–  Филантроп!
– буркнул принц и поинтересовался: - А куда ты его отправил?

–  В безопасное место.

–  В могилу? Как это похоже на тебя, братец!

Свита дружно захихикала, а Маруся опустила голову и стала сосредоточенно рассматривать пол: она с ужасом ждала, когда принц закончит изгаляться над другом и приступит к настоящему "веселью".

Словно прочитав её мысли, Артём сдвинул брови, и лицо его приобрело выражение глубокой задумчивости.

–  Справедливость.
– Голос принца прозвучал очень тихо, и камийцы подались вперёд, боясь пропустить хоть слово. Артём же, не мигая, смотрел на фонтан в углу комнаты и говорил: - Мой великий отец оставил всего несколько заповедей, но они - основа благополучия нашего мира. И самая главная из них: камийцы должны быть чисты перед своим правителем, ибо только так в Камии сохраниться порядок.
– Принц поднял тяжёлый взгляд на наместника: - Тебе есть в чём признаться, Ральф?

Аргулец приложил руку к груди и пламенно воскликнул:

–  Я чист перед Вами, господин!

–  Врёшь!

–  Я никогда бы не посмел солгать Вам, принц!

Герцог не успел моргнуть, а Артём уже стоял перед ним. Вцепившись в горло Ральфу, он подтащил его к себе и угрожающе оскалился:

–  Немедленно признавайся, подлец! И учти: с каждой минутой промедления смерть твоя будет всё ужаснее!

Лицо наместника сначала покраснело, а потом начало медленно синеть, но Ральф не пытался сопротивляться. Лишь слёзы отчаяния катились по изборождённым морщинами щекам. "Он боится за внуков!" - с горечью подумал Дима и метнулся к принцу.

–  Отпусти его, Тёма!

–  Не лезь!
– прорычал Артём и свободной рукой оттолкнул друга.

Дмитрий покачнулся, но удержался на ногах. А в следующую секунду, перехватил запястье принца, крутанул его, заставляя разжать пальцы, и оттащил от наместника. Жадно ловя губами воздух, Ральф кинулся к внукам. Он вытолкал мальчишек за дверь и встал рядом с сыновьями, готовясь умереть.

Спутники принца в который раз за день растерялись и замерли. Они ждали, что принц "образумит" брата с помощью магии, однако Артём кривился от боли в плече и запястье, но Диму не трогал. Несколько секунд камийцы недоумённо переглядываясь, а потом словно ожили. Повскакали на ноги, выхватили мечи и сабли и ринулись было к князю, но яростный ледяной взгляд пригвоздил их к месту. Убедившись, что приказ дошёл до каждого из спутников, Артём повернул голову и отчеканил:

–  Отпусти. Мою. Руку.

Дмитрий разжал пальцы, отступил и мрачно поинтересовался:

–  Что ты пытаешься мне показать, Тёма?

Поглаживая запястье, принц выпрямился. Губы его сложились в надменную улыбку, а взгляд ледяных, отливающих серебром глаз замер на лице друга:

–  Ты тупой? Повторяю: я пришёл восстановить справедливость! Ту, что подарил нам великий Олефир!

Разум подсказывал Диме, что логичнее всего сейчас промолчать и позволить сумасшедшему принцу править бал. Так было бы безопаснее для него, для Маруси. Но, вспомнив, как Смерть шагал по Ёсскому замку, всё глубже проваливаясь в болото безумия; как лились по каменному полу кровавые реки, как разрывали сознание крики ужаса и боли, Дима решил, что, пока жив, не позволит этому повториться.

–  Твоя справедливость больше похожа на разбойное нападение, Тёма!

–  Он бы во всём признался!

–  Вряд ли. Мертвецы не разговаривают. Ты почти убил его!

Принц презрительно фыркнул, вскинул голову, и фанатизм, сверкающий в его глазах, холодным душем окатил Дмитрия. Артём не играл, не притворялся - он свято верил собственным словам.

–  Ты ничего не понимаешь!
– заявил он, скрестив руки на груди.
– Чистота помыслов и безграничная преданность правителю - вот что отличает моих наместников! А Ральф - вор!

–  Возможно, но где доказательства?

–  Он бы признался!

–  Под пытками?

–  Да!

–  Глупость какая! Под твоими пытками человек сознается в чём угодно!

Дмитрий чувствовал, что одних слов мало. Он шагнул ближе к Артёму и с пронзительной властностью посмотрел в шоколадные глаза:

–  Если тебе так хочется, чтобы я признал величие твоего магистра - я готов! Только не нужно никого убивать, Тёма. Пожалуйста!

–  Я принц Камии, - только и смог прошептать Артём.

–  Да, и живёшь в свете деяний своего великого отца.
– Глаза Дмитрия потеплели, а голос стал доверительно мягким: - Я сделал ошибку, позволив тебе убить Олефира. Ты был счастлив служить ему?

–  Да.

–  Тогда мне нет прощения, Тёма. Я предал тебя, лишив самого дорогого в жизни. И не важно, верю ли я в величие твоего магистра. Главное, веришь ты.
– Дима вздохнул и решительно закончил: - Я готов умереть, если это сделает тебя счастливым.

–  Ты умрёшь.

–  Я, не они.

–  Да будет так.

Артём на секунду прикрыл глаза, словно приводя мысли в порядок, а потом повернулся к Ральфу и лучезарно улыбнулся:

–  Ты оправдан по всем статьям, наместник! И, в честь твоего помилования, мы просто обязаны выпить!

Спутники принца издали дружный разочарованный вздох, а Бастиар наклонился к Марусе и шепнул:

–  Теперь я начинаю понимать, почему вы так держитесь за Диму. И, ты права, нам стоит немного подтолкнуть события.

Женщина хотела ответить, но не успела. Принц схватил её за руку, вздёрнул на ноги и толкнул к брату: