Фактически отцовский и материнский комплексы представляют собой сгустки энергии, живущие своей жизнью, неподконтрольной сознанию. Каждый мужчина должен знать свои интериоризированные образы и уметь различать, какое послание говорит о проблеме выживания и самосохранения, а какое – о наличии энергии, необходимой для борьбы за лучшую жизнь. Чем заряжены эти комплексы? Какие внутренние и внешние послания они передают? Что происходит, когда человек делает ложный выбор?

Те же вопросы, что он раньше задавал отцу, чтобы понять его и испытать его печаль, каждый мужчина должен задать и себе. Каковы его индивидуальные травмы, его устремления, какова его непрожитая жизнь? Каждый мужчина должен снова и снова задавать себе вопросы, ответы на которые он хотел бы услышать от отца. Если раньше он хотел узнать от отца, как стать мужчиной, как справиться со страхом, как обрести мужество, как сделать выбор, который не одобряют окружающие, как уравновесить мужскую и женскую энергию, как, сохраняя равновесие, идти по жизни, то теперь он должен рискнуть задать эти вопросы себе. И даже если он не знает ответа, по крайней мере, он задает правильные вопросы.

Так, например, мужчина должен задать себе вопрос: чего именно я боюсь и почему не двигаюсь вперед? Какие самые сокровенные задачи я обязательно должен решить? Каково мое призвание в жизни? В какой мере я могу совместить работу с потребностями души? Как я могу строить отношения с другими и при этом развиваться индивидуально? Какую область непрожитой жизни отца я должен прожить? Затем наступает решающий момент в жизни человека: он идет на риск, проявляет отвагу, чтобы прожить эти вопросы в экзистенциальном мире. Чтобы быть мужчиной, надо знать, чего ты хочешь, а затем мобилизовать свои внутренние ресурсы, чтобы достичь желаемого. Такой взгляд может показаться слишком упрощенным, но в самом начале человеку крайне трудно понять, чего он хочет. Как отделить внутреннюю истину от какофонии личных комплексов и предписаний культуры? И где взять мужество, чтобы жить в реальном мире после обретения своей внутренней истины?

Именно поиск ответов на такие вопросы, а также смелость в процессе странствия во внешнем и внутреннем мире превращают мальчика в мужчину. Юнг однажды заметил, что мы не решаем свои проблемы, а их перерастаем (Юнг, 2000). Именно эта способность к росту осознания открывает возможность исцеления. Каждому мужчине по-прежнему хотелось бы почувствовать материнское тепло и заботу и оказаться за сильной спиной отца, который бы прокладывал ему путь. Но это невозможно. Чтобы удовлетворить свои потребности, каждый мужчина должен избавиться от директив своих родительских комплексов и принимать собственные решения.

6.2. Тренинг «Стратегии перехода»

Слово «переход» часто означает некий процесс перебрасывания моста. Сегодня множество исследователей пытаются объяснить значение жизненных переходов. Разные теоретики (Левинсон, Вайллант, Лоуэнталь и другие) развили ранние работы Эрика Эриксона (1996б), который выделил определенные стадии цикла человеческой жизни. Тут следует воздать должное и Карлу Юнгу, одному из первопроходцев в изучении человеческой психики, за его концепцию индивидуции, роста личности в ее стремлении к целостности. При этом современные люди далеки от полного понимания значимости стадий жизненного цикла и сопутствующих изменений, причем особые трудности вызывает переживание эпизодов перехода (Карделл, 2005).

В связи с тем, что переходные ритуалы практически исчезли из нашей культуры, современному мужчине приходится самостоятельно доходить до смысла такого рода событий. Несмотря на разнообразие и неповторимость разных культур, архетипические стадии таких переходных ритуалов в них были поразительно схожими. Кажется, наши предки интуитивно улавливали важность обособления для развития личности. Длительность, интенсивность и структура ритуалов напрямую зависели от трудностей процессов расставания с детством и взросления. В нашей культуре лишь немногим людям удается осуществить психологическое отделение от родительской семьи и стать взрослыми, поэтому имеет смысл раскрыть и осмыслить переживания человека на всех стадиях процесса инициации (Холлис, 2005).

Обобщенно можно представить шесть стадий ритуала перехода. Несмотря на то что содержание каждой из них зависит от местных условий и традиций, сами стадии вполне вписывались в единые формы.

Первая стадия переходного ритуала – физическое отделение от родителей, необходимое для начала психологического отделения. Здесь у мальчика никогда не было выбора. Среди ночи его «похищали» у родителей старшие соплеменники, которые, надев маски или раскрасив лица, перевоплощались в богов или демонов. Маски помогали им превратиться из родственников и соседей в богов и архетипические силы. Внезапность и даже насилие, присущее такому отделению, отражали собой тот факт, что ни один юноша добровольно не расстанется с комфортом домашнего очага. Его тепло, защита и забота имеют огромную притягательную силу. Но остаться у домашнего очага, образно или реально, – значит остаться ребенком и тем самым отречься от возможности стать взрослым.

Второй стадией переходного ритуала была смерть. Мальчик должен был пройти через символические похороны: он проходил через темный туннель, полностью погрузившись в реальный или символический мрак. Хотя это действо, несомненно, приводило его в ужас, на самом деле юноша переживал символическую смерть своей детской зависимости. Он по-настоящему страдал от утраты родительского очага. «Ты больше не сможешь вернуться домой». Это была потеря невинности, потеря связи с детским раем.

Но, несмотря на смерть, жизнь должна продолжаться. Поэтому третья стадия представляет собой ритуал возрождения. Иногда это возрождение сопровождалось изменением имени, что говорит о появлении на свет нового человека.

Четвертая стадия инициации обычно включала в себя обучение, то есть приобретение знаний, которые требовались юноше, чтобы он мог вести себя как взрослый мужчина. Основная задача тут состояла в приобретении практических навыков охоты, рыболовства, умения обращаться со скотом, которые позволяли «новообращенному» мужчине наряду с другими мужчинами поддерживать и защищать свое сообщество. Кроме того, ему сообщали о его правах и обязанностях взрослого мужчины и члена сообщества. И наконец, на этой стадии происходило посвящение в таинства, при котором у юноши должно было появиться ощущение твердости духа и сопричастности трансцендентному миру. «Кто твои боги? Какому обществу, каким законам, этике, духовным ценностям они покровительствовают?» Этот мифический контекст придавал юноше ощущение многомерности процесса, в котором он участвует, и обогащал его психику.