Шрифт:
Лошади, почувствовав близость берега, поплыли быстрее. Одна за другой они нащупали ногами дно и выбрались на берег. С них сняли поклажу, они стали отряхиваться и валяться на песке. После вынужденного купания улеглись на песок отдохнуть и путешественники…
Отдохнув и подкрепившись, путники привели в порядок поклажу и направились по Белой косе на юг.
Айстис глядел вокруг во все глаза. Все здесь было интересно! Такой дорогой он еще никогда не ездил.
Впереди, сколько хватало глаз, пролегла полоса суши, с обеих сторон омываемая водой. В том месте, где они вышли из воды, суша заканчивалась мысом из белого песка, напоминающим язык. Песок виднелся всюду и на юге. Местами ветер образовал из него волнообразные холмы.
— Дюны, — жмурясь от яркого солнца, произнес Гудрис, — как дома… Только здесь они выше. Видимо, бог моря Бангпутис часто неистовствует…
На короткий привал остановились в низине. У небольшого водоема, в котором плавали утки, Гудрис с Куприсом стали проверять, хорошо ли держат ремни, которыми перетянуты выжи, а Айстис взобрался на песчаную гору. Нигде ни одного человеческого следа, только следы лосей [32] .
Подниматься в гору было нетрудно. Лишь один раз песок так поддался, что юноша оказался в нем по пояс. Ступая осторожнее, он вскоре оказался на вершине. С нее открывалась широкая панорама: справа море и бухта, впереди несколько песчаных гор, отлогие склоны которых доходили почти до воды.
32
Люди впервые поселились на Куршской косе еще в древнем каменном веке. Особенно многочисленными были их поселения в неолите. В медном и железном веках население уменьшилось. Бывали периоды, когда постоянных жителей на Косе совсем не было.
Волны набегали на берег одна за другой. Песок всюду выглядел как дерево, источенное короедом. Только в отдельных местах он, затвердев, удерживался вроде мостика от одной горы к другой. А под мостиками пенилась вода…
Айстис любовался синим морем, зеленым лесом, дюнами, на вершинах которых песок курился, словно дым над крышей нумаса. Он искал место, где удобнее спуститься с горы, как вдруг раздался грохот.
Молодой путник, словно лист, прильнул к земле и, схватившись за голову, ждал, что же последует дальше.
«Боги разгневались! Им не нравится, что мы сюда явились!» — одолевали его тревожные мысли.
Однако грохот не повторился, и Айстис открыл глаза.
— Что случилось? — послышался снизу голос Гудриса. — Откуда гром в ясный день?
Юноша оглянулся. Там, где только что был песчаный мостик, сейчас виднелись лишь пенящиеся волны.
— Мостик обвалился!
— Какой мостик? — качая головой, недоумевал Гудрис. — Спускайся вниз! Видно, ты перегрелся на солнце…
Айстис еще раз окинул взором гряду дюн и стал спускаться.
Скакать по Белой косе было интересно. Когда во второй раз солнце стало клониться к закату, впереди показался густой лес.
Путешественники остановились на опушке, где песок был смешан с хвоинками, и стали совещаться, куда повернуть. Вспомнив рассказ скальвов, что сембы живут у моря, они направились вправо.
Однако далеко отъехать не пришлось. Как только путники углубились в лес, дорогу преградили два всадника на крупных, упитанных конях. Они были вооружены длинными копьями, круглыми щитами и короткими гнутыми мечами. На головах сверкали остроконечные шлемы из блестящего железа.
— Кто такие? — спросил один из всадников на языке, которого путешественникам не доводилось слышать, но смысл они поняли. — Откуда?
— Мы жемайты [33] , — ответил Гудрис, сам удивляясь, что понимает сембов. В том, что это именно они, у него сомнений не было. — Путь держим к сембам…
— Жемайты?! Мы вас никогда не видели!
— Далеко ли вы живете?
— Что везете с собой?
Сембы еще о чем-то спрашивали, но Гудрис не все понял.
— Мы везем янтарь, — ответил он, — хотим встретиться с вашими купцами.
33
Жемайты — род балтов, к которому принадлежало племя Айстиса, Куприса, Гудриса.
Сембы посовещались между собой.
— Хорошо! Следуйте за нами!
Двое сембов поскакали в том направлении, откуда появились, и вскоре исчезли в лесу. Проехав небольшое расстояние между деревьями, путешественники оказались в перелеске. Впереди у продолговатой бухты в два ряда стояли дома.
— Жемайты! Жемайты! — раздавалось со всех сторон.
«Как и у нас, когда появились скальвы, — подумал Айстис. — Везде то же любопытство!»
Он заметил женщин и детей, которые разглядывали их издали, но ближе не подходили. Как только они приблизились к домам, женщины и дети скрылись в помещении. Послышался стук щеколд.
Приезжие остановились у дома, украшенного резьбой. Привязали коней к толстому бревну, положенному на камни, и открыли двери. Их встретил чуть сутуловатый мужчина с длинными седыми бровями. Его одеяние было украшено такими же блестящими пластинками, как и у других сембов. С каждой пластинки смотрели то рысь, то медведь, то бобер, вырезанные искусной рукой.
Рикис [34] — так его назвали воины — долго рассматривал Гудриса и его товарищей, а затем произнес:
34
Рикисы — знать сембов.