Шрифт:
– А мы зрители. Никому не скажем, кто мы на самом деле.
– Ну, добро, отдыхайте, – он плюхнул на стойку большую книгу с пожелтевшими страницами и длинный ключ на тонком кольце. – Нам жалко, что ли…
Девушки аккуратно записали свои имена в книгу, после чего Сюзанна все в той же лучезарной манере высказалась:
– Благодарю вас, вы очень любезны.
На это трактирщик уже не ответил, снова зашуршал чем-то под стойкой. И подруги сразу отправились на второй этаж на поиски своей комнаты. Последняя располагалась в самом конце длинного коридора и, к большому удовольствию обеих, имела даже небольшой балкончик, выходивший в сад. Криссе явно нравился этот городок. И когда она увидела старые липы и пышно цветущие сиреневые кусты, в тени которых стояло несколько столиков под полотняными зонтиками, благоприятное впечатление от него еще более укрепилось. Пожалуй, Порт Давен нравился девушке больше всех тех городов и деревень, где они с Сюзанной останавливались до сих пор. Она давно уже не испытывала подобного умиротворения. Наверное, в последний раз это было дома, в глухую ночь, после очередной ссоры с родителями, когда Кристина сидела на подоконнике в своей комнате, ежась от сквозняка, и не могла оторвать взгляд от великолепного по своей красоте северного сияния. Угрюмое море было спокойным и гладким, как зеркало, в его неподвижных водах во всей красе отражались переливы небесного сияния, и Крисса с улыбкой думала, что даже несмотря на посредственные отношения с семьей она никогда отсюда не уедет… При этой мысли девушка фыркнула. Никогда нельзя говорить «никогда». Пожалуй, эта истина и является самым настоящим краеугольным камнем всего бытия.
Крисса сбросила с плеча свою сумку, пристроила в углу чехол с лютней и с удовольствием растянулась на одной из узких кроватей. Сюзанна же устроилась на балконе. Но долгого молчания она не выдержала, через несколько минут Лис вернулась в комнату и радостно объявила:
– Ну что, сегодня ночью осмотримся, что тут да как… Пока идут состязания и Ночь Бардов в самом разгаре, нам лучше не светить своими талантами. Помню, года два назад рискнула я сыграть на волынке в Ночь Бардов. Нет, конечно, лучшей меня признали, но сразу же нашлись недовольные, которые хотели поговорить со мной по-мужски, как-то забыв о том, что я женщина. Именно тогда мы и познакомились с Мышем. Он был тут проездом, хотя всегда относился к данному мероприятию весьма скептически. Теперь со мной вообще боятся связываться. Ты сама видела, какая там у него дружная компания. И все невозможные чистоплюи, так и норовят начистить кому-нибудь бубен.
Крисса ее почти не слушала. Ноги приятно гудели от усталости, и мысли текли самые мирные. Девушка действительно не хотела показывать свои способности, ее вполне устраивала роль зрителя; она не собиралась ни от кого скрываться, но и нарочно искать встречи с коллегами и невольными конкурентами тоже не хотела. Собственная жизнь ее полностью устраивала, причем Крисса вполне допускала, что это всего лишь из-за разительного отличия от того, что было раньше. В конце концов, общее умиротворение сделало свое дело – девушка сама не заметила, как уснула под мирное щебетание птиц за окном.
Кристина и Сюзанна сидели в общем зале «Райского уголка», уютно устроившись на длинной скамейке, и потягивали холодное пиво. Прошедшие два дня были прямо-таки забиты событиями и впечатлениями. С раннего утра до поздней ночи девушки находились в обществе своих коллег, услышали множество мелодий и увидели множество танцев, порой почти диких и ни на что не похожих. Песни тоже далеко не все отличались лиричностью и возвышенностью. Иногда в них присутствовали бранные слова, а иногда совершенно цензурный текст мог бы вызвать серьезные нарекания со стороны властей, если бы их представители здесь имелись. Кроме того, из-за праздника практически во всех свободных уголках толкались уличные торговцы, которые тщетно старались перекричать музыку, нахваливая свой товар. Крисса подумала, что никогда еще не поглощала такого количества пищи, они с Сюзанной постоянно покупали вкуснейшие дешевые сосиски, свежую выпечку и сладости, а также постоянно возвращались к особенно прекрасному и людному месту, где стояла гигантская бочка с холодным темным пивом. В толчее Кристина не раз вспомнила добрым словом Троймэна. Если бы не его башмаки, ноги ей давно бы уже безнадежно оттоптали, а пока все потери заключались лишь в двух оторванных с ботинок Сюзанны бубенчиках и одном потерянном амулете с ее же волынки.
Несколько песен настолько въелись в память Криссы, что она твердо решила взять их на заметку. Одной из них стала коротенькая, но очень проникновенная песенка, которую пел какой-то миловидный темноволосый юноша, виртуозно подыгрывавший себе на мандолине.
День погас, солнце зашло, Но я все стою на холме. Передо мной поля, долины, море и небо, И я думаю только о тебе, О тебе, моя любимая земля. Как я люблю все эти реки, Зеленую траву и синь озер! Темные леса и горы, и равнины, И белых облаков причудливый узор! Я хочу раствориться в тебе, Тихая моя, любимая земля! Я закрою глаза, помечтаю немного, А ты храни мою душу и меня. На крыльях жизни чрез чистое небо И далеким землям я полечу… Не тревожься за своего сына — Я все равно обратно ворочусь.Сюзанне же больше пришлась по вкусу песня, которой, по ее мнению, хорошо было завершать концерт. Правда, не в их случае – играть эту балладу на волынке было бы кощунством… В ответ на это замечание Лис заявила, что будет петь и без сопровождения, потому что творения друга Кая (так она назвала автора песни, плотного мужчину средних лет с глазами доброго спаниеля) грех замалчивать только из-за отсутствия сопровождения.
Незаметно промчались часы, Я устало глаза закрываю. Я вам уже все-все рассказал И сейчас лишь грустно я напеваю: «Быть может, через сотни миль, Чрез тысячи дорог, лет и времен Вы будете ждать нас и верить, Хотя и не знаете наших имен. Завтра мы будем уже далеко, Кому-нибудь расскажем все это, И кто-то также заплачет украдкой, Песнею бардов старинных согретый». Последняя песня еще звучит, Мелодии наши вас окружают; Алмазные звезды на небосклоне Тускнеют, словно устало сияют. Уже рассвет – нам пора уходить, И мы еще не знаем, куда придем, Но песни наши в душах останутся, Хоть никто и не знает наших имен.Теперь же, в трактире, звучала не очень складная, но веселая застольная, прекрасно соответствующая случаю. Исполнял ее простоватый на вид парень, которому охотно подыгрывала целая компания музыкантов, состоящая из скрипачки и двух мужичков, усердно дующих в дудки. Конечно, харизмы Райна у этих ребят и в помине не было, но песенка казалась столь же уютной и теплой, как и окружающая обстановка. Подруги даже не заметили, как сами стали подпевать припеву и отстукивать ритм песни каблуками ботинок:
Полон веселья, без забот — Не думай, что наступит утро! Кувшин здесь песенку поет, Не опустевая ни на минуту. И стол сегодня так накрыт, Что доски уж трещат и гнутся, Сегодня каждый будет сыт, Коль в пиве он не захлебнется! На радость музыка звучит нам, И мы ей склонны подпевать, Несладко будет всем столам — На них мы будем танцевать! Течет вино, течет рекой — Сейчас же выпьем мы с тобой! И пиво в нас течет рекой — Поднявши кружки, пьем с тобой! Красотка рядом со мной сидит С длиннющей толстою косою, И, улыбаясь, говорит: «Не хочу домой, пойду с тобою». С нею рядом чудный рыцарь, И разговор он с ней ведет. Хороший рыцарь, как говорится, Хорош лишь тем, что много пьет! На радость музыка звучит нам, И мы ей склонны подпевать, Несладко будет всем столам — На них мы будем танцевать! Течет вино, течет рекой — Сейчас же выпьем мы с тобой! И пиво в нас течет рекой — Поднявши кружки, пьем с тобой! И ночь мы эту проведем Приятно, весело, уютно — Пусть радость не покинет нас, И пиво льется поминутно! На радость музыка звучит нам, И мы ей склонны подпевать, Несладко будет всем столам — На них мы будем танцевать! Течет вино, течет рекой — Сейчас же выпьем мы с тобой! И пиво в нас течет рекой — Поднявши кружки, пьем с тобой!