– Кто это? – напрягся Рох. – Вот уж не думал, что на этой дорожке так многолюдно! Кто здесь?

– Старые знакомые, – пробурчал Насьта. – Такушки, выходит, до Скира следует добираться? А почему не морем?

– Ах вот кто вы, – с облегчением выдохнул Рох. – Ну что же, не самый плохой случай. После того, что приключилось с жителями Подгорки, я был готов к худшему.

– А худшее может и наступить, – заметил Марик. – Хозяин неприметного дома на Крабовой улице оказался не слишком гостеприимен!

– В самом деле? – Слепой удивился. – Невероятно! Скирский конг доплачивает старику за каждого колдуна хорошую монету – отчего же он не смог сговориться с вами?

– Неважно, – оборвала разговоры Кессаа. – Скажем так: мы не привыкли наниматься на службу, если служить не собираемся. Твоя служба тоже закончилась, однако горные перевалы не самая хорошая дорога для слепого, даже если у него имеется прочный поводок для проводника.

– Ах это? – рассмеялся Рох и взмахнул цепью. – Если бы не она, парень давно уже сбежал. Он добрый малый, убивать меня не будет, но сбежит при первой возможности. А так – мы вместе. Я отпущу его в Омассе, едва переберусь через Даж. И расплачусь, как обещал. Зачем мне копить проклятия чужих людей? Я честный человек! И насчет пути по морю тоже не буду скрывать: нечего мне там делать. Все галеры останавливаются в Скире, а оттуда уже не вырвешься – подручные старшего мага Ирунга ни с кого глаз не спускают, готовятся к встрече с хеннскими шаманами и рисскими магами. Меня это не прельщает. Будь я моложе, еще подумал бы, а так-то – что может быть лучше маленького домика на высоком берегу Дажа, садика с ягодными кустами, пары бочек вина и молодой крепкой служанки, не чуждой плотских удовольствий? Я не слишком оскорбляю твой слух, девушка?

– Не больше, чем я твой взгляд, – отрезала Кессаа. – Дальше мы идем вместе.

– Почему же? – удивился слепой. – Я не могу вас задерживать.

– Мы потерпим, – скривила губы Кессаа. – Но сзади идет враг. Не меньше десяти крепких воинов. Им легче будет переступить ваши трупы, чем сталкивать вас в пропасть.

– Что на самом деле одно и то же, – уныло пробормотал Рох. – И кто же эти грозные преследователи?

– Сайды, – вздохнула Кессаа. – Но не думаю, что стоит рассчитывать на их милосердие.

– Я и не рассчитываю, – примиряюще заморгал слепой. – Много раз замечал, что милосердие – публичная штука, впрочем, как и геройство. Быть добрым и храбрым легко, когда на тебя смотрит множество глаз, а вот где-нибудь в горах такой благодетель или храбрец, как правило, готов выплеснуть изнутри весь скопленный мрак. Вы поделите со мной расходы на проводника? Вряд ли мы обойдемся без него.

– Поделим, – задумалась Кессаа. – Но при одном условии.

– Слушаю с трепетом, – растянул губы в улыбке слепой.

– Сними с него цепь, – потребовала Кессаа.

– Но… – замялся Рох.

– Лат, – окликнула Кессаа парня, который молча гладил собаку и трепал ей уши. – Сколько дорог ведет в Омасс?

– Одна, – тихо отозвался парень, с трудом выговаривая слова по-сайдски. – Порой она ветвится, разбегается на тропы, но главная дорога одна. И все тропы рано или поздно возвращаются к ней. Но здесь никто не ходит.

– Теперь уже ходит, – не согласилась Кессаа. – Я прослежу, чтобы расчет с твоим провожатым был полным, и добавлю от себя пару золотых в Омассе. Конечно, если ты не сбежишь по дороге.

Паренек помолчал, взъерошил жидкие волосы, пугливо бросил:

– А за нами в самом деле идут воины? А деда моего видели? Это вас Хвост привел?

– Значит, – усмехнулась Кессаа, – у пса все-таки есть имя? Воинов ты скоро увидишь, с дедом все в порядке. Я могу тебе верить?

– Можете, – согласился парень.

– Хорошо, – кивнула Кессаа и произнесла несколько слов на бальском. Пес зарычал и едва не укусил парня. Лат отпрыгнул в сторону и уставился на собаку расширенными от ужаса глазами. – Видел? – спросила Кессаа и щелчком пальцев успокоила собаку. – Если обманешь, я за тобой не побегу. Пес побежит за тобой. Вряд ли он тебя загрызет, но покусает точно. Рох, снимай с парня ошейник, тебя поведет Марик.

– Ты знаешь бальские заклинания? – удивился тот.

– Я многое знаю, – вздохнула Кессаа. – А теперь – в путь, нужно подобрать место для ночлега. Марик, у тебя в мешке была еще пара обуви и халат. Брось его Лату, а то наш проводник скоро превратится в сосульку. Насьта! Почаще оглядывайся да держи лук наготове, а дрова передай Марику! И – в путь, в путь!

Уже вскоре Марик уверился, что опасность превратиться в сосульку грозит каждому из увеличившегося до пяти человек отряда. Постепенно дорога сузилась до трех-четырех локтей, по правую руку открылась пропасть, слева взметнулись скалы, и ледяной ветер не сносил путешественников с тропы только потому, что налетал со стороны бездны и прижимал их к холодному камню.

Марик шел сразу за пареньком и уже не мечтал на первой же ночевке спалить большую часть натрудившего спину груза: невозможность отогреваться у костра каждую ночь казалась все страшнее и страшнее. Какие несколько дней! – одного дня хватит, чтобы промерзнуть до костей, а затем свалиться в пропасть и разбиться на ее дне на мелкие осколки. И это лето? Что же творится на тропе зимой? Нет, точно говорили Кессаа: нет перехода на ту сторону гор, потому что такая дорога переходом называться не может.