Отряд продвигался вперед без приключений, но ближе к вечеру Сяма начал все чаще и все тревожнее поглядывать на небо. В ответ на вопросительный взгляд Машеньки он заявил, что ночью скорее всего начнется сильный дождь. Но дождь начался раньше.

Сначала ударил сильный порыв ветра. Затем в считанные секунды на совершенно чистое небо наползла иссиня-черная туча, вспыхивая изнутри разрядами молний и погромыхивая, как тяжелогруженая телега на горном перевале. Порывистый ветер набирал силу, пригибая к земле росшие вдоль дороги невысокие деревца и переметая дорогу палой листвой. А затем в глину дороги ударили тяжелые капли, мгновенно превратившиеся в холодные струи. Дорога мгновенно размокла. Копыта лошадей по бабки проваливались в липкую глину и скользили. Люди сразу промокли, лишь Эго Шарц в своем шарабане, прикрытом навесом, был более или менее защищен.

Они ехали под дождем в сгущавшейся темноте около часа, когда вдалеке показались слабые огоньки. Это и был постоялый двор, к которому они спешили. Не снижая скорости, отряд влетел в широко открытые ворота и оказались под широким навесом, перекрывавшим почти половину обширного двора. Пока гвардейцы соскакивали с лошадей, обмениваясь соображениями по поводу погоды и скачки в темноте, Жан Пожир покинул свою телегу, поручив лошадь и добро Орту, и широким шагом направился в приземистое двухэтажное бревенчатое здание.

Не успела Машенька покинуть седло и стянуть с плеч вконец промокший плащ, как Жан выскочил из харчевни назад во двор и подбежал к ней, следом за ним поторапливался коротконогий толстяк в ярко-алой рубахе.

– Госпожа баронесса, прошу за мной. Для тебя готова комната, а через полчаса будет подан ужин…

Толстячок стоял рядом и с заискивающей улыбкой кивал головой.

– А где разместятся мои люди?

– Я уже договорился. Мы вполне можем переночевать в малой столовой…

Толстяк продолжал кивать.

– А это кто? – кивнула Машенька в сторону этого китайского болванчика.

– Моя – хозяин твоя!… – неожиданно писклявым голосом сообщил толстяк.

– Чего твоя – моя? – не поняла Маша.

– Это – хозяин харчевни, – пояснил Жан, стараясь оттереть подскочившего Эго. Но тот был достаточно мал и верток, чтобы, поняв его намерения, проскочить у него между рук.

– Эй, хозяин! – заорал разноцветный карлик. – Мне тоже нужна комната, и мне тоже нужен ужин!… И завтрак!…

– Моя дает твоя комната и еда, – закивал улыбающийся толстяк и добавил: – Твоя дает моя денежки…

– Твоя дает моя комната, и еда, и вино, а моя дает твоя большой кредит в моя магазине!… – внес свое предложение оборотистый Эго. Но толстяк-хозяин его, похоже, не понял.

– Моя дает твоя комната и еда… Твоя дает моя денежки, – упрямо повторил он, а затем, все также улыбаясь, добавил: – А кредит из твоя магазина засунь в своя…

Здесь он замолчал и бросил испуганный взгляд в сторону Машеньки и Жана. Однако те сделали вид, что не слышат того, что говорят высокие договаривающиеся стороны. Жан приглашающе повел рукой, и Машенька двинулась к входу в харчевню. Хозяин поспешил за ними, а полошившийся карлик – за хозяином, пытаясь привлечь о внимание новыми заманчивыми предложениями.

В харчевне было тепло и сухо, ярко горел здоровенный камин, а за столиками большого зала сидело всего пять-шесть человек. Однако толстяк не дал им остановиться здесь. Каким-то изящным, плывущим движением скользнув вперед, он, не стирая с лица своей улыбки, пропел:

– Твоя шагает за моя. – И, поманив за собой Машеньку, хозяин направился к винтовой лесенке в дальнем углу зала. Маша, погромыхивая своей амуницией, устало шагнула за ним. Карлик хотел шмыгнуть следом, но Жан ухватил его за воротник. Хозяин тоже заметил намерения торговца и, повернувшись к нему, бросил: – Твоя пождет моя здеся…

Около лестницы находилась небольшая дверца, в которую толстяк постучал. Из-за дверцы немедленно высунулась мордашка маленькой девочки, и хозяин что-то сказал ей на незнакомом Машеньке языке. Это ее очень удивило, она считала, что по законам этого Мира она должна была понимать любой говор. Однако, когда девочка что-то коротко ответила толстяку, Маша снова ничего не поняла. Толстяк повернулся к Маше и заявил:

– Твоя шагает за моя внучка, она все делать для твоя…

– Сколько я буду тебе должна? – поинтересовалась Маша, прежде чем двинуться за шмыгнувшей вверх по лесенке девчушкой.

– Твоя верзила уже за все заплатила, – довольно улыбаясь, ответил толстяк и поклонился.

Маша удивленно пожала плечами, через зал бросила взгляд на Жана и медленно пошла вверх по лесенке.

Внучка хозяина ожидала ее наверху. Девочка взяла Машеньку за руку и, проведя ее коротким коридором, ввела в маленькую, уютную комнатку.

– Здесь тебе будет удобно, – совершенно отчетливо произнесла девочка. – Давай я помогу тебе снять твое железо…

Маша улыбнулась малышке и вдруг поняла, что она страшно устала и продрогла. С помощью девчушки она стащила с себя доспехи, сапоги, мокрую рубашку и брюки и с удовольствием надела мягкую теплую пижаму. Девочка сграбастала ее мокрую одежду и направилась к двери.