– Я готов к испытанию, – не раздумывая ответил Птолемей.

Жрец сделал едва заметный жест рукой и перед входом в святилище внезапно возникли два молодых жреца. С тяжелым лязгом они открыли дверь и Птолемей вместе с ними вступил в темное пространство. При тусклом свете факелов, которыми сопровождающие его жрецы освещали путь, Птолемей различил ряд статуй с человеческими туловвищами и с головами животных: львов, быков, кошек, обезьян, шакалов, хищных птиц и змей, которые оскалившись пристально смотрели на него. В конце этого темного коридора, по которому в глубоком молчании шли жрецы и Птолемей, стоя лицом к лицу, высились мумия и человеческий скелет. Один из провожатых жестом указал Птолемею отверстие в стене и осветил его факелом. Только сильно согнувшись и передвигаясь на коленях можно было проникнуть в этот низкий, длинный, погруженный в кромешную тьму коридор.

Непонятное, неосознанное чувство овладело Птолемеем. Страх?.. Нет, это чувство было ему неведомо. Скорее недоумение. Неужели в этих чуждых природе человека неудобствах состоит испытание посвящения? Посвящения во что?

Внезапно Птолемей вспомнил жреца Псаметиха. С первой же встречи он проникся доверием к удивительному старцу. Раз он считает необходимым, чтобы Птолемей был посвящен в тайны мироздания и возвысить его душу, значит, так необходимо.

– Ты еще можешь вернуться назад, – произнес один из провожатых, заметив замешательство Птолемея. – Дверь святилища еще не заперта. Иначе ты должен будешь продолжать свой путь через этот коридор, и уже безвозвратно.

– Я готов, – решительно ответил Птолемей.

Провожатый протянул ему маленький светильник и жрецы растворились во мраке.

Грохот захлопнувшейся двери в святилище оглушил Птолемея.

Птолемей опустился на колени, согнулся и протиснулся в коридор. Преодолев небольшое расстояние, он замер от неожиданности, услышав из далеких глубин подземелья резкий, усиленный эхом голос:

– Здесь погибают безумные, которые жадно восхотели знания и власти. Власти… власти… власти…

Эхо повторяло эту фразу ж эти слова по подсчетам Птолемея семь раз. Но Птолемей, не останавливаясь, упорно, с трудом продвигался вперед. Коридор постепенно расширялся, уходя вниз всё более и более крутым спуском. Внезапно путь Птолемею преградило воронкообразное отверстие. Его маленький светильник, который он сжимал в руке, бросил бледный свет в темноту. Никакого свечения внизу не было. Перед ним был бездонный колодец мрака, к краю которого была прикреплена веревочная лестница.

Он ступил на первую ступеньку и, покачиваясь, стал спускаться вниз, напряженно думая, что делать? Возврат наверх был невозможен. Внизу ожидало падение в устрашающую ночь.

В этот миг напряженного тревожного раздумья он заметил углубление в стена. Он снова осветил стены крошечным светильникам и увидал ступеньки, выбитые в скале, которые, поднимаясь спиралью, вели вверх. Лестница!.. Он угадал в ней спасение и решился на рискованный прыжок. Держась за веревочную лестницу, Птолемей оказался на каменной ступени и устремился наверх, вскоре достигнув бронзовой решетки. За решеткой Птолемей увидел просторную галерею, освещенную светильниками, которые держали в поднятых руках массивные каменные фигуры кариатид. Стены галереи были расписаны символическими картинами.

Странное чувство легкости и взлета ощутил в себе Птолемей. Он почувствовал, что великая тайна мироздания должна вот-вот открыться ему. Тело его напряглось, стон мучительного нетерпения сорвался с губ.

– Поздравляю тебя c выдержанным тобой первым испытанием, – услышал он за своей спиной проникновенный голос.

Птолемей обернулся. Перед ним стоял с благосклонной улыбкой высокий бритоголовый жрец, хранитель священных символов. Он тронул решетку и она распахнулась перед ними о мелодичным звоном.

Они медленно шли по галерее, и жрец объяснял Птолемею смысл священной живописи. На стенах были изображены сцены охоты и войны, остроголовый шакал, оскаливший пасть на врагов Египта, голова огромного быка с позолоченными рогами. Под каждой из картин виднелись буква и число. Двадцать два символа изображали двадцать две первые тайны. Каждая буква и каждое число выражали на этом языке троический закон, имеющий свое отражение в мире божественном, в мире разума и в мире физическом.

Неизведанные возможности человека раскрывались перед Птолемеем, когда он слушал жреца, стоя перед таинственными изображениями. В каждом изображении как бы запечатлелись молнией освещенные идеи и образы, внезапно выступающие из темноты. Благодаря таинственной цепи причин, перед Птолемеем раскрывалась внутренняя суть мира. От буквы к букве, от числа к числу. Жрец вел его через Исиду к колеснице Осириса, от молнией разбитой башни к пылающей звезде и, наконец, к короне.

– И запомни, – объяснял жрец, – что означает эта корона: всякая воля, которая соединяется с божественной волей, чтобы раскрывать правду ж творить справедливость, вступает еще в этой жизни в круг силы и власти над всем сущим и над всеми вещами. Эта ж есть вечная награда дня освобождения духа.

Слушая эти слова, Птолемей испытывал и удивление, и тревогу, и восторг. Это были первые отблески премудрости земли Египетской… Эта было только начало испытаний…

Жрец распахнул перед Птолемеем дверь, за которой был вход в сводчатый коридор, узкий и длинный. В конце коридора пылал огненный костер.

– Но ведь это смерть! – воскликнул Птолемей и все-таки в душе его теплилась надежда на спасение.

– Смерть пугает лишь слабые души. В свое время я проходил через это пламя, как по долине роз, – спокойно ответил на слова Птолемея жрец.

Решетка, отделяющая галерею символов от коридора, захлопнулась за посвящаемым.

Птолемей оказался среди высоких и мрачных стен. Ему захотелось немедленно закричать, чтобы его выпустили отсюда. Он почувствовал свое полное ничтожество– Но он вспомнил слова жреца Псаметиха о необходимости посвящения перед коронацией и ощущение уверенности в себе заменило прежнее смятение. Однако по мере приближения к огню, беспокойство вернулось, усиленное голодом и непониманием, зачем его заставляют проделывать всё это.