— Ваша задача — пробраться в инженерный тоннель, который проходит вдоль центральной оси корабля. Лучше всего войти в него из рубки, — говорил Раскину технический консультант операции, немодифицированный и оттого излишне полный и жизнерадостный майор. — Снимете участок палубного покрытия сразу за порогом. Увидите овальный люк: на вид он узкий, но в него протиснусь даже я в скафандре, это вам гарантирую. В тоннеле двинетесь в сторону кокпита и через три метра справа и сверху увидите блок со съемными жесткими дисками. Сюда стекается вся информация о полете. Вынете последние три «кармана». Определить их легко. «Карманы» с полностью записанными дисками зафиксированы заподлицо с переборкой; а те, на которые данные только будут загоняться, выступают сантиметров на пять.

— Федор, никто толком не знает, как влияет темпоральное смещение на жесткие диски, — в свою очередь наставлял ушельца Конрад Шнайдер, — поэтому вы должны найти бортовой журнал. Вероника Элдридж — женщина педантичная, не сомневаюсь, что она тщательно вела записи во время миссии. Журнал традиционно хранится в рубке; но вам придется осмотреть каюты Вероники и ее спутников.

Возможно, разгадку произошедшего вы найдете именно там…

Сомнительное удовольствие — копаться в вещах покойников. Тем более когда один из этих покойников — женщина. Тем более когда их тела лежат неподалеку и толком еще не успели окоченеть. Раскин повел плечами. До сих пор ему не выпадало такого «счастья», но, похоже, ему не дадут уйти на пенсию, не прогнав по всем кругам ада.

— …в любом случае, — продолжал полковник, — на Забвении я бы не делал ставку на надежность электронных или магнитных носителей. Скорее всего, нужная информация будет на бумаге. Да, до примитивности просто, зато надежно. Так что, если обнаружите какие-то записи, даже сделанные на обратной стороне коробки из-под пиццы, не поленитесь подобрать.

— На «скауте» — четыре «черных ящика», — подхватывал технический консультант. — Жаль, что у вас не будет времени снять их все. Эти записывающие устройства фиксируют информацию, в том числе и на оптические диски. — Гладковыбритое лицо толстяка расплылось в добродушной ухмылке. Он кивнул в сторону стоящего к нему спиной Шнайдера — тот как раз был занят разговором по интеркому с Козловским. — Этот вариант куда более надежный и перспективный, чем бумага, — добавил он со смешком. — Легче всего добраться до «ящика» в носовой части «скаута», здесь же в рубке. Он спрятан за настенной панелью возле вентиляционной разводки…

Затем в инструктажную вошли Картер и Скарлетт. Валькирия потеряла воинственный вид и смотрелась как никогда гротескно. Раскин было обрадовался молодежи: он думал как раз о том, что неплохо бы послать кого-то за чаем и протеиновой соломкой. Но и они, как выяснилось, подошли по делу.

— «Ретивый» на место высадки сбросил десяток хронодатчиков… — Скарлетт неожиданно осеклась и усмехнулась. — Хронодатчик — это, конечно, шутка. Так умельцы с «Ретивого» прозвали устройство, которое поможет определить, садимся ли мы на нормальную поверхность или же — на накрытую «смещением». Внутри этой штуковины — простейшее радио без источника питания. Когда «смещения» нет и структура магнитных полей нормальная, то в катушках путем индукции возникает электрический ток. Устройства принимают сигнал с «Ретивого» и тут же передают его обратно — это в нормальном режиме, — но когда под нами начнется «смещение», хронодатчики замолкнут.

— Так, — Раскин потер лысину. В том, что он услышал, для него не было ничего нового. В далекие годы наивных надежд покорить Забвение именно по тому же принципу работала аварийная связь в их скафандрах.

— А не проще ли облучать радиоволнами, допустим, корпус потерпевшего бедствие «скаута»? «В нормальном режиме», — Раскин беззлобно передразнил валькирию, — радиоволны отразятся, ну а если будет «смещение», то оно их поглотит, не жуя.

За Скарлетт ответил Картер:

— На «скауте» — корпус «стелс». Он не отражает радиоволны. Так что… Сигналы хронодатчиков, естественно, будут хлипкими, но оборудование «Ретивого» позволит их принимать.

Раскин не сдавался.

— Почему именно вы сейчас инструктируете меня, а не кто-нибудь с «Ретивого» или наш пухлый всезнайка?

— Я — пилот посадочного шаттла, — сказала Скарлетт, смутившись. — Полковник нам разрешил самостоятельно обсудить с вами все предстоящие совместные действия.

Раскин изумился:

— Вы? Ведь в пилоты не берут модифицированных!

— Мы обучены пилотировать шаттлы, — вновь ответил Картер. — Изначально планировалась, что за штурвал сяду я, но… — он посмотрел на спутницу, — решили, что у Скарлетт лучше реакция, и по показателям интуиции она ближе к элитным пилотам, чем я.

Ушелец улыбнулся. Хочется, чертовски хочется завидовать молодым! Незначительные модификации общего характера не мешают, а помогают им реализовать себя практически в любой отрасли Большого Космоса. А они, несмышленые, смотрят на него, раскрыв рты, будто на Санта-Клауса, который мановением руки сотворит для них леденцы на палочке!

Вот и сейчас Картер расценил улыбку Раскина по-своему.

— Кстати, если у вас там, внизу, что-то не сложится, следующим высажусь я! — объявил он, давая понять, что авторитет авторитетом, но и у него — кишка не тонка.

Раскин не стал подвергать сомнению его способности. Пусть парень верит в себя — в конце концов, может, ему и в самом деле придется попрыгать по скалам Забвения.

— Ну, хорошо, коллеги. Что нас ждет внизу? — спросил он деловито.

— «Скаут» сел на ночной стороне, — нахмурив узкий лоб, принялась за вводную Скарлетт. — Скорее всего, экипаж пытался дотянуть до терминатора, но не срослось. Вписались точно в ложбину между двумя дуговыми склонами… Это, кстати, на равнине, деформированной астероидом… Температура в заданном районе около минус девяноста — жить можно. Ветер ожидается северо-западный, двенадцать-пятнадцать метров в секунду, радиационный фон — обычный…