Дэниел едва смог сдержать стон, и, преодолевая основные инстинкты, он накрыл ее руку своей.

— Не сегодня, — сказал он. — Ты не готова, — ответил он на немой вопрос в ее глазах.

Она вырвала свою руку.

— Я не ребенок!

— Я этого никогда не говорил, но факты остаются фактами. Ты юная, а я нет. Тебе будет больно в первый раз.

— Я определенно на это рассчитываю, — ровно произнесла она.

Дэниел сел.

— Надо одеться. Тебе пора отправляться в твою постель, а мне в свою, — сказал он, хотя и был уверен, что заснуть сегодня не сможет.

Эрин особенно не торопилась, поэтому он взял ее свитер и натянул на нее через голову. Она сузила глаза, глядя на него.

— Ты один из тех мужчин, которые дразнят, а потом не дают обещанное? — спросила она с вызовом.

На несколько секунд ее обвинение заставило его онеметь.

— Нет, я просто рационален и стараюсь быть джентльменом, хотя с тобой это чертовски трудно. А теперь одевайся, — проговорил он сквозь стиснутые зубы.

Издав возглас возмущения, она подняла оставшуюся одежду и быстрыми шагами направилась к ванной.

Дэниел остановил автомобиль у входа в отель.

— Ты была прекрасна сегодня, — сказал он.

Эрин отвернулась.

— По всей видимости, недостаточно прекрасна, — прошептала она.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что немного обидно быть единственной, кто… — она опустила голову, — кто перевозбудился.

Он уставился на нее, а потом посмотрел на небеса, как будто бы прося у них помощи. Все ругательства, которые он когда-либо слышал, пронеслись у него в голове. Дэниел сосчитал до десяти и повернулся в ней.

— Ты что, серьезно думаешь, что я не был возбужден?

Она пожала плечами.

— Недостаточно, чтобы…

Чуть слышно ругаясь, он притянул ее к себе и поцеловал. Это был необычайно чувственный, сексуальный поцелуй, который открывал лишь верхушку айсберга его желания. Он взял ее руку и поднес ее ко все еще напряженным чреслам.

— Как ты считаешь, такого возбуждения достаточно или нет? — спросил он, понизив голос.

Она удивленно посмотрела ему в глаза.

— Я так хочу войти в тебя, — прошептал Дэниел ей. — Но не хочу сделать тебе больно. Мы не должны торопиться, — сказал он и поднял руку, чтобы погладить ее волосы. — Я не буду подниматься к тебе, потому что, если окажусь рядом с кроватью, не смогу сдержаться, — он прижал свои губы к ее губам. — Сладких снов.

— Не нужно нервничать, — сказал Дэниелуспокаивающе пожав руку Эрин, пока его внедорожник стоял на перекрестке. — Большинство членов моей семьи — люди очень дружелюбные..

— Я в этом уверена, — сказала Эрин. — Просто я ужинаю с бывшей принцессой Эммой, а в Алтарии ее так сильно любят. Там она как легенда.

— Как далеко мы ушли, когда ты перестала называть меня «Ваше Величество», — сказал он, дразня ее.

Эрин прикусила губу.

— Вы абсолютно правы, сир. Примите мои извинения за то, что не оказала Вам должного почтения.

— О, нет, только не начинай все сначала. Я пошутил.

— Но Вы сделали важное замечание, — сказала она и была вынуждена добавить: — Сир.

Дэниел свернул на обочину, остановил машину и прижал Эрин к себе. Он поцеловал ее так, чтобы напомнить обо всем, что у них было, и намекнуть на то, чего еще не было, но непременно будет. А затем отстранился от нее.

— Я так думаю, мы уже прошли этап, когда можно было называть меня «сир», — сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно.

Она медленно кивнула.

— Думаю, да. Но что мы будем делать, когда прибудем в Алтарию?

— С этим мы разберемся позже, — сказал он ей и завел машину.

Эрин могла лишь кивнуть. Она чувствовала острую боль в груди, думая о том, как их отношения должны будут измениться, когда Дэниел окончательно переедет в Алтарию.

Дэниел свернул на длинную подъездную дорогу, ведущую к прекрасному большому особняку красного кирпича георгианской эпохи.

— Дом, милый дом, — грустно сказал он.

— Он такой красивый и такой большой, — восхищенно произнесла Эрин.

— Мои родители хотели иметь большую семью и большой дом.

— Сколько же у них детей? — спросила Эрин.

— Они воспитали девять детей, — сказал он и остановил машину перед домом. — А почему ты спрашиваешь?

— Просто пыталась представить себе, каково это — иметь столько братьев и сестер? Никогда не будешь чувствовать себя одиноким.

— Никогда не будешь один, — поправил он ее сухо. — И я бы не променял никого из них на все королевские сокровища Европы, как и мои родители.