Глаза Деметрия разгорелись. Он любил препятствия. Они возбуждали его, волновали горячую кровь.

– Отец, тем величественнее будет наша новая победа, – постарался успокоить он отца.

Повелительным жестом Антигон прервал сына.

– Если бы всё было так просто… Те, кого я считал уничтоженными падением Птолемея, внезапно подняли головы, чтобы в союзе с ним вступить с нами в борьбу. Селевк, которого я надеялся раздавить всей мощью царского авторитета, тоже провозглашен царем и со своими войсками готовится теперь защищать своё господство и оказывать помощь союзникам.

Долгим, пристальным, испытующим взглядом Антиген посмотрел в глаза сына.

– Деметрий, ты нужен мне своими советами и своей поддержкой.

Внезапно осознав, что престарелый отец запутался в громадных обрушившихся на него затруднениях, Деметрий проникновенно произнес:

– Отец, ты не имеешь права признавать своей слабости, забывать о силе нашего войска, с которым мы восстановим единое государство и низвергнем всех царей, стоящих на нашем пути.

Ярость против врагов отца захлестнула Деметрия. Уверенный, как и Антигон, в своей несокрушимости и правоте он с пылом, свойственным молодости, продолжал:

– Какая дерзость с их стороны называть себя преемниками великого Александра и делить между собой осколки его диадемы!.. И в чем же ты видишь их силу, отец?

Антигон воспрял духом, оживился, с надеждой взглянул на сына.

– Разве флот Птолемея не уничтожен мною на Кипре? Разве Селевк, находясь далеко на востоке, в состоянии оказать быструю помощь союзникам? Разве Кассандр и Лисимах не отдалены от Египта землями и морем, над которыми господствуя я, твой сын, с мощным флотом?..

Слова сына убедили и успокоили отца. Крепка обняв Деметрия, свою надежную поддержку и опору, Антиген снова усадил его на скамью и доверительна произнес то, о чём неустанно думал всё последнее время?

– Наши враги должны быть уничтожены и это необходимо сделать срочно, прежде чем они успеют соединиться. Необходимо немедленно напасть на Птолемея и сокрушить затравленного льва в его логове.

Дни проходили среди приготовлений к походу и за обучением солдат. Антигон собирался напасть на Египет одновременно и с суши, и с моря. К концу лета войско и флот выступили в поход. Это била громадная, хорошо обученная и великолепно вооруженная армия.

Тщетно навархи убеждали Деметрия, что через несколько дней наступит закат плеяд и тогда море будет бурным и недоступным для кораблей, что несколько дней следует переждать в безопасной гавани. Деметрий разбранил навархов, упорно убеждая, что истинный моряк не боится ни ветров, ни волн. Он не имел права задерживаться с отплытием, так как сухопутные войска рассчитывали на его поддержку со стороны моря.

Первые дни море было спокойно. Но когда наступил первый день плеяд, поднялась сильная буря. Свирепая стихия рассеяла мощную флотилию в разные стороны. Многие из тяжело нагруженных орудиями и воинами транспортных судов пошли ко дну и только немногим удалось спастись, вернувшись обратно в гавань Газы. Даже военные корабли с трудом противостояли натиску бушующих волн. Грозила опасность, что корабли разобьются и пойдут ко дну со всем экипажем до последнего человека. Деметрий понимал, что если корабли пристанут к берегу, то окажутся в плену неприятеля и тогда погибель флота будет несомненна, и он отдал приказ удерживать корабли в открытом море. Три триеры со всем экипажем пошли ко дну на его глазах. Измученные и упавшие духом люди предчувствовали неминуемую гибель и не выдержали бы более ни одного дня, если бы буря внезапно не утихла.

Небо прояснилось. Деметрий вздохнул с облегчением, увидев, что вдоль берега раскинулся военный лагерь сухопутной армии под предводительством Антигона.

Поспешно стали собираться рассеянные по морю корабли. После короткой передышки флот, хотя и ослабленный значительными потерями, снова вышел в открытое море, а сухопутное войско прошло три последних дневных перехода по пустыне к восточному рукаву Нила, в двух стадиях от которого оно и расположилось лагерем.

Сразу же после коронации царь Птолемей и царица Вереника отправились в далекое путешествие на юг, к верховьям Нила, чтобы принять присягу от своих подданных. Теперь перед новым всемогущим повелителем древней страны предстали две могучие силы: интересы государства, которые он обязан защищать, и жреческая всемогущая каста, с которой необходимо найти общий язык.

Птолемей торопился постичь тайны, скрываемые в древних храмах, поэтому участие в религиозных церемониях было для него крайне важным.

Путешествие фараона, так стали величать Птолемея египтяне, началось в самое красивее время года, во второй месяц разлива Нила, накануне Праздника Долины.

Праздник Долины был праздникам мертвых, но не праздником печали с плачем и жалобными стенаниями, а праздником радости, посвященном памяти тех, кого люди продолжали любить и после смерти, прославляя их в этот замечательный день. Мертвых почтительно поминали, приносили им жертвы и пировали, собираясь в гробницах или перед усыпальницами.