– Ваша спальня находится в переднем или заднем крыле дома?

– В переднем. Это папина спальня выходит на море.

– Вы храпите во сне?

– Понятия не имею, – рассмеялась женщина. – Я всегда сплю как убитая.

Уайклифф снял с колен кота и поднялся.

– Уходите?

Он не ответил и подошел к окну, выходящему в сторону моря. Шторы были открыты лишь на несколько дюймов, и Уайклифф распахнул их. Комната сразу наполнилась ярким светом. Камни под окнами были покрыты серым и рыжим лишайником, а дальше – мокрыми водорослями, которые блестели на солнце.

– Начинается прилив.

– Так каждый день, по два раза…

Казалось, она никак не настроится на серьезный разговор. Может быть, именно это и делало ее такой привлекательной для определенного типа мужчин.

Слева был виден край резервуара.

– А Мэттью заходил сюда?

– Мэттью Чоук? Нет, никогда. Его сюда никто не приглашал.

– Но вы знакомы с ним?

– Я училась с ним в школе. Тогда он был страшным занудой, да и теперь остался таким же.

Уайклифф чувствовал себя собакой, почуявшей очень слабый запах и теперь старающейся определить, откуда он исходит. А эта девчонка только и может, что смеяться.

– Риддл не рассказывал вам о себе и своей семье?

– Вы меня расспрашиваете, как на исповеди.

Он повернулся и, бросив на нее холодный взгляд, предупредил:

– Вам следовало бы более серьезно отнестись к моим вопросам.

У Мэри на лице появилось почти торжественное выражение, но он знал, что она ни на йоту не стала более серьезной.

– Он вообще мало со мной говорил. Как и большинство мужчин, он считал, что к нему плохо относятся, а он как раз меньше других этого заслуживает… Ему не удавалось ладить с людьми, но он не был плохим человеком.

Уайклифф обошел комнату, внимательно изучая все находящиеся в ней предметы, как будто в них скрывалась тайна, которую он должен раскрыть.

– Вы были замужем за неким Парксом. Что с ним произошло?

– Он меня бросил.

– Почему?

– Я думаю, он был не в ладах с законом, – пожала она плечами. – Не спрашивайте меня о нем. Я ничего не знаю и знать не хочу. Когда он исчез, я почувствовала только облегчение.

– У него было оружие?

– Насколько я знаю, не было.

Глупо было спрашивать. Даже если у Паркса и был пистолет, то, во всяком случае, не двадцать второго калибра.

– Если можно, я хотел бы переговорить с вашим отцом.

– С отцом?

– Именно так. Или у вас есть возражения?

– Вовсе нет. Он даже будет рад с кем-то словом перемолвиться.

Он пошел за ней по узкой винтовой лестнице. Спальня с наклонным потолком была обставлена довольно скудно: двуспальная кровать под белым покрывалом, покосившийся комод и кресло, в котором сидел старик. Кресло было вращающимся, и, когда они вошли, хозяин развернулся от окна, чтобы взглянуть на гостя.

– Папа, это полицейский, мистер Уайклифф. Он хочет с тобой поговорить.

– Уайклифф? Необычное имя. Это не ваш прародитель перевел Библию на английский язык?

Кресло пожилого человека размещалось в эркере, и он мог наблюдать окрестности с трех сторон.

– Он не может поворачивать голову, – объяснила Мэри. – Но с помощью этого кресла он глядит, куда захочет.

Старик был худ и лыс. Под кожей на черепе просвечивала сеточка кровеносных сосудов, глаза глубоко запали. Но его голос звучал твердо, а мысли были ясны.

– Вы пришли по поводу Могильщика?

– Не только. Я хотел бы поговорить с вами о стоке.

– О стоке? О резервуаре, вы хотели сказать? Вы думаете, что его столкнули туда, и вы правы. – Он указал на бинокль, висящий на ручке кресла. – Я наблюдал, как его вчера днем вытаскивали, и подумал: «Если это конец твоего пути, дружок, то я догадываюсь, где было его начало».

– Ну, я вас оставлю, – сказала Мэри. – У меня еще есть дела.

Уайклифф услышал, как по лестнице застучали ее каблучки.

– Когда я спускался к резервуару, мне показалось, что во время прилива его глубина должна быть около пяти футов, не так ли?

Старик быстро заморгал, и Уайклифф понял, что так он заменяет утвердительный кивок головой.

– Да, это в среднем. Если ветер дует с моря и нагоняет воду, глубина может быть и больше. При низком приливе там гораздо мельче.

Уайклифф присел на край кровати.

– Мистер Пенроуз, вы можете вспомнить, какой прилив был в пятницу?

– Постараюсь, – Пенроуз снова заморгал. – Мне ведь нечего делать, только сидеть и смотреть на море и на корабли. Так, сейчас подумаю… В пятницу море было тихое, шел мелкий дождь. Пик прилива пришелся на четверть двенадцатого ночи. Прилива средней высоты. Значит, глубина воды в резервуаре должна была достигать четырех – четырех с половиной футов.