Здесь он окружил себя всем, что любил. Это была и библиотека, состоящая из нескольких сотен драгоценных рукописей, и собрание редких достопримечательностей различных эпох. На полках были разложены мечи и наплечники известных полководцев, воротник одного из фараонов Древнего царства с украшениями из разноцветной эмали, золотые сосуды из Каппадокии с затейливыми изображениями животных, растений и человеческих фигур, небольшие стеклянные сосуды, оплетенные для прочности камышом, золотой кубок в виде головы петуха и множество всяких старинных редкостей. Он не жалел денег на эти дорогие его сердцу произведения.

Птолемей сел в большое кресло, высокая спинка которого была украшена позолоченной резьбой, и спросил Филокла.

– Не было послания от Кассандра?

– Нет. Только сообщения Деметрия Фалерского, который сейчас находится в Александрии, – ответил Филокл.

– Да, Деметрий сообщил мне, что Кассандр издал декрет о восстановлении Фив, разрушенных Александром. Афиняне уже построили фивянам большую часть городской стены. Что ты думаешь об этом?

Филокл, недолюбливающий Кассандра, с плохо скрываемым презрением к нему ответил:

– Кассандр хочет стяжать себе бессмертную славу. Греки прославляют сейчас его на площадях и улицах Афин.

Птолемей тяжело вздохнул прежде чем продолжить утренний диалог с Филоклом, затем негромко произнес:

– Кассандр сейчас очень нужен нам, как союзник, в борьбе против Антигона. Восстановлением Фив он приобретает не только преданное ему государство в центре Греции, но и одобрение общественного мнения греческого мира. Ты сообщил ему о бегстве Селевка из Вавилона в Египет?

– Еще не успел.

– Срочно отправь ему послание о вероломстве Антигона и об угрожающей всем нам опасности.

Филокл поделился с Птолемеем своими соображениями.

– Власть Кассандра пока не прочна. Даже в самой Македонии его правление не популярно, как было некогда популярно правление его отца. Антигон наверняка выступит в ближайшее время против него. Кассандру сейчас ничего не остается, как быть нашим союзником.

Приход Селевка прервал утреннюю беседу Птолемея с Филоклом.

Селевк тяжело опустился в кресло.

– Ты только не падай духом, – утешил его Птолемей. – Умная голова всегда найдет выход из трудной ситуации.

– Но впереди война. Друг против друга скоро выступят большие боевые силы.

– Мы с тобой побеждали и более опасных противников, Селевк!..

Они оба задумались.

Их мысли, отыскивая помощь против возрастающей силы Антигона, совершали далекое странствие. Шли они из Пеллы в Граник, Иссу, Гавгамелы, Вавилон, Сузы, Персеполь, оттуда возвратились в Александрию.

Селевк огляделся вокруг и, сбросив охватившее его беспокойство, широко улыбнулся.

– Твой кабинет, Птолемей, напоминает лавку торговца древностями. Признайся, ты снова заплатил огромную сумму за какие-нибудь дырявые сандалии одного из Рамсесов или за меч великого Кира. Покажи мне свою новую находку, всё равно ты, не утерпишь до прихода наших друзей.

Птолемей тут же оживился, быстро вскочил с кресла. Филокл едва успел отойти в сторону, чтобы уступить ему дорогу к одной из многочисленных полок. Осторожно сняв с полки глиняный сосуд, по форме напоминающий страусиное яйцо, Птолемей торжественно поднял его кверху.

– Любуйся! – сказал он с победоносным видом.

Селевк посмотрел на сосуд с одной стороны, потом с другой и спросил.

– И что в нем особенного?

– Да ты просто неотесанный медведь из лесов Македонии. Тебя даже не приводит в восторг совершенный по форме сосуд времен фараона Тутмоса Третьего. Ты слышишь?.. Этому сосуду более тысячи лет!..

– Мои мастера в Вавилоне делают более красивые сосуды, – сказал, смеясь, Селевк.

– Варвар! – воскликнул Птолемей. – Не для твоих глаз это сокровище!..

Птолемей уже хотел убрать сосуд, но Селевк остановил друга.

– Научи меня искусству распознавать время создания этих чудес!..

Они оба склонились над сосудом древних времен. Птолемей объяснял. Селевк слушал.

Когда они стояли склонившись друг к другу головами, доложили о приходе Лисимаха, Деметрия Фалерского и Азандра.

Союзники, удобно расположившись напротив Птолемея и Селевка, молча ждали, что скажет Птолемей. Они пристально глядели ему прямо в глаза и приготовились слушать.