Айра поморщилась: запах обожженной плоти и в самом деле становился нестерпимым, вот только кружево со стороны Суррары по-прежнему висело над горизонтом. Чего добивается соглядатай? Уж не пропажу ли ищет?

Айра потрогала сумку на поясе и услышала голос Зии:

– Подойди к Зеесу, он с той стороны лагеря. Оружие у алчных горцев не лучше их же доспехов, но что-нибудь он тебе подберет. С нашей стороны потерь нет, одного воина царапнули клинком по щеке. Так что отделались малой кровью. Если не считать Олы, – добавила Зия, холодно глядя Айре прямо в глаза. – Поспеши, скоро выходим. Ночного привала не будет.

– Кто это – Ола? – спросила Айра у Чаи. – Я слышу это имя второй раз.

– Она осталась в Риссусе, – снова ухмыльнулась лучница и сунула лук в чехол. – Пойду, нужно разжиться стрелами да расспросить Даеса о чудесах.

– О каких чудесах? – не поняла Айра.

– Посмотри! – Чая повела вокруг себя рукой. – Ни один труп не поднялся и не отправился в Скир. А я уже стала привыкать к тому, что мертвые сами заботятся о себе!

Все-таки хеннские лошади, которые были явно ниже ростом статных сайдских коней, вряд ли уступали им хотя бы в чем-то. Короткого привала утром при первых лучах поднимающегося на востоке Аилле хватило им, чтобы теперь бодро спускаться с укутанной туманом седловины последней гряды гор под кроны соснового леса. Айра такой выносливостью похвастаться не могла, поэтому то и дело прятала зевок в кулак да проклинала не только тяжелую кольчугу, давящую ей на плечи, но и узкий и прямой меч, выбранный ею же из кучи оружия, собранного с тел бородатых кемь.

– Гивв! – пощелкал языком Зеес еще ночью и что-то добавил по-хеннски, обернувшись к смельчаку, изображавшему музыканта у костра.

– Он говорит, что похожие мечи висели на поясах магов Суррары, – перевела Зия, помогая прикрепить оружие к поясу Айры. – Правда, у тебя он будет волочиться по земле. Ничего, на первой же настоящей стоянке приладим его тебе за спину. Но уж тогда придется постараться не отрезать самой себе ухо. А сталь неплохая. Гиввская сталь. Много хеннов остались лежать в гиввских лесах. Зеес сказал, что себе взял бы этот меч, если бы его клинок был изогнут: прямым размахивать ему непривычно. Видно, повезло горцу или удачно поживиться на поле сражения, или убить кого-то из беженцев. Но на этом его везение и кончилось.

Айра тогда еще раз внимательно осмотрела простую рукоять, оканчивающуюся заостренным противовесом из белого металла, рассмотрела гарду, защищающую кулак едва ли не до запястья, пригляделась к клинку. В отличие от шпаги Ярига он оказался четырехгранным, пусть даже средние грани были едва заметны. К тому же клинок становился темнее от середины к лезвию. Вот только ножны были столь затертыми, что кое-где из-под лопнувшей кожи виднелось потрескавшееся дерево. «Не вытащу я его и из-за плеча, – усомнилась Айра. – Или не только ухо себе отрежу, но и шею до гортани рассеку».

Несмотря на то что день только начинался, меч успел намять на ее боку приличный синяк. Айра уже подумывала, не стоит ли для равновесия прицепить с другого бока посох, когда отряд встал. Густой лес начинался в полулиге ниже по склону, дорога оставалась ровной, пусть даже в последние годы корепты и позволили приняться на ее полотне подорожным травам. Зеес что-то прокричал, приподнявшись на стременах, и после короткой заминки отряд двинулся дальше.

– Через пять лиг перекат, – обернулась Зия. – В лесу врагов нет: птицы не кружатся над кронами. Зеес сказал, чтобы следовали за ним и Леком. На том берегу хеннский дозор, но, что бы он ни предпринял, не останавливаться. Собираемся вместе и идем боевым строем. Если дозор преступит дорогу – прорубаться вслед за Леком. Стрел можешь не опасаться: хенны не убивают друг друга из луков. Смерть от стрелы позорна.

– Мечами они, значит, могут рубить друг друга сколько угодно? – спросила Айра.

– Пока не останется один, – усмехнулась Зия.

– Один хенн? – не поняла Айра, но Зия не ответила. Лес приблизился, и всадник за всадником уже скрывались под раскидистыми кронами горных сосен. От запаха смолы и высокой сухой травы куда-то улетучился сон, тем более что ветер был по-осеннему холоден и даже слегка обжигал лицо. Дорога катила под гору, кроны мелькали над головой, и Айре понемногу начало казаться, что это продолжается ее дорога в Риссус, лес вокруг – бальский, а отец где-то скрывается среди укутанных в плащи грозных попутчиков.

– Ос! – выкрикнул впереди хеннский боевой клич Зеес, и отряд выкатил из-под сени холодного леса. Впереди открылась холмистая равнина, перемежаемая рощицами деревьев, одетых в желтую и ярко-алую листву, но еще ближе заискрилась холодными всполохами река. Она скатывалась с поросших можжевельником скал в лиге слева и уходила, ревя на камнях, в долину, где, вероятно, успокаивалась и постепенно, собирая дучские и бальские речушки, становилась полноводной Лемегой. А тут, превращая собственное русло в мелкое, но опасное ущелье, ревела во весь голос. Отряд, следуя дороге, забрал вправо, и вскоре Айра увидела перекат. Видно, прорывая себе путь, вода попала на пласт скальной породы и, не в силах размолотить его, разбежалась на две сотни локтей быстрым, но ровным потоком. В крутом береге был вырублен спуск, а на противоположном, более пологом, близ разрушенной, почти сровнявшейся с землей башни стояли шатры, украшенные черными лоскутами на оголовках.

– Хас! – обернулась с округлившимися глазами к Айре Зия.

Ничего это слово не сказало Айре – так же, как ничего не сказал и выкрик Зееса. Колдунья видела, что лошади Лека и Зееса уже ступили на гладкий камень и, преодолевая напор воды, медленно двинулись к противоположному берегу, но она видела и то, что возле шатров забегали фигурки хеннов: воины садились на лошадей. Сколько их там было? Никак не меньше полусотни! И это против двух десятков свиты Лека, среди которых шесть женщин? А не потеряли ли степные воины разум? Что-то не могла припомнить Айра, чтобы скирские таны устраивали бойню между своими дружинами. Или нет над хеннами единого правителя?