Шрифт:
— Позвольте, я ведь вовсе не утверждал, что они это знают или знали.
— Час от часу не легче! Тогда каким образом мы будем все это обсуждать?
— Да дело как раз не в этом! Послушайте меня внимательно: оставим в покое все эти «что» и «как», иначе мы вечно будем топтаться на месте. Попытаемся уточнить и прояснить для себя понятие смерти. По ходу ваших мыслей я буду помогать вам, а вы мне — по ходу моих. Так рано или поздно мы обязательно к чему-нибудь придем. В конце концов вы не должны забывать, что если что-то понимает один, то поймет и другой, живи он хоть на расстоянии в миллиард световых лет. Так что попробуем, а когда окончательно исчерпаем свои силы, я расскажу вам то немногое, что знаю сам.
— Попробуем.
— Вот такими вы мне уже нравитесь. Начать, я думаю, следует совсем издалека, иначе разобраться в чем-либо будет просто невозможно. Правда, если бы я мог ссылаться на понятие жизни, мне было бы гораздо проще объяснить, что такое смерть. Но вся беда в том, что о понятии жизни вам тоже ничего не известно, а объяснить его я смог бы, только прибегая в свою очередь к понятию смерти. Для нас практически это означает, что жизнь и смерть сводятся к одному и тому же.
— Жи-изнь?
— Да, жизнь, только, ради Бога, не начинайте все сначала... Нет, так мы далеко не продвинемся; тут, видно, не обойтись без некоторых, с позволения сказать, первичных по отношению к жизни и смерти понятий... А что, скажите, не касались ли вы на других лекциях темы... В общем, знаете ли вы, что такое время?
— Время? Нет.
— А пространство?
— Пространство?
— Значит, о пространстве или времени, если сблизить оба эти понятия и свести их к единому понятийному целому, вам также ничего не известно?
— Что, что?
— Нет, ничего.
— Пространство, время — какие забавные слова! А что это?
— Нельзя сказать, чтобы они были чем-то. Я хотел спросить, знаете ли вы, что подразумевается под временем и пространством, или под временем или пространством в представлении обитателей той далекой туманности. Но, к сожалению, вы и этого не знаете; что же тогда говорить о понятии протяженности и так далее, и так далее... В таком случае скажите сами, как мне быть.
— На предмет чего?
— О Господи, да на предмет того, чтобы объяснить вам, что есть смерть.
— А что, разве не поняв, что такое эти ваши пространство и время, нельзя понять и что такое смерть?
— По-моему, нет. Во всяком случае, мне так кажется.
— Тогда объясните нам, что такое пространство и время.
— Хм, видите ли, как это ни смешно... здесь опять получается прежняя история. Говоря о пространстве или времени, означающих в сущности одно и то же, я так или иначе вынужден буду коснуться смерти, точнее, предположить, что вам это понятие уже известно. Как, по-вашему, является ли понятие смерти следствием понятия пространства — времени или оно само порождает понятие пространства — времени? Можете вы об этом что-нибудь сказать?
— Мы — нет.
— Вот и я не могу. В действительности речь, возможно, идет о двух параллельных понятиях или об одном и том же понятии, но под различными углами зрения.
— Что же тогда остается делать?
— Что делать, что делать! Пока мы здесь окончательно не потеряли голову, начнем все с самого начала. Давайте-ка посмотрим, что такое бытие.
— Давайте!
— Давайте!
— Давайте!
— Не много ли желающих? Пусть начнет кто-то один. Итак, что такое бытие?
— Бытие — это наше сознание.
— Ну да, так, во всяком случае, сказано в наших учебниках. Из этого следует, что бытие представляет собой некую чувственную, или субъективную, связь. Но с чем, спрашиваю я вас?
— Как это с чем? Ясное дело, с нашей мыслью, с теми же чувствами, короче, со всем тем, что делает нас нами.
— То есть это как бы осознание содержания нашего сознания. Это понятно или воспринимается как игра слов?
— Ну... так, как сказали вы, в общем, конечно...
— Я как раз сказал только то, что сказали вы. Однако думаю, что здесь не обойтись без некоторой промежуточной ступени. Наше сознание должно соотноситься с чем-то еще помимо самого себя. Правда, в этом случае мы несколько отвлекаемся от темы лекции и выходим за рамки ваших знаний. Скажите, вам никогда не приходило в голову, что связь, которую вы назвали субъективной, может по крайней мере стремиться к объективному началу, иными словами, что бытие выражает не столько наше сознание, сколько наше состояние?