взглянуть на дело. Тогда медленно, но верно мы скорее дойдем до цели. Впрочем, не думаю, чтобы это было так необходимо. Знаете, что я вам скажу? Ваши доводы уже свидетельствуют о понимании вами сути пространства или времени.

— Ну, если вы сами так считаете...

— Да, я даже заранее это предполагал. Понятия вырабатываются по ходу дела, в процессе дискуссии, когда порой едва догадываешься, о чем идет речь. А бесконечные уточнения решительно ни к чему не приведут. Да и наскоком здесь ничего не добиться.