Эту мысль резко прервали печально знакомые ощущения: как будто нечем дышать, страх давит на затылок, на лбу выступает пот… «Нет, только не сейчас! Чертов генезис!.. Боги, за что?!..» Додумать эту мысль Дуэйн не успел, сеть заклинания взорвалась красным, в ушах зазвенело, и чародей, едва дыша, упал на землю. Оставалось лишь молиться, чтобы приступ прошел благополучно и внезапно прерванное заклинание не усугубило положения и не вызвало каких-либо непоправимых изменений…

В течение последних недель Айрина мучила совесть. С того самого дня, когда они с Офелией решили переждать непогоду в придорожном трактире, его постоянно мучили противоречия. С одной стороны, общество Офелии было ему более чем приятно; пожалуй, в те несколько дней, что он болел (ощущения его не обманули, и продолжение путешествия пришлось отложить на три дня из-за жесточайшей лихорадки), Айринкельн почти не вспоминал об Эрквадиоре, Дуйэне, Криссе и событиях, благодаря которым он оказался так далеко от дома. С другой стороны, пару недель назад ему впервые за долгое время снова приснилась Кристина. Во сне любовь, нежность и боль снова ожили, Аарден искренне хотел как можно скорее прижать жену к себе, оградить ее от всех возможных бед, отомстить, наконец, брату за каждую ее слезинку… Утром ко всем этим сильнейшим эмоциям примешивался нестерпимый стыд. Близость с Офелией сводила его с ума. Несмотря на свой непростой характер, девушка оказалась прекрасной спутницей и надежным другом, кроме того, словно нарочно подчеркивая свои достоинства, она никогда не заговаривала с ним о будущем. И это его очень напрягало… Настолько, что в один прекрасный день Айринкельн не выдержал. Они снова шли по широкому светлому тракту в южной части Предела Обреченных, когда Аарден тихо заговорил:

– Я давно хотел спросить тебя… Только не знаю, как это сделать.

– Словами, Айрин, – весело отозвалась девушка. – Или ты думаешь, что твой язык предназначен не для этого?

– Я просто опасаюсь, что мои слова покажутся тебе обидными, только и всего.

– А, подумаешь! Ерунда какая. Ты даже не представляешь себе, какое множество обидных слов я слышала на своем веку. Вряд ли твоя утонченная натура сможет меня удивить. Выкладывай.

– Если… когда мы придем в Эрквадиор, мне понадобится помощь, ты… ты будешь со мной? – выговорил король. Он ненавидел себя за эти слова, но иначе выразить давно мучившую его мысль не смог.

– Боги, нашел кого стесняться! – фыркнула Офелия. – Дай угадаю. Этот вопрос должен был означать примерно следующее: куда ты денешься после того, как насту пит счастливый конец? Так?

– В общем-то, да. Знаю, это звучит ужасно.

– Поверь, твоя «деликатная» форма этого вопроса звучит не менее ужасно, потому что она до безобразия глупая. Не бойся, я на твою персону, а тем более, боги упаси, на трон не претендую! С памятью у меня все прекрасно, я отлично помню, что мы идем в Эрквадиор вырывать твою жену из лап твоего же брата. Помочь тебе я, конечно же, помогу… а потом мирно исчезну. Дорог много, мне любая подходит.

– И ты?..

– Буду ли я страдать и обливаться слезами? – впервые за время их знакомства девушка казалась серьезной, когда говорила. – У меня иные ценности и иные представления о жизни, Айрин. Я умею переносить хорошее в разряд радужных воспоминаний, умею принимать обстоятельства и радоваться тому, что уже было, а не есть. Моя память гораздо более благосклонна, чем твоя. Она выдает лишь то, что я хочу, а не все подряд. Мой тебе совет, величество: перестань мучиться дурацкими вопросами. Получай удовольствие от того, что имеешь. Поверь мне, любовь и привязанность тоже бывают разные.

Повисла короткая пауза, после которой Офелия вдруг остановилась и подняла руку в предостерегающем жесте:

– Кажется, мы не одни.

Аарден беспокойно огляделся. На его взгляд, лес вокруг был точно таким же, как и много дней до этого, молчаливым, угрюмым и таинственным. Деревья призрачно шуршали листвой где-то высоко над их головами, и вроде бы ничто не предвещало беды. Однако девушка думала иначе, она медленно вытянула из ножен меч и прошептала:

– На всякий случай держись сзади.

– Эй, я уже давно выздоровел! – возмутился король. – И вполне смогу…

– Не в этом случае. Это не твои противники, Айрин. Я сама.

Спорить с ней было явно бесполезно, но про себя Айринкельн твердо решил, что непременно окажет посильную помощь, если придется. Лес по-прежнему хранил молчание, однако Офелия, похоже, была совершенно уверена в своей правоте, она тревожно оглядывалась, словно ожидая нападения.

Прошло еще несколько минут, и Аарден собрался было спросить, кого они все-таки ждут, но не успел. Внезапно, словно из ниоткуда, на дороге появились четверо странных типов. Двое из них тут же загородили путь к отступлению, а оставшиеся, огромного роста широкоплечий мужчина и женщина столь же могучего телосложения, демонстративно встали прямо перед Офелией, оперевшись на тяжелые мечи. На личике девушке не отразилось и тени тревоги, а голос ее, когда она заговорила, прозвучал уверенно и насмешливо, как всегда:

– Да, с моей стороны было глупо полагать, что мы никогда не встретимся. Чего надо, Алан?

– Ты и сама прекрасно знаешь, чего, Волчица, – словно пролаял Алан. Айрин почувствовал, как по спине бегут мурашки. Кажется, он догадывался, что это за странные люди. У всех четверых на плечах красовались плащи из шкур, сколотые на груди странными костяными амулетами, удивительно похожими на тот, что король заметил на убитом Офелией медведе. – Ты нарушила наш закон. Мы не убиваем себе подобных и не позволяем чужим это делать. Ты, похоже, забыла, что тебя приняли к нам из милости…

– Да, я оборотень, – спокойно перебила девушка. – Вы – анимаги, высшая ступень, совершенное слияние человека и животного, бла-бла-бла. Но только меня не оставляет ощущение, что ты кое-что упустил.

– И что же?

– Я объясню. Во-первых, все вы пользуетесь охранными амулетами. Вы боитесь, как бы зверь не оказался сильнее и не взял верх над человеком, потому что контролируете свою силу не полностью. Я, как ты мог заметить, амулеты отрицаю. И несмотря на то, что я природный оборотень, я могу себя контролировать. Сам знаешь, это большая редкость. Во-вторых, тот тип, которого я не так давно убила, безнадежно потерял контроль над собой. Он чуть не убил человека и вряд ли образумился бы, попытайся я с ним заговорить.